Воспоминания душегуба: Друг (СИ) - Ставров И. В.

В какой-то момент увлечённая разговорами девушка заметила спускающегося Змея. Лицо его оттеняла задумчивость, и она успела заметить, как каргал прячет за пазуху какой-то большой кусок материи, но её раздумья были прерваны внезапно прилетевшей маленькой девочкой. Не справившись с ветром, она уже должна была стукнуться о землю, но Радогор заботливо подхватил её у самой земли. Повисшая на могучей шее улыбающегося великана, она веселилась так, словно это был её родной отец. Однако разведчики знали, что у Радогора детей не было. Вообще, шены были очень странные. Дети у них были общие и воспитывали их все вместе, сообща. Родители тоже были общие для всех детей, и воспитывали детей они все вместе. Разведчики решительно не понимали этих существ, хлопая глазами по мере объяснения родственных связей Гораздом.

Погрозив девочке пальцем и наказав впредь летать осторожней, он опустил девчушку в ослепительно синем платье на землю.

— Дядя Ладогол! — девочка не выговаривала букву «р», отчего у всех взрослых на лицах заиграли улыбки. — Смотлитель плосил пеледать, что ждёт вас.

— Ладно. А ну давай, беги к мамке!

— Холосо-о! — отозвалась девочка, побежав вприпрыжку к другим детям.

Как объяснил по дороге Радогор, смотрителем был никто иной, как Горазд. Вскоре впереди раскинулось дерево, чьи кроны терялись в высоких облаках. Оно было не таким большим, как оплетающее остров древо, но внушало столь же сильно. Его не смогли бы обхватить и три десятка людей. Обросшие зеленью корни, вырывавшиеся из-под земли, разрослись на добрые сотни локтей. Вымощенная камнем дорога по краям обрамлялась колоннами с глубокой спиралевидной резьбой. Их облепили птицы и попугаи, ещё недавно знакомившиеся с людьми. Рядом бесшумно приземлился Горазд, и подходили они уже вчетвером. У подножья дерева с двух сторон горделиво высились каменные стеллы в рост Радогора, а между ними преклонила колени фигура, облачённая в серые просторные одежды. Подойдя на расстояние в десяток локтей, шены поклонились:

— Приветствуем тебя, Говорящая, — начал Горазд. — Прошу простить нас за то, что отвлекаем тебя.

— А почему Говорящая? — зашептала девушка наклонившемуся Радогору.

— Потому что она Говорящая с Богами.

Фигура медленно поднялась с колен и повернулась. Говорящая оказалась красивейшей женщиной, с волосами белее света звёзд. Струившиеся по её плечам пряди сияли, околдовав гостей. Каргалу показалось, что он утопал в её больших зелёных глазах, и от Говорящей это не укрылось. Женщина мягко улыбнулась, внимательно изучив Змея с ног до головы.

— Негоже смотрителю извиняться пред слугой Ветрия, — улыбнулась она Горазду и снова перевела взгляд на разведчиков. — Приветствую вас от имени Ветрия, люди. Давно в Шенгарад не ступала нога вашего народа.

— Приветствуем и тебя, Говорящая, — невпопад ответили разведчики, приклонив головы.

— Горазд рассказал мне всё, — её текучую речь Змею хотелось слушать бесконечно. — Радогор появился очень вовремя. При вас было столько странного снаряжения, что на обычных охотников или собирателей вы похожи не были.

Каргалу не понравился тон Говорящей. Все надежды на безразличие со стороны шенов развеялись одной фразой женщины. Забегавшие глазки Гончей подсказали Змею, что её этот вопрос тоже застал врасплох. С Говорящей эта игра не пройдёт. Не дождавшись ответа, Говорящая взглядом поманила их за собой по красивейшему саду.

— Мы преследовали человека, — решил не таиться каргал. — Выполняли задание… нашего властелина.

Говорящая с любовью провела изящными пальцами по каменному изваянию, на котором что-то было написано на неизвестном разведчикам языке.

— Вас было трое. К сожалению, — медленно проговорила она, с интересом разглядывая что-то на камне. — Третьему было уже не помочь. Это он?

Остановившись на мгновение, Говорящая одними губами прочитала про себя одну из надписей на камне.

— Нет… — выдохнул каргал.

Он заворожённо уставился на её губы, не в силах оторвать взгляда. Женщина это заметила, на мгновение пристально взглянув в его глаза, и повела их дальше. Заминку не заметил никто, поэтому каргал выдохнул, закончив:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это один из моих подчинённых.

— Точно! — хлопнул в ладони Радогор, — Видал я одного зайца, он в пещере успел скрыться! Но потом услышал крики умирающего червячка и пришлось помогать…

— У него ведь чёрные волосы были?! — выпалила Гончая.

— Ещё бы! Такой же чернявый заяц! А ещё у него бородень была такая, что всем на зависть!

Стоит отметить, что у шенов никогда не росло волос на лице, и Радогор немного завидовал растительности на лице, даже если это была трёхдневная щетина.

— А он плохой? — задал по-ребячески наивный вопрос здоровяк.

— Да, — после недолгого молчания сухими листьями прошелестел голос Змея.

Ответив на его вопрос, он посмотрел на Говорящую. Женщина что-то почувствовала и обернулась. На мгновение каргалу показалось, словно она проникла прямо в его душу, но отвести взгляд от её изумрудных глаз он не мог. Голос здоровяка вовремя отвлёк Змея, и он не успел утонуть в волшебных озёрах её красоты.

— Ну, тогда вам не о чем беспокоиться!

— В каком смысле? — не выдержала Гончая.

— Дык это же Пещеры Стенаний, не слыхали? — увидев удивлённые лица разведчиков, здоровяк почесал затылок. — Да-а-а уж, что вы вообще знаете, зайцы? Если вкратце, то его в нашем мире больше нету. Сгинул он.

— Как!?

— Почему?

Разом выпалили каргал и каю, недоуменно переглянувшись друг с другом.

— Радогор прав, — кивнула Говорящая. — В конце Эпохи Первого Солнца, когда погасло наше светило, когда Боги высвободили свою чудовищную силу, появились страшные твари. Многие из них поселились в Гиблых Топях. Но некоторые полюбили самые тёмные пещеры в горах. Этих скользких тварей прозвали поганью. С тех пор самые тёмные пещеры называют Пещерами Стенаний, и оттуда никто не возвращается, — Говорящая перевела дыхание и закончила: — Мангуста больше нет в нашем мире. Он растворился, как утренний туман.

Разведчики никогда не называли его имени, и это их сильно насторожило. Продолжать играть в эту игру со слугами Богов становилось с каждым мгновением всё опасней.

— Столько слов, столько речей… — промурлыкала Говорящая. — А я так и не знаю ваших имён, люди.

— Гончая, — тихо отозвалась девушка.

— Змей.

На Небесном Архипелаге они общались не при помощи языка, но при помощи образов, а так как во всех языках имена всегда что-то означают, неся за собой определённый образ, их позывные не должны были вызвать подозрений. Во всяком случае, они на это надеялись.

— Что ж, вот мы и познакомились.

— Но мы не услышали вашего имени, Говорящая, — робко возразила Гончая.

Женщина прекратила гладить червлёного попугая, и птица, словно почувствовав что-то неладное, вспорхнула.

— Став Говорящей, я отказалась от своего имени и прошлого. Отныне я — Говорящая с Богами.

Весь оставшийся день прошёл в разговорах. Тени опасались расспросов, чувствуя, что Говорящую не обмануть. Но правда оказалась куда проще. Шенам было совершенно неинтересно, кто они такие на самом деле, чем занимаются и откуда родом. Называя людей «червячками», шены и относились к ним так же. Не брезговали, не унижали, но относились не более, чем к забавным зверушкам, которых нужно охранять и с которыми можно славно поговорить.

Так выяснилось, что люди раньше довольно часто поднимались на Небесный Архипелаг. Они делились с шенами своей музыкой, стихами, книгами, сказками, былинами и небылицами. К великому сожалению шенов, они так и не смогли научиться сносно владеть музыкальными инструментами, красиво писать стихи, сочинять произведения или рисовать картины. В лучшем случае дотягивали до уровня младшего ученика, не более. И сколько бы они не старались, достичь более высоких результатов не могли. Зато с огромным интересом впитывали в себя людские сказки. Взамен шены обучали людей владению самым разнообразным оружием и ворожбой от нечистых сил. Ведь, как сказал Радогор, люди махают оружием как дети палкой, а читать заклятья так и вовсе почти неспособны. Это сильно удивило обоих разведчиков, но они ничего не сказали. Вскоре наступил вечер, и смотритель Горазд проводил людей в гостевой дом, в котором их всё это время лечили.