Дьявол носит «Прада» - Вайсбергер Лорен

— А, привет, папочка, — промямлила я, уже не пытаясь изображать бодрячка, — я думала, это она.

— Нет уж, сегодня обойдемся без нее. Лучше скажи, где мне припарковаться. Там есть какой-нибудь гараж?

— Да, как раз под моим домом, с выездом на Третью авеню. Назовешь им номер моей квартиры, и они дадут тебе скидку. Ладно, пап, пойду одеваться.

— Да, малышка. Надеюсь, ты сегодня настроена поработать.

Я рухнула на подушки и взвесила свои шансы еще немного поспать. Они были достаточно призрачными, если учесть, что папа специально приехал из Коннектикута для того, чтобы помочь мне переселиться. Тут привычно заверещал будильник. Ага! Так я, значит, еще вчера помнила, что мне сегодня переезжать. Это подтверждало, что я еще не совсем свихнулась. Что ж, все-таки утешение.

Вылезать из постели было, пожалуй, даже тяжелее, чем в будни, хотя тогда мне приходилось это делать на несколько часов раньше. Тело бунтовало и всячески старалось напомнить о необходимости восполнить пресловутый «дефицит сна» (знаем из курса психологии), но я рывком подняла его с постели. Рядом с кроватью лежала кое-какая одежка — единственное, кроме моей зубной щетки, что еще оставалось неупакованным. Я натянула синие спортивные штаны, трикотажный свитер с капюшоном и сунула ноги в замызганные серые тапочки, объехавшие со мной полсвета. Только я все это проделала, как снизу, от входа, позвонили.

— Да, пап, я тебя сейчас впущу, подожди секунду.

Через пару минут в дверь постучали, и вместо отца на пороге появился взъерошенный Алекс. Выглядел он отлично, как и всегда; на нем были приспущенные на бедрах выбеленные джинсы и облегающий серый свитер. Он был в очках в тонкой оправе, которые носил, только когда глаза слишком уставали от линз (сегодня они у него были прямо-таки красные); волосы торчали в разные стороны. Мы не виделись с прошлого воскресенья, когда после полудня выпили по чашке кофе. Мы хотели провести вместе весь день и всю ночь, но Миранде срочно потребовалось, чтобы кто-нибудь посидел с Кэссиди, пока она повела к доктору Каролину, и я оказалась первой, кто ей подвернулся. Когда я добралась до дома, было уже слишком поздно, а ему уже порядком надоело приходить только ради того, чтобы посмотреть на меня, и я его вполне понимала. Он хотел остаться на эту ночь, но я стеснялась родителей. Хотя все, кому было до этого дело, знали, что мы с Алексом спим вместе, демонстрировать это вовсе не стоило. Поэтому не очень хорошо, что он оказался здесь, когда отец мог приехать с минуты на минуту.

— Привет, детка. Я подумал, вдруг вам понадобится помощь? — В руках у него был пакет, в котором — я знала — были мои любимые соленые бейгели и кофе. — Твоего отца еще нет? Я и ему принес кофе.

— А я думала, у тебя сегодня репетиторство, — сказала я. В этот момент из своей спальни вышла Шанти; на ней был черный брючный костюм. Проходя мимо нас, она кивнула, пробормотала что-то насчет «много работы» и тут же ушла. Мы с ней мало разговаривали; интересно, понимает ли она, что сегодня я от них уезжаю.

— Ну да, должно было быть репетиторство, но я позвонил родителям этих девочек, и они сказали, что вполне можно перенести на завтра. Так что я в твоем полном распоряжении.

— Энди! Алекс! — На пороге стоял отец; он так лучезарно нам улыбался, словно не мог представить себе лучшей картины.

Я быстренько прикинула, что по пакету свежекупленной еды и по ботинкам Алекса отец поймет, что тот пришел всего пару минут назад. Да и дверь мы не закрывали. Ну и жизнь у меня!

— Энди сказала, ты сегодня не придешь. — Отец поставил на стол в гостиной пакет, в котором были, по всей видимости, бейгели (конечно, соленые) и кофе. Он явно избегал встречаться с нами взглядом. — Ты только пришел или уже уходишь?

Я улыбнулась и взглянула на Алекса; я боялась, что он уже начал жалеть, что сегодня поднялся из-за меня так рано.

— Я только пришел, доктор Сакс, — бодро ответил Алекс, — я перенес репетиторство, думал, вдруг вам понадобится помощник.

— Это хорошо. Это очень кстати. Вот, угощайся, тут бейгели. Жаль, я не купил еще один кофе, я не знал, что ты тут окажешься. — Меня тронуло, что отец был неподдельно расстроен. Ему не слишком-то нравилось, что его маленькая дочка спит с парнем, который ей не муж, но он изо всех сил старался этого не показывать.

— Ничего, доктор Сакс. Я тут тоже кое-что принес. На всех хватит, еще и останется. — И вот мой папа и мой парень без тени смущения сели рядышком на полу в гостиной и разделили утреннюю трапезу.

Я взяла по бейгелю из обоих пакетов и подумала о том, как здорово мы снова заживем с Лили. Весь год без малого после того, как мы окончили университет, мы пытались встречаться хотя бы по разу в неделю, но словно и не виделись. А теперь мы будем приходить домой и сварливо рассказывать друг дружке о том, какой скверный был сегодня день, — все как в старые добрые времена. Алекс и папа болтали о чем-то невразумительном вроде баскетбола, а я подписывала коробки. Вещей у меня оказалось немного: несколько коробок с постельным бельем и подушками, коробки с фотографиями и разнообразными письменными принадлежностями (хотя письменного стола у меня не было), косметика, предметы личной гигиены и сумки с одеждой «не из „Подиума“». Вряд ли на этот скудный скарб вообще стоило наклеивать ярлыки, но тут уж во мне заговорила секретарша.

— Ну что, начнем помаленьку, — сказал папа.

— Ш-ш-ш! Разбудишь Кендру! — громким шепотом ответила я. — Сегодня ведь суббота, всего девять утра.

Алекс помотал головой:

— Разве ты не видела, что она ушла с Шанти? По крайней мере мне так показалось. То есть их точно было две, обе в костюмах и обе какие-то грустные. Ты загляни к ним в спальню.

Дверь в их комнату, где они умудрились поместиться, сдвинув вместе кровати, была приоткрыта, и я тихонько толкнула ее. Кровати были аккуратно застланы, подушки взбиты; на каждой сидела мягкая игрушечная собачка. Только тут мне пришло в голову, что ни разу за несколько месяцев, что я жила здесь, с этими девушками, я не переступала порог их комнаты и не разговаривала ни с одной из них дольше тридцати секунд. Я не знала ни чем они занимаются, ни где работают, не знала и того, есть ли у них еще какие-нибудь подруги. Хорошо, что я уезжаю.

Между тем папа с Алексом убрали остатки завтрака и принялись согласовывать план кампании.

— Ты прав, они обе ушли. Не уверена даже, что они знают, что я сегодня уезжаю.

— Давай оставим им записку, — предложил папа, — на доске для игры в скраббл.

Я унаследовала папину страсть к этой игре. У него была целая теория о том, что новый дом должен начинаться с новой доски для игры в скраббл. И вот последние шесть минут в этой квартире я провела, выкладывая на своей старой доске: «Спасибо за все, удачи вам. Целую. Энди». Тут, должно быть, куча очков. Молодец я все-таки.

Почти час мы загружали обе их машины; причем я ничего не делала — только сторожила автомобили, пока мужчины бегали туда-сюда. Грузчики, возившиеся с кроватью — услуги их стоили дороже самой этой чертовой громадины, — опоздали, поскольку оба жили в пригороде. Нашу новую квартиру Лили нашла по объявлению в газете «Виллидж войс», и я ее еще ни разу не видела. В самый разгар рабочего дня она вдруг позвонила мне по сотовому и закричала в трубку:

— Я нашла ее, нашла! Классная квартира! И ванная, и вода, и полы деревянные, немножко только покоробились. Я тут уже четыре минуты и пока не то что мышей — ни одного таракана не видела. Можешь приехать прямо сейчас?

— Да ты что? — зашептала я. — Она здесь, ну куда я сейчас пойду?

— Но надо, чтобы ты приехала прямо сейчас. Ты же знаешь, как это делается. У меня и документы с собой.

— Лили, ну сама подумай. Даже если бы мне потребовалась срочная операция на сердце, я бы и тогда не смогла уйти, иначе меня тут же уволили бы. Ну как я могу уйти ради квартиры?

— Между прочим, через полминуты уже может не быть никакой квартиры. Тут и без нас хватает желающих, они вовсю заполняют бумаги. Мы должны все решить сейчас же.