Поздний экспресс - Дарья Волкова

черной «Камри». В руках – смарт, в котором он с увлечением ковырялся только что. Синий костюм, рубашка, галстук, короткая брутальная стрижка. Типичный яппи.

– Витя, что за вид?

– Что опять не так?

– Ты похож на пижона!

– Руководство попросило поприсутствовать на деловой встрече, – пожимает он плечами. Обнимает, легко целует в щеку. – Потерпи, домой приедем, переоденусь.

– Почему без куртки?

– Не холодно, – усмехается. – Не пили меня, женщина.

Она опускает взгляд вниз.

– Кеды? Витька, ты совсем с ума сошел?

Парадоксально, но только Баженов может выглядеть стильно в этом итальянском костюме и кедах.

– Я не чувствую педалей нормально в туфлях идиотских, – отмахивается он. – Не волнуйся, на встрече я был в приличной обуви, это сейчас переобулся. Ну что, поехали домой?

– Поехали, – соглашается Надя. – А машина откуда?

– Служебная. Водитель у нас заболел, вот меня и припахали. Ты же знаешь, у нас штат пока маленький, так что я и швец, и жнец.

– Ой, как хочется сказать в рифму… – начинает Надя, но закончить ей не удается.

Оба оборачиваются на голос сзади:

– Витя!

Лилька. Надя недобро щурится. А этот мерзавец радостно улыбается, позволяет себя обнять, поцеловать в щеку. У Нади начинает дергаться жилка на виске.

– Витька… Сто лет тебя не видела, – щебечет Богданова. – Отпадно выглядишь. Эта стрижка тебе очень идет! Хотя кудри жалко. Как ты так решился?

– Надюша заставила. – Он провокационно стреляет в Надину сторону глазами.

– Надька, как ты могла? Такие кудри были…

– Шампуня много уходит, – фыркнула Надя. – Не напасёшься. Вик, поехали. Я голодная и хочу домой.

– Поехали, – соглашается легко Вик. – Лиля, пока.

И они снова целуются на прощание!

Дверцей машины Надя хлопает со всего размаху. Вик морщится, но молчит, сосредоточенно выруливая с парковки. Надя тоже молчит, демонстративно отвернувшись к окну.

И первым не выдерживает Вик:

– Надь, может, хватит уже? Это смешно…

– Не смешно! – Она тут же поворачивается к нему, злая и очень решительная. – Я вот посмотрю, как ты будешь реагировать, когда я стану у тебя на глазах целоваться и обниматься с каким-нибудь парнем!

– Насмотрелся за три года. Спасибо. Достаточно.

Он говорит спокойно, но у Нади сразу пропадает запал спорить. Но ревность просто душит. Чувство совершенно незнакомое, но такое острое, что она просто не знает, что с ним делать. Лезет в сумочку, где-то там валялись сигареты. Даже пачку открыть не успевает – в одно движение, не отрывая взгляда от дороги, Витька выхватывает у нее из рук сигареты и зажигалку.

– Кажется, я запретил тебе курить! – Он сунул добычу в карман пиджака.

– Да кто ты такой, чтобы запрещать мне?

Он отвечает ухмылкой и изогнутой бровью, все так же не отрывая взгляда от дороги. Надя с поджатыми губами снова отворачивается к окну.

Она молчала всю дорогу, и дома тоже молча прошла в комнату переодеваться. Разумеется, этот подлый тип дождался, когда она разденется до белья…

– Наденька… – Крепкие руки обхватывают ее поперек живота, Вик прижимается к ней сзади. – Ну, перестань, родная…

– Отпусти, – просит она совершенно неубедительно.

Его руки двигаются вверх. А потом резко вниз, стягивая чашечки бюстгальтера, задевая пальцами соски. А потом снова вверх. И расчетливо вниз, всё так же задевая упругие горошины.

– Малышка моя… – шепчет Вик Наде на ухо. – Ну, ты же королева. Разве королевы ревнуют своих пажей?

– Королеву… как и полагается… гильотинировали… – Она откидывает голову ему на плечо, прогибаясь под его руки.

– Когда это? – Ласковые пальцы замерли на нежных розовых бутонах. Легонько сжали.

– Не помню-ю-ю… Но королева потеряла голову.

– Я вижу.

– Витя… – стонет она. – Что ты со мной делаешь?

– То же самое, что и ты со мной. – Он плотно прижимается к ней бедрами.

– Ви-и-ик… Не можешь потерпеть до ночи?

– А зачем терпеть до ночи, если мы хотим сейчас?

Дни, недели, месяцы…

Олег Викторович ответил на звонок:

– Да, слушаю, Стас.

– Баженов, у меня к тебе серьезный разговор.

– Вот как? Я весь во внимании, Станислав Александрович.

– Я серьезно!

– Так и я серьезно.

– Хорошо. Ответь мне, когда твой сын женится на моей дочери?

Хорошо, что они говорят по телефону. И можно безнаказанно улыбнуться.

– Стас, а почему ты спрашиваешь об этом меня?

– А кого?

– Ну, очевидно, что надо спрашивать Витьку.

– Это твой сын! Вот и объясни мне. Как ты его воспитывал?

– Да нормально воспитывал вроде бы… Что тебя не устраивает?

– Не включай дурака, Олежек! Они живут вместе почти год.

– Ну и прекрасно. Я этому только рад. Нам с Женей Надя очень нравится.

– Еще бы! – фыркает Соловьев. – Это же моя дочь! Но это ненормально.

– Почему?

– Баженов! Не нервируй меня! Ты понимаешь, о чем я!

– Видимо, не совсем.

– Хорошо, – Станислав Александрович секунду молчит. – Раз ты так хочешь – изволь. Прямым текстом. Я понимаю – дети решили пожить вместе. Попробовать. Проверить, так сказать, чувства бытом. Но без малого год уже прошел. Чего они ждут? Окончания Надиной учебы? Так всё уже, диплом получила, даже на работу ее вон Тихомиров пристроил. Пора уже и узаконить отношения. Сколько можно жить в грехе?

У Олега Викторовича уже не получается сдержать смех.

– Чего ты ржешь? – Тон у Соловьева недовольный.

– От тебя слышать про «жить в грехе» особенно забавно, Стасик.

– Не передергивай! Я, между прочим, такого себе не позволял. И женился сразу же.

– Успокойся, грозный отец. Пусть дети сами решают.

– Ни черта они не хотят решать. У тебя сын порядочный мужик или кто? Хорош девке голову морочить! Пусть женится!

– Ох, Стас…

– Олег, я настаиваю! Поговори с сыном. Так нельзя! Это неприлично.

– Хорошо, хорошо. – Олег Викторович улыбается. Грозный папаша Соловьев – совершенно уморительное явление. – Я поговорю.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Баженов нажимает отбой. Супруга не сводит с него вопрошающего любопытного взгляда.

– Стас?

– Ну, разумеется. Ты же слышала.

– Будешь говорить с Витей?

– И не подумаю, – Олег Викторович откладывает в сторону телефон. – Пусть сами решают, как им лучше. Я лезть не буду.

– Но ты же пообещал Стасу…

– Да хоть отстанет на какое-то время.

– Олег, ну он же прав. Не дело это…

– Хочешь – поговори с сыном сама.

– Да не станет он со мной это обсуждать, – вздыхает Евгения Андреевна. – Взрослый мальчик уже.

– Вот и я о чем. Пусть сами решают.

– Но вот мы же так не делали… Чего ждут – непонятно. Любят же друг друга, видно.

– Сейчас иное поколение, – пожимает плечами Баженов-старший. – У них как-то всё по-другому.

Любой мужчина подтвердит – мало что может сравниться по приятности с тем, чтобы проснуться от… минета. Особенно, если ты точно знаешь, где находишься и кто именно рядом с