Судьбе вопрек (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Далее. Зарин. Фет Паульс, который указывается стороной обвинения в качестве продавца яда, найден мертвым. Как и фета Вэльситх — костюмерша. Ни подтвердить, ни опровергнуть заявление о том, что именно фетесса Хартман приобрела у него яд, невозможно. Показания Шариха уже признаны недостоверными и данными под приказом фетессы Лоуренс.

— Фетесса Лоуренс, у вас есть дополнительные доказательства, помимо вашего слова и слова рейгверда? — спросил председательствующий.

Она поджала губы и махнула адвокату.

— Нет, ваша честь. Дополнительных доказательств нет. Но это не значит, что фетесса Хартман не приобретала зарин.

— Неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Вы в силах устранить сомнения? — не унимался председательствующий. Ишь ты, какой пристрастный, словно хочет меня в тюрьму засадить далеко и надолго.

— Нет, ваша честь.

— Бомба, обнаруженная в зале национального театра оперы и балета, с которой сняты отпечатки фетессы Хартман, не могла быть выполнена ею. Три независимых технических экспертизы показали, что знаний фетессы недостаточно для производства такого сложного приспособления. Кроме того, некоторые детали, что были использованы, приобрести можно лишь в четырнадцатом дистрикте. Фетесса Хартман, вы были в четырнадцатом дистрикте?

— Нет, не была.

— Кто-нибудь из ваших знакомых или родственников ездил в четырнадцатый дистрикт?

— Нет, фетрой. Никого.

— Теперь показания феты Льюби. Когда они были взяты?

— За два дня до заседания, — голос адвоката даже не дрогнул, когда он самозабвенно врал.

— Присутствовал ли кто-нибудь из членов трибунала при допросе?

— Нет.

— Имеется ли видеозапись?

— Имеется, она приобщена к делу.

— Перефразирую. Если мы заявим ходатайство об экспертизе данной видеозаписи истину видящей, станете ли вы возражать?

— Разумеется! Для этого нет оснований.

— Мы уже доказали подделку с вашей стороны одной видеозаписи, что мешает вам подделать другую?

— Безосновательно.

— Хорошо. Где велся допрос?

— В переговорной Аклуа Плейз.

Харви довольно улыбнулся.

— Для информации. Фета Льюби все это время находилась и находится сейчас в третьем дистрикте под моей защитой. Но вы ведь об этом не знали, верно? Иначе и она была бы мертва?

— Протестую! — взвизгнул адвокат.

— Протест принят. Фетрой Хартман, если не собираетесь выдвигать обвинения в убийствах, воздержитесь от подобных заявлений.

— Собираюсь, — хищно сообщил мой драгоценный мужчина. — Поэтому сейчас прошу прессу и посторонних покинуть зал. Информация, которая будет передана членам трибунала носит конфиденциальный характер, касается правящих и национальной безопасности.

Камеры защелкали с утроенным энтузиазмом, но с таким же утроенным энтузиазмом заработали локти рейгвердов и служащих службы контроля. Когда посторонние были вытолканы за дверь, Хартман раздал фетроям черные папки. Последнюю положил на стол перед Зейдой и Кайлом, который все время заседания присутствовал в качестве представителя власти от девятого дистрикта. Как независимый наблюдатель. Якобы независимый.

Сначала в комнате царило напряженное молчание. Затем фыркнула Зейда, откинула папку и, обхватив себя руками, поднялась, чтобы отойти к окну. Кайл сжал кулаки и закрыл папку. Члены трибунала потрясенно переглянулись, председательствующий негромко произнес.

— Вы понимаете, фетрой, какое обвинение предъявляете?

— Более чем.

— У вас есть веские доказательства?

— Фетесса Лоуренс. Вы готовы к медицинскому обследованию, которое назовет имя отца вашего ребенка?

Зейда побелела, а на глазах правящей блеснули слезы. Она явно не ожидала такого разворота событий. Харви предупреждал, что нужно скрывать до последнего известные нам обстоятельства, чтобы она не успела избавиться от ребенка, который самая важная зацепка в этом деле. Самая важная после моего отца, который ждал своего часа в особо охраняемой комнате и прибыл на заседание под усиленной охраной в режиме особой секретности. Я о его появлении узнала через час после начала слушания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Фетесса Лоуренс? — повторил председательствующий.

— Это… это несправедливо!

— Несправедливо? — я усмехнулась и поднялась, потому что мое терпение лопнуло. Я слушала Харви и армию адвокатов, которые правдами и неправдами внушали мне, что необходимо молчать во время заседания и отвечать только на вопросы Харви — моего представителя — или с его разрешения. Но всему приходит конец. Вот и терпение мое лопнуло, как аппендицит совсем недавно. — Несправедливо — подсаживать на наркотик ни в чем неповинных людей, чтобы получать за это деньги. Несправедливо — использовать чужую кровь, чтобы увеличить свою силу. Несправедливо — обвинять другого человека в собственных преступлениях. Несправедливо — отбирать у детей отца и держать взаперти, истязая, забирая кровь и заставляя его делать детей. Несправедливо беременеть только для того, чтобы потом всю жизнь использовать ребенка в своих корыстных целях! Не смейте, фетесса Лоуренс, не доводите до греха!

— Вот видите, видите? — заверещала Зейда, а Харви резко потянул меня на себя.

— Тише, милая. Держи себя в руках.

— Фетесса Хартман — предупреждение! — стукнул молотком председательствующий. Я и сама понимала, что лишнее, но не могла больше молчать. Не могла! — Давайте по существу.

— Сделка! — негромко произнес Кайл, немедленно прекратив суматоху.

— Что? — Харви сузил глаза и сжал кулаки, понимая, к чему клонит брат.

— Ой, давай без этого фарса. Твоей женщине грозит не меньше пятнадцати лет за то, что она отдала приказ заведомо беременной фетессе союзного государства. Это нарушение основополагающих прав человека, поставление в опасность жизни и здоровья. Даже победа над тор-аном не дает оснований смягчить приговор. Я предлагаю сделку. Ты снимаешь свое обвинение, мы снимаем свое.

— Да вы…

— Молчи, Флер, — приказал Харви, ничем не выдавая возмущение.

Всего один приказ зарвавшейся сцакхе и целый преступный синдикат! Шутка что ли такая? Это не сопоставимо.

— Мы согласны, — после долгого молчания произнес Харви.

— Вы уверены, фетрой? — настаивал председательствующий. — Фетесса?

— Харви, прекрати. Ты не можешь согласиться на такую сделку! Лучше я сяду в тюрьму, чем…

— Нет!

— Харви…

— Ты мне веришь?

Смотрела на него и понимала, что верю, но… Но! Нельзя же так! Из-за моей ошибки вся эта шайка останется безнаказанной? Впрочем, я верила, что Харви на этот случай придумал какой-нибудь запасной вариант, иначе не согласился бы так просто. Возможно, все это он и затеял с целью эту самую сделку выбить, ведь нет ни одного другого варианта, как мне избежать тюрьмы. Ни единого.

— Мы согласны, — заявила председательствующему, который тут же прикрыл глаза, составляя текст сделки. Остальные члены трибунала смотрели на Харви с неодобрением. Преступный синдикат уйдет в подполье, начнет стремительно перестраиваться и заметать следы, начнутся внутренние разборки и погибнет множество людей. Конечно, все это плохие люди, но лучше бы они в тюрьмах сидели, а не умирали.

Слаженно пиликнули планшеты присутствующих. Следующий час мы занимались согласованием условий сделки и, четырежды переписав ряд пунктов, удовлетворились результатом, проставили подписи и, получив заверение от членов трибунала, были готовы разойтись. Но, получив подтверждение моей свободы, Харви поднялся.

— Прошу членов трибунала не расходиться.

Мужчины, что уже поднялись, так и застыли в разных позах, но затем вновь заняли свои места. Кайл опасно сжал кулаки, фетесса замерла в страхе, а я невольно сжала ладонь любимого.

— Как вы наверняка знаете, я бросил вызов своему брату — фетрою Кайлу Хартману. Требую проведение поединка сегодня вечером, в присутствии трибунала. Это поединок за власть над дистриктом.

И самая прелесть в том, что Кайл не может отказаться! Кто угодно может бросить ему вызов. Ноша правящего такова — что они обязаны бесконечно доказывать свою силу и сойтись в поединке с любым, кто бросит вызов. Кайл это знал и, вместо ответа, лишь кивнул и стремительно покинул зал, громко хлопнув дверью. Великогадищенское терпение треснуло, как задница. Пополам… Следом за ним выскочила Зейда и, нервно улыбаясь, засеменил ее адвокат. Из коридора донеслись крики, щелчки камер и фотоаппаратов.