Искалеченный мир - Вадим Громов

— У меня, — с готовностью отозвался очкарик. — Не пропадёт.

— Понятно, что у тебя, — проворчала блондинка. — Я хоть и выкушала вчера этого пойла, но с памятью не рассорилась. В отличие от некоторых, у которых в ней зияющие провалы образовались…

— Ты это про кого?

— Да так… Был один такой. Не хочу вспоминать.

— Ладно, отдохнули, пора и за родину порадеть. — Алмаз протянул Лихо новую бутылку. — Поехали.

«Портье» принял у них ключ, продолжая оставаться таким же угрюмым, как и вчера вечером.

— Любезный, не подскажете ли, где нам девушку приодеть можно? — Алмаз кивнул в сторону Лихо, красующейся в его собственной куртке. — Если лично у вас есть что-то подходящее, можем сторговаться.

— На Перекрёсток вам надо, — буркнул портье. — Там всё.

Он скупо объяснил, как побыстрее добраться до этого самого Перекрёстка, в прошлой жизни являвшегося вещевым рынком Челябинска. Им же и оставшегося.

Сторожу, который вился возле «Горыныча», надеясь выцыганить ещё что-нибудь за ночь беспорочной службы, перепала «УРка» и краткая нотация Лихо о вреде попрошайничества. И то и другое он воспринял с одинаковым выражением физиономии. Привык, наверное.

До Перекрёстка добрались довольно быстро, это оказалось всего в полутора километрах от места их прежней дислокации. Барахолка, конечно же, уступала по размаху и кипению торговых страстей той же «Трёшке», но выглядела явлением давно устоявшимся, прочно пустившим корни на довольно внушительном количестве квадратных метров и не собирающимся зачахнуть по причине отсутствия товарооборота.

— Деактиватор верни. — Лихо протянула руку, и Книжник безропотно отдал требуемое. Подержал в руках будущее, проникся, и ладушки.

Лихо повертела его в руках и сунула в карман штанов.

— Мой бледнолицый брат — Зоркий Глаз, смотри в оба, — сказала блондинка стеклорезу, вылезая из машины. — За это я выменяю тебе целую флягу огненной воды, которой ты сможешь отравить всех своих врагов. Это говорю тебе я — Головная Боль. Жди, и я вернусь. Пошли, мальчики.

— Кто из нас в настоящий момент бледнолицый, это ещё вопрос, — пробубнил Алмаз вслед уходящей троице. — А вот по поводу головной боли — ничего добавить не могу. И в этом вся трагикомедия. А куда денешься? — да и привык уже…

Друзья быстро шли по рядам, выискивая то, что им было необходимо. Пару раз куртки всё же попадались, но по размеру они скорее были на Шатуна, чем на блондинку.

— Однако, — сказал Книжник со странной грустью в глазах, вперившись взором в большой лоток с пёстрыми корешками книг, мимо которого они проходили. — Сто шрамов на вымышленной заднице и один на твоей собственной — две диаметрально противоположные величины. Но на приключения всё равно тянет.

Лихо ничего не съязвила в ответ на столь глубокомысленный вывод. Шатуну вообще было абсолютно индифферентно.

— Что берут? — вскользь поинтересовался очкарик, на несколько секунд всё же задержавшись возле лотка с манящим чтивом. — Фэнтези?

— На самокрутки всё берут! — жизнерадостно просветил его один в один попадающий в классический образ папы Карло реализатор. — Не читать же их. Хотя есть, наверное, ненормальные… Штудируют. Но я таких не встречал. Берёшь что-нибудь?

— Нет. — Книжник мгновенно увял и поскакал за чуть замедлившими шаг спутниками, которые явно слышали весь диалог. Но снова ничего не сказали.

Они прошли ещё несколько стоящих вплотную друг к другу, изрядно тронутых ржавчиной контейнеров, когда Лихо притормозила, углядев в глубине одного из них что-то подходящее.

— На меня найдётся? — Она ткнула пальцем в нужную ей вещь. — Если на размер больше, не страшно.

— Посмотрим… — Сухопарый торговец, похожий на сомлевшую на солнце рыбину и внешне, и своими неторопливыми движениями, поднялся с раскладного стульчика. — Вроде было что-то.

— Тётенька, дай ножик! — звонко выкрикнули совсем рядом с Лихо. Она вздрогнула от неожиданности, ища взглядом крикуна. Возле неё стоял чумазый пацан лет десяти-двенадцати, одетый кое-как.

— Дать я тебе могу только того, чего тебе в жизнь не унести. — Лихо повернулась к нему. — Так что лучше — гуляй.

— Ну да-а-а-ай! — Челябинский гаврош неожиданно вцепился в неё обеими руками. Лихо не успела среагировать и теперь вынуждена была отрывать вцепившегося в неё с силой капкана подростка.

От растерянности она позабыла все приёмы, с помощью которых это можно было сделать за две секунды, и просто отдирала от куртки Алмаза приставалу, вцепившегося на редкость самозабвенно.

— Дай! Дай! Дай! — Через несколько мгновений малолетних гавриков стало человек десять. Скорее всего, сигналом к «набегу» стал крик первого «разведчика». Орава сорванцов крутилась возле троицы, хватаясь за что попало, оглушительно горланя. Их не пугал даже Шатун, который тоже откровенно растерялся, несмотря на свои феноменальные способности. Трое почти смяли Книжника, дёргая его за куртку, четверо прыгало вокруг громилы. Остальные суетились около Лихо.

— Брысь! — рыкнул опомнившийся Шатун, и вся малолетняя кодла вдруг рассыпалась в разные стороны, растворяясь в лабиринте Перекрёстка. С момента первого контакта с рыночными попрошайками прошло не более десяти секунд.

— «Гюрзу» упёрли, — севшим голосом доложил Книжник. — Во дают…

— Деактиватор! — Лихо стала восково-бледной, нырнув рукой в карман. — Твою мать…

Шатун, который утратил обе висящие на поясе «эфки», но сберёг тесаки, рванулся в одну сторону, в другую, пытаясь высмотреть хоть один невысокий силуэт, из которого можно было вытрясти хоть какое-то количество информации. Воришки растворились бесследно.

У Лихо не пропало ничего, кроме деактиватора. Даже «беретта», которую она прихватила для обмена на одежду, была на месте. И даже «потрошитель», на который позарился шкет, тоже покоился в ножнах. Правда, наполовину вынутый. Лихо предпочла бы, чтоб она была голой, но деактиватор снова оказался на месте. Увы…

— Не найдёте теперь, — чуть растягивая слова, равнодушно оценил их бедственное положение торговец. — Не вы первые. Никто не находит.

— А где они обретаются? — У Лихо испарилось всё похмелье. — Где найти можно? Знаете?!

— Не… Я тут недавно. Куртку брать будете?

— Давайте. — Лихо отчаянно оглядывалась по сторонам, будто ожидая, что сейчас ей с извинениями и поклонами принесут деактиватор. — Да что же делать-то?!

Шатун с Книжником потерянно вертелись на месте, озирая окрестности. Безрезультатно.

— Обосрались, как безрукий в чистом поле! — Блондинка, не меряя, схватила протянутую куртку, сунула торговцу «беретту» и быстрым шагом пошла по направлению к «Горынычу». — Привыкли в Суровцах жить в примерном обществе. Блядь!!!

Сзади что-то вякнул продавец по поводу проверки оружия, но Лихо на мгновение обернулась, послав ему такой взор, по сравнению с которым взгляд горгоны Медузы был не более чем каким-то нелепым недоразумением, способным превращать в камень в лучшем случае собачьи экскременты. Торговец тут же заткнул фонтан и слинял на своё место.

Алмаз, увидевший стремительно шагающую процессию и Лихо, разве что самую малость не дышащую огнём, без малейших признаков абстинентного синдрома, поперхнулся водой из бутылки.

— Что стряслось?

— Деактиватор упёрли, — сумрачно заявил Книжник. — Налетела мелкота какая-то, «Гюрзу» у меня умыкнули…

— Да хрен с ней, с «Гюрзой»! — зарычала блондинка. — Там этого металлолома — до жопы! Сука, я сейчас от этого Перекрёстка начну откусывать крупными кусками, и подавится он, а не я! Прибарахлилась, мать его ети…

— Не получится. — Шатун озадаченно покачал головой. — Это тебе не в ангаре у Ашота резвиться.

— Точно, — с некоторым сожалением подтвердил Книжник. — Не выйдет.

— Потрясти кого-нибудь, — предложил Алмаз. — Наверняка ведь знают, кто и что…

— Можно. Но сложно. — Очкарик снял очки, принявшись протирать их. — Мы же не кустаря-одиночку за вымя держать собираемся. Здесь — Система. Одного зацепим, остальные, скорее всего — на дыбы встанут. Экономика — это вам не хухры-мухры…

— И что ты предлагаешь? Всё бросить?

— Для начала — пойти ещё раз поискать. Может, выловим кого-нибудь. Если нет… то — не знаю.

— Пошли. — Лихо отдала Алмазу его одёжку и напялила обновку, оказавшуюся в самый раз. — Ох, попадись мне кто-нибудь из этих…

Прочёсывание рынка ничего не дало. Отвечая на задаваемые вопросы, торгаши самым банальным образом превращались в подобие классической троицы в одном лице: «Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу». Лихо тихо сатанела, впустую мечась по рядам. Книжник держался рядом с ней как привязанный, и где-то параллельно крутился Шатун, в поле зрения которого тоже не попадалось ни одной мальчишечьей фигуры.