Рейтинговые книги
Читем онлайн Сфинкс - Тобша Лирнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 131

Философствования Франчески возмутили во мне гуманиста.

— Для человека не существует такого понятия, как «присущее ему место».

Однако старая матрона решила закончить тираду:

— Солдаты, отправляясь в пустыню, знали, что им предстоит умереть. И многие погибли. Остальных, как животных, согнали в кучу и интернировали. Тогда наша семья впервые поняла, что история против нас. Потом Насер и его революция. Но даже тогда сын продолжал держаться. «Времена меняются, мама, — говорил он. — Увидишь, наш час придет, надо только подождать». Каким же он оказался глупым. В третий раз был Суэцкий кризис — тогда нас снова продали англичане. Знаете, как называют в Египте тот инцидент? Тройной трусостью — французов, британцев, израильтян. Мы, итальянцы, как и остальные европейцы, в одночасье потеряли все. Первыми уехали евреи — в одну ночь таинственным образом исчезли. За ними последовали другие. Но наша семья осталась. Паоло был настроен решительно. «Сегодня я управляющий своей компанией, но завтра буду снова ею владеть. Вот увидишь, мама». История против нас, Оливер. Она убила его в тридцать семь лет. А мы, родители, наблюдали, как он умирал от унижения.

В сгущающихся сумерках снова появился Аадель, но Франческа, равнодушная к его тревоге, продолжала:

— Смерть Паоло превратила Джованни в потерявшего рассудок глупца. Отчаявшиеся мужчины хватаются за нелепые надежды, и он решил, что, воспользовавшись древней мудростью, сумеет повернуть все вспять. У меня не оставалось выбора, и я сделала вид, будто не понимаю, что происходит. В конце концов, это все, что оставалось Джованни.

Я ждал, что Франческа скажет что-нибудь еще, но она молчала.

— Это имеет отношение к «представлениям», о которых вы писали Сесилии? — наконец решил подтолкнуть ее я.

— Вы разговаривали с Сесилией?

— Она упоминала кое-что еще…

— Лгунья! Джованни обожал Изабеллу. Мы стали ей родителями, а не бабушкой и дедушкой! — Утомленная гневом, Франческа откинулась в кресле. — Я сказала достаточно. Можете выкидывать меня из дома, но я не открою секретов мужа.

— А как насчет вашей внучки? Неужели она не заслуживает уважения? — Я схватил Франческу за руку и почувствовал, что ее морщинистая, вся в печеночных пятнах кожа стала тоньше рисовой бумаги. — У нее украли сердце!

Итальянка отдернула руку, ее лицо превратилось в камень.

— Вы должны были ее оберегать. Разве это не обязанность мужа? — проговорила она с тихой злостью.

В ветвях над нами заворковал голубь, и эти мирные звуки показались мне насмешкой над нашим раздором. Я еле сдержался, чтобы не ответить грубостью старой даме.

— Говорю вам, я ничего не знаю. — Она попыталась встать, и я заметил, как тряслись ее локти, когда она опиралась о ручки кресла. — Аадель, пакуй вещи, нас выставляют вон!

Ее крик напугал голубя, и он шумно вспорхнул с дерева, обрушив на плечи старой дамы дождь из листвы. Она не стала ее отряхивать.

Аадель поднял на меня глаза. Я встал.

— Все в порядке. Никого не выгоняют. Я просто зашел попрощаться. Уезжаю на несколько недель.

Франческа откинулась на спинку стула. Я медлил, не в силах уйти без ее последнего «прощай».

— Конечно, уезжаете, — пробормотала она в сгущающейся темноте. — Англичане всегда так поступают.

Я сидел на кожаном сиденье допотопного «бентли» компании и вдыхал терпкий запах салона вперемешку с сигаретным дымом водителя. Утром, добравшись кружным путем до маленького аэропорта, я сдал астрариум в багажное отделение самолета Андерсона, и теперь радовался, что он летит впереди меня, будто какая-то часть Изабеллы, и будет встречать меня в Лондоне. В машине я был отделен от мира, но печальные события минувшего месяца следовали за нами, будто кильватерная струя корабля.

Я опустил стекло, и в салон ворвалась музыка города: гудки машин, крики уличных торговцев, звон колокольчиков в упряжи лошадей. Между домами висели кричащие украшения к празднику Рамадан, на ветру развевались выцветшие ленты с поблекшей мишурой. Сгущались сумерки, и на улицах появлялись вечерние торговцы: продавцы фиников, инжира, орешков, наловленной за день свежей рыбы. Они аккуратно раскладывали на брезенте свой товар. Из магазинов и офисов спешили домой молодые женщины с экстравагантными прическами, в европейских платьях, за столиками кафе собирались поболтать старики.

Я вспомнил, как по-детски гордилась Изабелла, показывая мне свой город, держала меня за руку на этом самом сиденье, то вспыхивала, то гасла, как испорченная трубка дневного света.

— В аэропорт? — спросил водитель, стараясь перекричать уличный шум. — Мы едем в аэропорт? Так?

— Шукран — спасибо.

Я посмотрел в заднее окно, борясь с неожиданной волной грусти. Уезжать не значит ее терять, и память — это что-то вроде жизни после смерти, убеждал я себя, но не находил утешения в своих рассуждениях.

Машина миновала станции очистки воды, разросшиеся вокруг окраин Александрии города-спутники и оказалась в прохладе пустыни. На темнеющем горизонте, словно первобытные светильники, показались факелы нефтеперегонного завода, и я успокоился. Над несущейся вперед машиной отверзся зев слепого неба, и я вспомнил, как Изабелла любила подобные вечера.

17

Лондон, июнь 1977.

Подернутое дымкой английское солнце поразило после ослепительного блеска Египта. Я ехал из аэропорта Хитроу через промышленные районы, предместья Большого Лондона, Чизик с его огромными викторианскими домами и садами, в толкотне Шефердз-Буш, мимо рядов пансионов на Ноттинг-Хилл, пока не оказался в Западном Хампстеде. Пригородный пейзаж вернул меня к запахам, видам и звукам Англии.

Я вышел из такси. Откуда-то доносились едва различимые звуки регги и пение птиц, воздух был пропитан влагой, как обычно в начале лета, создавая атмосферу тягучей чувственности, удивлявшую даже лондонцев. Наша квартира располагалась на верхнем этаже викторианского дома. Шторы были задернуты. Глядя на окно, я представил, как их раздвигает Изабелла и, как всегда, когда ждала меня из поездок, всматривается в улицу с озабоченным лицом. Однако шторы остались закрытыми, и у меня от горя едва не подкосились ноги.

— Приятель, ты в порядке? — высунулся из машины таксист.

Я кивнул и повернулся взять чемодан. Машина отъехала, а я, пока нес свой багаж по тротуару, заметил в маленьком садике перед домом двойняшек из соседнего подъезда — один равнодушно ковырял в носу, другой чесал покрытое струпьями колено. Дети недавно разведенной пары. Их работающая мать редко бывала дома, и Изабелла время от времени приглашала мальчиков в нашу квартиру и угощала чаем с рахат-лукумом, который присылала ей из Египта Франческа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 131
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сфинкс - Тобша Лирнер бесплатно.
Похожие на Сфинкс - Тобша Лирнер книги

Оставить комментарий