Три шага к пробуждению. Практика внимательности в повседневной жизни - Ларри Розенберг

с некой идеей, как он выбивал у вас почву из-под ног. Я всегда чувствовал в нём и ценил эту черту.

В: Кажется, вы упоминали, что однажды он дал вам иносказательный совет – навести порядок у себя дома.

О: Это произошло, когда он уезжал и паковал чемоданы. Незадолго до его отъезда. Он читал одну лекцию по приглашению – только для преподавателей Бостона и окрестностей. Туда съехались профессора со всего региона. Я очень хорошо помню этот день, потому что тогда он читал последнюю лекцию перед тем, как отправиться домой и покинуть университет. В зале был большой журнальный стол; его поставили так, чтобы он сел на него, скрестив ноги, в своём костюме от Сэвил Роу. Сэвил Роу – это престижное лондонское ателье, где шьют одежду на заказ. Он сказал мне, что носит одну и ту же одежду много лет, потому что никогда не полнеет.

Он сидел на столе, скрестив ноги, и публика ждала от него лекции об образовании. Его выступление называлось: «Будущее высшего образования». Он изложил свои основные идеи об образовании: сказал, что академическому обучению обязательно должно сопутствовать познание и понимание себя. Наконец в финальной части лекции декан факультета Брандейса с некоторым вызовом спросил: «Мистер Кришнамурти, если верно то, что вы сейчас сказали, каким же вы видите будущее высшего образования?».

Кришнамурти притих. Я помню это очень хорошо, словно это происходит сейчас. Он какое-то время молчал, а потом сказал нерешительно, очень мягко – как будто ему было неприятно говорить: «Честно говоря, сэр, я не вижу будущего для высшего образования».

Сорок-пятьдесят преподавателей, присутствовавших тогда в зале, казалось, охватила глубокая печаль – кроме меня и, возможно, ещё нескольких человек. Я внутренне танцевал от счастья; Кришна-джи глубоко и остроумно подтвердил то, что тогда ощущал я сам.

Затем я пришёл к нему в номер попрощаться. Он собирал вещи. Он рассказал мне о своих планах. Я спросил: «Где вы живёте, Кришна-джи?». К тому времени я уже называл его «Кришна-джи». Он ответил: «Официально в Охай, в Калифорнии. Но я езжу по всему миру». Он указал на чемодан: «Вот мой дом».

Он заметил, как внимательно я наблюдаю за его сборами, и сказал: «Поскольку мне часто приходится паковать чемоданы, я научился отлично это делать. Раньше я был очень рассеян в повседневных делах. Мне приходилось специально на них сосредоточиваться. Но теперь я одно кладу сюда, другое – туда. Аккуратно складываю одежду. И паковать вещи стало гораздо проще».

Я сказал ему о своём впечатлении от его лекции об университетском образовании. Я немного рассказал о том, о чём уже говорил, – а именно что я ждал от университета того, чего он не мог мне дать, хотя дело было не в университете. И теперь я понимал, что никакой внешний успех не сможет целиком удовлетворить меня; потому я и стал двигаться в другую сторону. Я сказал ему, что, когда он отчётливо выразил мои собственные догадки, пропасть между моим реальным состоянием и романтическим представлением о «профессоре Ларри» (которое я с трудом создал и за которое долго держался) стала шире. Я был очень рад узнать о его взглядах на образование, потому что никто из моего круга университетских друзей и коллег не соглашался с таким выводом.

Конечно, я нуждался в поддержке такого человека, как Кришна-джи, потому что мне не хватало уверенности. Это помогло мне понять, что в жизненных уроках есть некоторая ценность. Моя реакция была не просто незрелой и бунтарской.

Кришнамурти затих, а потом сказал: «Понятно. Итак, вы преподаватель. У вас есть другие варианты заработка?». Я ответил: «Абсолютно никаких». Он сказал: «А что насчёт вашей семьи?». Я сказал: «Нет, нет. У них нет денег». Тогда он сказал: «Не начинайте воевать с ними. Они победят. Их много, а вы один. В их руках больше власти. Сейчас ничего не изменится. Просто делайте своё дело. Работайте над собой, оставаясь преподавателем. Преподавайте как следует. Неважно, что вы преподаёте, – делайте это хорошо. Не тратьте время на борьбу, попытки их убедить – это не сработает». А затем он сказал: «Наведите порядок у себя дома. Сначала наведите порядок у себя».

Тогда я вёл холостяцкий образ жизни: бросал одежду куда попало, и она валялась по всей квартире. Я жил очень неряшливо. И я сказал: «Понятно, значит, мне стоит заняться квартирой, прибираться в ней, навести порядок, помыть посуду и так далее?». Казалось, мои слова его озадачили. «Да, да. Конечно, можете начать с этого. Но я говорю о другом». Он просто указал на своё сердце: в глубину. Тогда я понял.

Потом пора было расходиться, и я сказал: «Прошу, посоветуйте мне что-то напоследок». Нам нужно было идти в разные стороны. Он сказал: «Скажу только одно. Обращайте внимание на то, как живёте на самом деле». На самом деле. Он подчеркнул эти слова. Как на самом деле вы живёте? Не как вы считаете, что живёте. Не как вы должны жить. Но как вы на самом деле живёте в данный момент? Он продолжил: «Самое главное – отношения: с людьми, природой, вещами, деньгами. Но прежде всего – с собой». Он сказал: «Иногда люди называют это знанием о себе или самопознанием. Но обращайте внимание, как вы живёте на самом деле». Эти слова просто намертво засели у меня в голове, когда я прощался с ним. Я понял их смысл только на собственном опыте.

С той первой встречи прошло много лет, и за это время моя жизнь приняла новое направление. Два года спустя я оставил преподавание в университете и отправился странствовать и учиться, в основном у азиатских учителей медитации. Десять лет я изучал традицию дзен – корейскую, японскую и вьетнамскую. Тридцать лет изучал випассану у тайских, бирманских, шри-ланкийских, камбоджийских и индийских учителей. Уже много лет я преподаю буддийскую медитацию. Я даже основал центр в Кембридже, штат Массачусетс.

Всё это время я виделся или встречался с К. так часто, как получалось, в основном в Нью-Йорке и в Охай. Также я глубоко изучил его книги, видео- и аудиозаписи. Он помог мне изменить жизнь к лучшему, и я ежедневно вспоминаю об этом. И после смерти он побуждает меня к честности!

Я помню наставления, которые он давал мне лично, – они