Ужасное сияние - Мэй Платт

выбора, нельзя отказаться, но никто и не возражает, стать охотником — великая честь, почёт и слава. Обучают несколько лет, потом бросают сражаться с тварями из света и нестабильного пространственно-временного континуума.

Ты умрёшь изуродованным комком плоти, но об этом не расскажут.

«Может, зря Сорен всё пытается изменить».

К стеклу подплыл уникальный самец «зебры». Гипанциструсов во всех полисах около сотни, они плохо поддаются клонированию, а модификанты не ценятся так, как «чистые» особи.

«Ну и зря».

— Возможно, какому-то виду просто необходимо вымереть, а за изменёнными будущее, — сказал Таннер «зебре». Рыбина бессмысленно моргнула круглым глазом и уплыла в сочные заросли водорослей.

— Возможно, «наследие Лакоса» что-то изменит, — Таннер уже вернулся мыслями к собственному проекту. Он не так уж много знал о павшем городе, но эта история тревожила его едва ли не сильнее пойманных «кузнечиков», спрятанных в комках мяса без ЦНС. Там слишком многое не сходилось, расползалось, словно пресловутые недоразвитые эмбрионы; он много лет вообще не решался заикнуться, собирал обрывки информации и складывал их, словно паззл с половиной утерянных деталей.

Будет нелегко собраться, покинуть дом с креслом, диваном, рыбками, тщательно настроенным под чувствительные больные глаза освещением — с той гранью аскетизма и роскоши, которая подходила именно ему

«Но я готов», — почему-то Таннер думал, что «наследие» поможет им с рапторами, поможет исцелить мутантов от неизбежного регресса. Тогда не потребуется делать уродов Сорена Раца. И это правильно.

Глава 13

Айка нервничала — это было заметно по тому, как она держала пневмоотвёртку, докручивая шлем Безухому Джейку — помимо защиты порезанной-разбитой десятки раз головы он работал ещё и как слуховой аппарат. Джейк лишился одного уха в драке с бандой под названием «Песчаные Змеи», а второе ему отрезали, как он сам говорил, рапторы — те, что охраняли «черепаху».

Шон отказывался верить. Рапторы отгоняли рейдеров, это правда, но не причиняли реального вреда, максимум током могли шибануть.

«Рапторы — свои», — он не спорил с бандой и лично с Одноухим, но хмурился, сидя рядом на груде тряпья. Жевал травинку. Чистил арбалет — пригодится против каких-нибудь тварей, мало ли. Нет, людей он убивать не собирался по мере возможности.

— Слушай, всё равно какое-то дерьмо, — Айка отложила шлем и посмотрела на Шона со всей доступной ей свирепостью. Мазок машинного масла на щеке, безразмерный комбинезон и разводной ключ не очень-то добавляли суровости. — И Вереш этот. Ты вот так доверил ему настроить пеленгатор на частоту твоего приятеля?

— Дрейка.

Шон положил арбалет и поднялся, чтобы обнять девушку.

— Не волнуйся ты. Мужика, конечно, можешь проверить, хотя он выглядит грамотным…

Айка почти нахмурилась.

— …но не лучше тебя. Прежде, чем свяжусь — протестируешь, ну?

— Не в том дело, — Айка прижалась щекой к груди Шона. — Сам этот Дрейк, с чего ты так в нём уверен? Он там, — она отстранилась, неопределённо махнула свободной рукой к выходу из палатки. — Пошлёт нахрен, а то и своих приведёт.

— Зачем? Он ничего не знает о «добровольцах». Нам не говорили про все эти стрёмные эксперименты.

— Зато наверняка рассказали о тебе. «Монстр».

— Это Сорен меня наградил кличкой, — воспоминание о мелком змеёныше заставило скривиться, Шон сплюнул пару травяных семечек на утрамбованную землю. Когда-то здесь росла ряска, её выжгли и поставили «дома»-палатки. Ничего, нарастёт снова, она какая-то бессмертная, не иначе. — В общем, не бойся за меня. Позаботишься тут о девчонке и её папаше, а я быстро потолкую с Дрейком — он поможет. Он свой. Раз уж нам так нужен этот чёртов погибший город и если туда надо привести «светящегося».

Снаружи кашлянули. Шон фыркнул: этот Патрик был очень деликатным человеком. Просто удивительно, что он когда-то кому-то сделал ребёнка. А может, и не делал самостоятельно, так, сдал биологические жидкости, чтобы через пару лет получить уже слегка подрощенный результат.

— У меня всё готово, — Патрик вошёл внутрь. — Теперь нужно только ввести частоту, чтобы передать сообщение. Оно будет коротким, всего пять-шесть слов, так что если вы планировали написать целый роман…

— Точно нет.

Айка сжала руку Шона, но пошла за ним. Патрик чуть отстал. По дороге Шон оглядел лагерь — всё спокойно, все при деле. Готовят обед, начищают оружие. Играют в кости — там явно мелькает и бутылка «камышовки», но на такие мелочи можно закрыть глаза. Он увидел и Хезер, которая семенила за Рысью, пока та тащила большое ведро воды — то ли помыться, то ли для общего котла. Девчонка освоилась гораздо быстрее, чем сам Шон когда-то. Забавно.

— Вот, эта штука, — Патрик указал на квадратный короб с длинной железкой, она торчала из обнажённых железных внутренностей. Короб он поставил на старую бочку, в которой когда-то хранили воду, а потом появилась дыра, её чинили-чинили, да и плюнули. С тех пор с собой бочку не таскали, она оставалась дожидаться, пока банда вернётся и снова разобьёт лагерь. — Обычное радио со старыми-добрыми частотами, примитивнее ничего представить нельзя. Но должно выйти на нужную частоту. Да, благодарю за идею и детали, — он кивнул Айке. Та подошла ближе, осмотрела конструкцию и наклонилась, чтобы подкрутить что-то своей отвёрткой.

— Вроде сойдёт. Запускай. Ты помнишь его личную частоту?

— Не браслета, раптора. Механизма, — уточнил Шон. — Ну да. Мы с ним часто выходили на охоту вместе. Иногда были ещё двое: Леони — у меня от неё всегда в глазах рябило, однажды я нажрался каких-то таблеток в увольнительной в Аквэе, так вот, было похоже. Четвёртый — здоровяк Кэррол…

Шон запнулся и не стал продолжать. Он успел напоследок узнать, что случилось с рыжеволосым гигантом.

— В общем, раптор из железа — это почти то же самое, что раптор-человек. Одно целое, бла-бла. Никто другой не получит сообщение.

— Что ему передать? — Патрик включил свой короб. Тот издал длинный противный писк, замигала лампа. Батарейкой он прикрутил старый аккумулятор, найденный деревенскими у какого-то брошенного телепорта. Насколько его хватит — совершенно не было понятно.

Шон снова отвёл взгляд: Айка хмурилась и недовольно кусала губы, переминалась с ноги на ногу, здорово напоминая готовую укусить мышь.

— «Помоги. Три дня, обрыв трёшек. Шон», — сказал он. — Влезет?

— Должно, — пожал узкими костлявыми плечами Патрик. И кашлянул. Его когда-то светлая одежда, очень городская на вид, превращалась в универсальные лохмотья — ещё не дошла до финальной стадии, но дыры на рукаве, машинное масло и «ожог» от какой-то кислоты на животе сделали своё дело. — Это какое-то условное место?

— Именно, там мы с ним пять «трёшек» уничтожили.

— Аладов третьего уровня, — пояснила Айка с каменным лицом и очень плохо