Книга мечей - Ричард Бёртон

Из работ доктора Шлимана можно догадаться, что его «Троя» на момент своего разрушения представляла собой городишко, живший в каком-то отношении еще в каменном веке, находившийся в расцвете своего века медного и, возможно, на заре века железного. Жители города, очевидно, знали алфавит, чем их противники-греки похвастаться не могли; вообще, сравнивая эти развалины с аналогичными в Микенах, можно сделать вывод, что культура троянцев не уступала, если не превосходила культуру эллинов того времени. Любопытно отметить, что чем больше углублялись раскопки, тем больше было признаков технологических достижений. Согласно Геродоту, египтяне знати о могуществе Трои, хотя никакого египетского влияния в раскопках обнаружено не было, и Бругш отрицает любые намеки на Трою в египетских памятниках. Такое же отмежевание наблюдается и от Финикии и Ассирии. Сходство терракотовых статуэток с найденными на Кипре и некоторыми найденными на Эгейских островах позволяет предположить, что существовали давние отношения между фригийскими троянцами и фригийскими греками, поскольку и те и другие — индоевропейцы, и что вековая Троянская война была, как и недавние российско-польские столкновения или война федералов и конфедератов, не чем иным, как «семейной враждой» — злобная ссора соперничающих родственников.

В завершение неисчерпаемой троянской темы: Гомер, или так называемый Гомерид, описывает город по легендам своего времени, как никогда не путешествовавший англичанин описал бы Кале времен королевы Марии. Нет оснований верить, что он видел Трою; это еще менее вероятно, чем предположение, что он умел рисовать с фотографической точностью. Поэтому чересчур смело было бы заявлять об обнаружении Скейских ворот или Приамова дворца. Даже количество находящихся друг над другом городов вызывает споры. Доктор Шлиман («Илиос и т. д.») полагает, что их было семь, а доктор Вильгельм Дерпфельд сокращает их количество до шести:

1. Греческий Илиум последней, или «римской», эпохи, тянущийся футов на шесть вглубь.

2. Греческий Илиум «македонской» эпохи, взятый Фимбрией в 85 г. до н. э.; он тянется по-над плато, соединяющимся с Гиссарлыком.

3. Ранний греческий Илиум, взятый Харидемусом (359 г. до н. э.). Он, кажется, ограничен небольшим холмом.

4. Маловажная деревня; возможно — п. 3 на ранней стадии развития, когда Гиссарлык населяли переселенцы из Эолии. Свидетельство о наличии у них керамики позволяет предположить, что это — древнейшие эллинские находки.

5. Доисторический город.

6. Отдельный слой развалин, тоже доисторических.

Доктор Шлиман добавляет к этому перечню еще № 7 — самые древние доисторические постройки, обнаруженные на скальном грунте на глубине пятьдесят два фута под поверхностью и пятьдесят девять футов — под сегодняшним уровнем равнины.

В итоге мистер У.У. Гудвин приходит к «итоговому заключению» касательно Гиссарлыка, гласящему, что там только два важных поселения. Первое — это большое доисторическое городище, занимавшее весь холм и плато. Второе — исторический Илиум в трех фазах своего развития — первобытное эолийское заселение Акрополя, македонский город и римский Илиум.

Непосредственными соседями троянцев были лидийцы, которых история делает предками древних этрусков. Геродот (I, 94) рассказывает историю о Тиррениусе и его отъезде, которая, однако, отличается от отчета Ксантуса Лидийского, сохраненного Николаем Дамасским. В «Илиаде» (II, 864) лидийцы появляются только как меонианцы. Это были люди, говорящие на иранском языке, судя по таким словам, как «кав» («канис», «кьон», «сван» и т. д. — т. е. «собака») и «сардис» от «сарат» или «сард», «трад» в древнеперсидском и «сал» в современном персидском языке — «год». Язык их явно родственен этрусскому и латыни; например, Мирсилус, сын Мирсуса, греко-лидийское имя Кандаулеса (Геродот. I, 7), происходит от «Лартиал-и-са»; а Сервилиус — от «Сервиус», где «л» — означает «сын» (filius), что демонстрирует ту же странность. Лидийцы были цивилизованным народом, который первым начал изготавливать золотые монеты (Геродот. 1, 94) и штамповать серебро (там же) [329]; имя их навсегда окажется связанным с музыкой. У них число двенадцать считалось священным; оно создавало совершенную Амфиктионию ионийцев и сохранилось в конфедерации этрусских городов (Ливий. V, 33). Наконец, гробница Алиаттов, похоже, является прототипом этрусских гробниц; причудливость этих «домов мертвых» позволяет предположить прямое заимствование из Египта, а не случайное совпадение. Но Бругш совершенно не верит в существование пеласго-италийской конфедерации во времена Мернептаха и Рамсеса III; и он положительно считает, что египтяне периода Четырнадцатой династии ничего не знали об Илиуме и дарданианцах, мисийцах и ликийцах, лидийцах и этрусках, сардинцах, греках-ахейцах [330], сикулианцах, теусинианцах и осканцах.

Как бы то ни было, этруски, «acerrimi Tusci» Вергилия, были высокоцивилизованным народом, изобретательному и прогрессивному гению которого Рим обязан своими первыми шагами в искусствах, технологиях и вооружении. Свет был пролит на эту страницу доисторического знания недавними обширными раскопками в графстве Эмилиан недалеко от Болоньи, тирренской Фельсине (Вельсине). Мой друг, недавно умерший профессор Бианкони передал мне сопроводительный набросок (рис. 202) исключительного железного клинка, обнаруженного в развалинах Марзаботто. В работе, напечатанной, но не опубликованной ученым-археологом графом Гоззадини из Болоньи, он описывается следующим образом: «В нише всего тридцати сантиметров в глубину лежат на расстоянии двух метров друг от друга три скелета, чьи головы повернуты на восток. На каждом — железный клинок меча, шестьдесят два сантиметра в длину и четыре с половиной в ширину у хвостовика (spina), сточенный до формы листа оливы; все они имеют среднюю жилку или продольное ребро. К одному из клинков окисление частично присоединило остатки железных ножен, чуть выпуклых к концу и имеющих прямоугольный выступ, возможно, предназначенный для размещения крюка, которым меч цеплялся за перевязь. Поверхность ножен имеет среднюю жилку, как и лезвие, а волнообразное устье их приспособлено к рукояти меча. На этой поверхности есть только два рельефных ушка (borchie), соединенные скрепой (listello). Хвостовик, двенадцати сантиметров длиной, показывает длину рукояти, которая, будучи сделанной из менее долговечного материала, полностью исчезла».

Длинное узкое лезвие рапиры с центральной жилкой впервые встречается на египетской бронзе; для более жесткого металла этот шаг оказался легче. То, что железная форма часто встречается в Этрурии, так же как ее медный аналог — в Микенах, подтверждается обнаружением трех таких клинков в одной гробнице; более того, как уже говорилось, четвертый из них много лет пролежал в коллекции Марзаботто. Все они имеют похожую форму — высокоцивилизованную. Количество клинков позволяет также предположить, что они — местного производства, а не оставлены боянами и лигаунианцами, которые, согласно недавним предположениям профессора Конестабиле, могли быть захоронены на кладбище Марзаботто. Дата последнего несколько неопределенна; но оно не может датироваться позже кладбища в Вилланова, где граф Гоззадини нашел «красную медь», которую он датирует временем Нумы, 700 г. до н. э. Ему противостоит практик-антрополог Габриэль де Мортилье, выдвигающий гораздо более ранние сроки.

Граф Гоззадини приводит ценное описание пятого этрусского меча, недавно обнаруженного на ферме «Палаццино» в округе Церетоло общины Касалеччио, где-то в десяти километрах к юго-западу от «этрусской Болоньи». В отдельной гробнице, тщательно раскопанной собственником (Марчезе Томазо Боши), был обнаружен скелет, лежащий ногами на юг. Под левую руку от него лежал железный наконечник копья [331], тянувшийся выше головы; на левом плече был толстый наплечник из бронзы. Другие предметы, в числе которых этрусская ойнохоя, два ножа, сделанные целиком из железа, и зубило из того же металла, были разбросаны по могиле, которая не была облицована камнем. Справа от скелета лежал железный меч, в железных же ножнах; у меча не хватало рукоятки. Принято считать, что оружие хоронили вместе с его хозяином.

Граф Гоззадини описывает меч следующим образом: «Слегка двояковыпуклый и двусторонний, он насчитывает 0,625 метра в длину — от хвостовика (colodo) до конца ножен. Хвостовик, не считая той его части, которая формирует ручку, имел длину 0,11 метра. Ширина его — 0,47 метра у рукоятки, к концу он сужается, что доказывается тем, что ножны сужаются до 0,27 метра в конце. На рукоятке не было никаких признаков поперечины или гарды, которая тоже была бы железной; очевидно, что она была сделана из какого-то недолговечного материала, который полностью разрушился. Предполагается, что форма рукоятки повторяла форму мечей предшествовавшего бронзового века, то есть имела утолщение за лезвием для удобства хватки. Ножны были чуть более двояковыпуклыми, чем сам меч: железная пластина около одного миллиметра толщиной, свернутая в горизонтальной плоскости так, чтобы края ее, соединяясь, накладывались друг на друга, образуя узкий шов. Заканчивались ножны крючком или ферулой яйцеобразной формы; возможно, к ним относится и фрагмент железной пластины с коротким широким крюком, похожий на используемые для крепления ремня».