Милый ангел - Колин Маккалоу

Худшего дня для похорон нельзя было и выбрать. На Сидней навалилась жара, к девяти утра температура поднялась выше сотни градусов, с запада дул ветер, точно прямиком прилетевший из огненной геенны. В Голубых горах горели леса, ветер приносил едкий черный дым и пепел. Все это пугало священника, убежденного, что сатана готовит пышную встречу одному из приближенных. Катафалк без приключений покинул похоронное бюро, за ним на двух больших черных «фордах» следовали скорбящие: Пэппи, Тоби, Джим и Боб, Клаус, Лернер Чусович, Джо Дуайер из «Пиккадилли». И я, конечно. Фло не привезли, хотя мы известили опеку. Мадам Фуга и мадам Токката с подругами дополнили кортеж гигантским черным «роллсом», наверное, взятым напрокат у клиента. На кладбище нас уже ждали Норм и Мерв, припарковавшие полицейскую машину в десяти ярдах, между падшим ангелом и ржавым железным крестом. Когда подкатил «роллс», первым оттуда выбрался леди Ричард с Мартином под руку – роскошный в тонкой черной чесуче и дерзком черном токе на сиреневых волосах, с тонкой вуалеткой, опущенной на лицо. Совершенство! Собрались все, кого хотела бы видеть миссис Дельвеккио-Шварц. Кроме Фло.

Мы похоронили миссис Дельвеккио-Шварц на Руквуде – самом огромном и запущенном кладбище, простирающемся на много миль посреди Западного предместья. Кладбище затянуло осокой и другой сорной травой, кое-где выросли узловатые кусты, камеди и эвкалипты разных видов, они заняли места между редкими могилами с разрушенными надгробиями, украшенными ангелами во всевозможных позах, кроме вертикальных.

Тоби, Клаус, Мерв, Джо и Мартин с кряхтеньем и стонами взвалили на плечи исполинский гроб и зашатались под его чудовищной тяжестью. Разумеется, после длительного хранения трупа в морге гроб для него пришлось заказывать свинцовый. Под возгласы «черт!» и «Господи!» гроб опустили в широкую, вырытую по особой мерке могилу. Священник застыл, разинув рот, а гробовщик переговаривался с могильщиками, которым заранее дали указание вырыть просторное последнее пристанище.

Женщины выстроились с одной стороны от гроба, мужчины с другой, ведь похороны состоялись в Австралии. Джим пристроилась к мужчинам. Мы выглядели весьма живописно: я в шокирующем розовом, Пэппи в изумрудном шелковом платье с разрезами, Боб в голубом органди, с вышивкой ришелье, леди Ричард в чесуче, хозяйки борделей в тугих черных атласах, в черных лакированных туфельках на каблуках, под густыми вуалями, как дамы из рода Виндзоров. Все мужчины где-то раздобыли галстуки (галстук Мартина имел такой странный оттенок, будто кого-то вырвало горохом и морковью), хотя всем хватило ума не надевать пиджаки. Их заменили траурные повязки на руках.

Как, должно быть, потешалась над нами хозяйка! Как только священник подошел к могиле, чтобы начать ритуал прощания, мощный порыв горячего ветра завыл, налетел, взметнул подол его одеяния и сбил с носа очки. Священник оступился и чуть не упал на гроб без цветов и венков. Мы решили, что миссис Дельвеккио-Шварц не оценит такую банальность, как цветы, тем более что ее смерть была насильственной. Ко дню похорон мы успели привыкнуть к ее ночной беготне по лестницам и взрывам хохота. Слыша их, мы только усмехались, вздыхали и снова засыпали.

Шестеро мужчин просунули ремни под гроб, приподняли его, подождали, когда гробовщик вынет перекладины, на которых несли гроб, и под новые возгласы опустили в могилу. Когда он коснулся дна ямы, я вышла вперед и бросила на крышку гроба сундук. Мы решили дать хозяйке с собой голубого тряпичного кролика, сиреневый кристалл, мраморную руку и семь хрустальных стаканов. Никто не стал бросать в могилу горсти земли, мы просто отошли, предоставив закапывать ее могильщикам, которые ошеломленно наблюдали за нами.

– Ох, спина раскалывается, – скулил Мерв.

– При жизни она была полегче, – горестно заметил Клаус.

– Ах черт! Затяжку сделала! – стонала леди Ричард.

– По крайней мере она лежит в тени. – Тоби указал на развесистое дерево.

– Памятное событие! – Джо Дуайер смахнул слезы.

Мы вернулись домой и помянули хозяйку в мансарде Тоби.

А кто похоронит Гарольда? Да какая разница!..

Суббота

14 января 1961 года

Грустный выдался день. И неудивительно – после вчерашнего. Я вдруг осознала, что цепь событий неспроста сложилась так, чтобы мы похоронили миссис Дельвеккио-Шварц именно в пятницу тринадцатого. Предыдущая такая пятница пришлась на май, следующая ожидалась только в октябре. Предзнаменование вроде появления Марселины в моей жизни. Говорят, случайностей не бывает. Хотела бы я в этом убедиться.

Тоби уехал проверить, не сгорела ли его хижина возле Уэнтуорт-Фоллс, Джим и Боб умчались на «харлее», Клаус с Лернером отбыли в Боурел – кстати, Лернер был подавлен, потому что его не взяли в носильщики. Куда ему, такому тощему и слабому. Он слишком застенчив и похож на тень.

Пэппи осталась дома, поэтому мы поужинали вместе. В понедельник начинается ее испытательный срок в Винни. Слава богу, о Стоктоне она больше не вспоминает. Точнее, слава призраку миссис Дельвеккио-Шварц. Пэппи абсолютно уверена, что старуха материализовалась и поговорила с ней, хотя я в этом сомневаюсь. Да, я слышу шаги и смех, но, по-моему, их создает Фло.

– Ты уже переложила в другое место Шар и карты? – спросила Пэппи.

– Ох, забыла! Так и лежат в шкафу с «тильзитером».

– Харриет, это ей не понравится. Шаром и картами надо пользоваться, иначе они утратят силу.

И мне не осталось ничего другого, кроме как вытащить все оккультные принадлежности и разложить их на столе. Но вглядываться в Шар и раскладывать карты я наотрез отказалась.

– Я буду время от времени брать их в руки, и все, – твердо заявила я. – Она сама говорила, что это мошенничество, и все книги в ее комнате подтверждают это.

– Да, поначалу она мошенничала, – невозмутимо объяснила Пэппи. – Но со временем поняла, что у нее появилась сила. А книги она оставила потому, что просто не смогла их выбросить.

– Она по-прежнему читала их. А силой обладала не она сама, а Фло.

– Наверное, книги готовились для Фло, на будущее, – предположила Пэппи. – Даже Фло пришлось ползать до того, как она научилась ходить. Позднее книги ей пригодятся.

– Полная чепуха! Миссис Дельвеккио-Шварц прекрасно понимала, что Фло никогда не будет ни говорить, ни читать. А вся эта чертовщина с медиумами… надеюсь, ты все-таки объяснишь мне, как работали Фло с матерью.

Но Пэппи ответила, что сама не знает: она никогда не видела, как хозяйка дома принимала клиентов. И никто из клиентов ничего ей не говорил, поспешно добавила она, заметив выражение моего лица. Мы отключили телефон миссис Дельвеккио-Шварц, а когда у нас скопилось несколько писем, в которых клиенты умоляли принять их, мы пришпилили на дверь объявление о том, что хозяйка дома скончалась. Письма перестали приходить. Странно думать, что все эти богатые дамы из Пойнт-Пайпера, Воклюза, Киллара и Пимбла добивались встречи с человеком, наследников которого теперь ищет отдел опеки!

Пэппи выглядела безмятежной и отдохнувшей. Она немного пополнела, несмотря на тяжкий труд медсестры на испытательном сроке. С одной стороны, мне хотелось, чтобы она сама заговорила о ребенке или Эзре и облегчила душу, а с другой, я радовалась тому, что она оставила прошлое между адом и раем – в лимбо.

Четверг

2 февраля 1961 года

Все-таки сверхъестественные силы существуют! Посмотрите последнее слово предыдущей записи, сделанной почти три недели назад. Лимбо. Вот где мы все живем – в лимбо, в преддверии ада. Прошло больше месяца со дня смерти миссис Дельвеккио-Шварц, а мы по-прежнему в неведении. Фло как будто исчезла с лица земли. Каждый день я звоню и расспрашиваю о ней, на коммутаторе в отделе опеки уже знают мой голос, но ничего определенного не сообщают. «Да, мисс Перселл, Флоренс Шварц здорова и счастлива. Нет, мисс Перселл, мы не разрешаем навещать детей, пока их будущее не решится»… Я боюсь потерять терпение, но не могу себе этого позволить. А если они записывают все мои звонки и когда-нибудь обратят их против меня? У них в арсенале уже есть моя молодость, бедность и статус незамужней женщины. Ради Фло я должна держаться любезно и вести себя как подобает. О, если бы для отдела опеки любовь значила хоть что-нибудь! Но она ничего не значит – ее нельзя увидеть, пощупать или взвесить. Я их понимаю. Разглагольствовать о любви гораздо проще, чем любить.

От мистера Хаша я узнала, что завещание пока не нашли, что в регистрационных книгах нет никаких упоминаний о рождении Флоренс Шварц и нигде не был зарегистрирован брак человека по имени Дельвеккио и по фамилии Шварц. Похоже, мистера Шварца, застенчивого еврейского джентльмена, вообще не существовало на свете. Всех его однофамильцев уже обзвонили, с каждым побеседовали. Обшарили весь Новый Южный Уэльс, но ни один Шварц не признался, что он отец Фло. Свидетельство о смерти Шварца, отца Фло, тоже не нашлось! Поговорив с Пэппи, мистер Хаш предположил, что у мистера Шварца была другая фамилия, под которой он родился, женился и умер.