Превратности судьбы - Мэйдлин Брент

Я устало подумала, что еще один ключик будет так же бесполезен, как и все остальные. Я и не подозревала, как сильно ошибаюсь.

Короткая записка была отправлена Роберту Фолкону, в которой довольно холодно сообщалось, что он пока что может навещать меня. Миссис Грешем не хотела себя слишком связывать обязательствами. Я поняла, что теперь даже в Англии с дочерьми было все не так просто. Очень мало молодых женщин из благородных семей работало, поэтому, если им не удавалось найти себе мужа, они оставались на содержании родителей. Важной задачей для родителей было найти достойную пару своим дочерям. Я очень хорошо знала, что миссис Грешем ни за что не позволила бы Роберту Фолкону ухаживать за своей дочерью Эмили. Но я — не дочь. Я была лишней молодой женщиной, которую следовало выдать замуж как можно скорее за любого молодого человека подходящего положения, лишь бы он захотел на мне жениться. Даже Фолкон подойдет.

Роберт Фолкон приходил ко мне два раза в неделю, и мы, в присутствии миссис Грешем, вели светские беседы. Для меня это было тяжелым испытанием. Я чувствовала себя неловко. Мне казалось, что все, чтобы я ни говорила, звучит высокопарно. Роберт вел себя прекрасно, говорил свободно, доброжелательно, словно и не замечал моей скованности. Я знала, что позже, если миссис Грешем решит, что ухаживание можно продолжить, нам позволят оставаться вдвоем ненадолго. Я не знала, станет ли мне от этого легче. Мне было бы интересно с Робертом и в присутствии миссис Грешем, если бы он за мной не ухаживал.

Из-за этих визитов я не могла уже так часто встречаться с Метью.

— Ты выйдешь за Роберта? — спросил он меня однажды. Мы с ним наблюдали, как наша ежиха кормит ежат, появление которых было для нас полной неожиданностью. — Мне бы хотелось, чтобы ты была моей сестрой.

— Он очень красивый и очень внимательный, но я совсем его не знаю, Метью.

— Да, — Метью согласно кивнул. — Забавно, он — мой брат, а тебя я знаю лучше. Я бы сам хотел на тебе жениться, Люси, но я слишком молод.

— Все равно, ты сделал мне чудесный комплимент, Метью, спасибо! Я уверена, что сейчас где-то подрастает очень маленькая девочка, которая будет как раз для тебя.

— Она должна быть такой, как ты, Люси. То есть не бояться пауков, как все девчонки.

— Да, это очень важно.

Через неделю Метью уехал в свою частную школу, а Аманду, при всеобщем возбуждении, родители отвезли в школу для благородных девиц в Челтнем. И жизнь показалась мне еще более бесполезной и пустой. Утренние визиты и время, проводимое в столовой, превратились для меня в еще большую пытку без Аманды, которая их оживляла. Я скучала по тайному убежищу Метью. Мне так хотелось, чтобы он снова взял меня за руку и показал мне нового обитателя своего зоопарка.

Я стала больше читать и начала разбивать маленький садик возле родника на тайной полянке, пересаживая туда лесные цветы. Иногда мне становилось так одиноко, что я начинала разговаривать сама с собой, притворяясь, что рядом Метью. Я обнаружила, что с нетерпением жду визитов Роберта, потому что они вносили какое-то разнообразие в серую монотонность моей жизни. Он был добр и внимателен, старался меня расшевелить. Тем не менее я понимала, что по-прежнему не знаю его. Этот улыбающийся, внимательный молодой человек был совершенно не похож на того решительного и вспыльчивого незнакомца, которого я встречала в Китае. Интересно, который из них настоящий Роберт Фолкон?

На уик-энды в «Высокие заросли» приезжал Эдмунд. Я ждала его приездов, потому что это был еще один голос, звучащий в доме, еще одно лицо, на которое можно смотреть. Он всегда был вежлив со мной, мы иногда играли в шашки, или он учил меня играть в шахматы.

Но я отводила душу, лишь когда могла поговорить с Маршем. Это были самые счастливые мгновения. Однажды я сказала ему:

— Я хочу попросить мистера Грешема об одном одолжении, но сначала мне хочется узнать ваше мнение. Можно попросить у вас совета? Я была бы вам признательна.

— Конечно, мисс Люси. Что вы хотите спросить?

— Я видела доктора Чейна один или два раза, когда мы были с визитами у его жены. Похоже, он хороший человек. Может быть, я могла бы помогать ему, как сиделка, или ездить с ним на вызовы, как медсестра или санитарка. Он постоянно занят, а я умею принимать роды.

Марш изумился:

— Принимать роды? Господи! Моя дорогая… прошу прощения, мисс Люси, вы понимаете, что вы говорите?

— Да. Я с четырнадцати лет помогала мисс Протеро принимать роды, а когда она заболела, мне пришлось заниматься этим уже одной. Я умею принимать роды, честно! Я могу оказать первую помощь, промыть и зашить рану, например, или наложить шину на сломанный палец. Может быть, моя помощь и пригодилась бы.

Он чуть не рассмеялся.

— Вы продолжаете меня удивлять, мисс Люси. Но, умоляю, никогда не упоминайте о своей акушерской практике в светской беседе. Это совершенно ни к чему.

— Я не буду. Я прекрасно поняла, что не стоит рассказывать об этом, с того первого воскресенья, когда миссис Грешем сказала, что я не должна петь ту строчку, про чрево Пресвятой Девы, из «Те Deum». Это было после того, как вы рассказали мне про ножки рояля. Но мне казалось, что нет ничего неприличного в том, чтобы помогать доктору Чейну. В конце концов, и у дам рождаются дети.

— Совершенно верно. Но рождение детей не обсуждается и как бы не признается, мисс Люси, — его лицо оставалось беспристрастным, но глаза улыбались. — Многие дамы считают, что Создатель мог бы придумать менее вульгарную процедуру. Боюсь, я должен отговорить вас. Не стоит спрашивать разрешения у мистера и миссис Грешем, можно ли вам помогать доктору Чейну. Вам непременно откажут, а возможно, и выбранят за такое предложение.

Я очень расстроилась. Когда мне пришла в голову эта идея, у меня поднялось настроение. Теперь я еще больше пала духом. Марш пришел мне на помощь и сделал это очень дипломатично. Не говоря мне ни слова, он обратился к мистеру Грешему и сказал, что мое поведение и манеры не имеют того лоска, которым должна обладать английская барышня, прежде всего потому, что я получила воспитание не в Англии, а в миссии на Дальнем Востоке. Он предположил, что для репутации семьи и для всеобщего блага было бы разумно позволить ему заниматься со мной по часу ежедневно. Он смог бы обучить меня этикету и тем традициям, соблюдение которых общество требует от своих граждан.

Впервые я услышала об этом, когда мы пили кофе в гостиной после ужина. Марш подал кофе, и миссис Грешем спросила:

— Марш, что это за идея, о которой вы рассказали хозяину, насчет обучения мисс Люси правилам хорошего тона?