Две сестры - Эйлин Гудж

Но после того, как эти слова слетели с ее губ, Линдсей усомнилась в их искренности. Жить вместе с сестрой, как она недавно обнаружила, оказалось намного сложнее, чем она себе представляла. В памяти у нее всплыли строчки из давно забытого детского стихотворения: «…То была милым-мила, то таким исчадьем зла, что семья от ужаса дрожала».

— И ты прости меня, — неохотно проворчала Керри-Энн. — Бросить курить — это тебе не фунт изюму. Кажется, я превращаюсь в настоящую стерву. — И вдруг она криво улыбнулась Линдсей. — Кстати, еще раз спасибо. Вечеринка получилась что надо. А ты заметила, что я надела свитер, который ты мне подарила?

Линдсей заметила. Керри-Энн надела розовый хлопчатобумажный кардиган, в расстегнутом вороте которого виднелась ложбинка между грудями и краешек черного бюстгальтера. Больше под свитером ничего не было.

* * *

Слава Богу, работа позволила Линдсей отвлечься. Учитывая кипу бумаг, с которыми ей надо было разобраться, необходимость закончить как можно скорее инвентаризацию наличных запасов книг, назначенные встречи с торговыми представителями и постоянными клиентами, у нее просто не было времени предаваться бесплодным размышлениям по поводу ссоры с сестрой или инцидента с геодезистом. Тем не менее весь день она пребывала в дурном расположении духа, и настроение ее отнюдь не улучшилось после того, как она вернулась домой.

Когда в кухне зазвонил телефон — Линдсей с мисс Хони как раз заканчивали убирать со стола после ужина, — она недовольно схватила трубку, уверенная, что это очередной незваный коммивояжер: они, словно сговорившись, выбирали для звонков самое неудачное время, когда она буквально с ног валилась после тяжелого рабочего дня. Она рявкнула в трубку:

— Алло?

— Линдсей?

Восхитительная дрожь предвкушения пробежала по ее телу, тогда как она отчаянно старалась сделать вид, что не узнает знакомый мужской голос.

— Да, это я.

— Это Рэндалл. Рэндалл Крейг. Как поживаете?

Линдсей перенесла телефонный аппарат в соседнюю комнату, где могла свободно разговаривать.

— Отлично, — отозвалась она, — а вы? — Сердце стучало как сумасшедшее, а в комнате вдруг стало душно.

Со времени их последней встречи ее то и дело посещали мысли о Рэндалле Крейге, непрошеные и своевольные, как мальчишки, играющие в прятки. Причем она прекрасно понимала, как глупо с ее стороны предаваться бессмысленным фантазиям. Совсем как некоторые из ее читательниц, грезившие о рыцаре на белом коне из женских романов. Кроме того, нельзя сказать, что ей недоставало мужского внимания. В конце концов, у нее был приятель, и, пусть он не столь часто оказывался рядом, как ей того хотелось бы, он был мягким и добрым человеком. Он любил ее, причем, что немаловажно, был величиной известной. Тем не менее Линдсей вдруг обнаружила, что, пока одна рука прижимала трубку к уху, другая поспешно легла на грудь, словно в попытке унять непонятно отчего разошедшееся сердце.

— Измотан до предела и выжат как лимон, — со смехом ответил Рэндалл. — Объехав четырнадцать городов за две недели, я теперь могу с полным основанием утверждать, что поездки в рекламных целях — это особая, изощренная форма пытки, придуманная садистами-издателями.

— Вы считаете такими же извергами и продавцов ваших книг?

— Нет, конечно нет! Они — милосердие Господне и спасительная благодать. Особенно те, что кормят меня. — Последовала короткая пауза, после которой он заговорил уже более интимным тоном: — Я прекрасно провел время и отдохнул в вашем обществе. Я все собирался позвонить, но вплоть до этого момента мне и вздохнуть было некогда. Ни единой свободной минутки! А вернулся я только вчера, поздно вечером.

— Добро пожаловать домой! — Линдсей постаралась, чтобы это прозвучало легко и небрежно.

— Можете мне поверить, после двух недель постоянных разъездов лучшего места и не придумать.

— Так долго? Время промчалось незаметно, — солгала она. — Я была очень занята.

— Я хотел бы вновь увидеться с вами. Вы, надеюсь, не откажетесь принять приглашение поужинать в пятницу вечером?

— Не знаю, мне нужно уточнить свое расписание, — сказала она, чтобы выиграть время.

При мысли о том, что она вновь может увидеться с Рэндаллом, Линдсей ощутила радостное возбуждение, которое тут же исчезло, как только она вспомнила о Гранте. Она так и не договорилась с ним о встрече — из-за его занятости в ближайшие выходные, но понимала, что будет терзаться чувством вины, назначив свидание другому мужчине.

— Недалеко от меня есть чудесная траттория, — продолжал Рэндалл. — Там готовят фантастические блюда. Быть может, не столь замечательные, как у Паоло, но близко к тому. Самые вкусные у них spaghetti a la vongele[56], больше таких не подают нигде.

Линдсей недолго колебалась, прежде чем принять решение. То самое, которое, как она сознавала в глубине души, готова была принять, едва заслышав голос Рэндалла на другом конце линии. Отбросив сомнения, она ответила:

— Звучит заманчиво. Если мне не изменяет память, в пятницу вечером я свободна.

— Отлично! Почему бы нам не встретиться у меня часов этак в семь? А до траттории мы сможем прогуляться пешком. — Он продиктовал ей свой адрес в Ной-Вэлли, который она записала на клочке бумаги.

В пятницу, собираясь на свидание, Линдсей не мучилась угрызениями совести. Она знала, что черед для них наступит позже. А в этот момент она была слишком занята собой, прихорашиваясь перед зеркалом, как девчонка, собирающаяся на свой первый школьный бал. Она перемеряла и поочередно отвергла все наряды, висевшие у нее в шкафу, и уже начинала отчаиваться, как в комнату вошла Керри-Энн и приняла командование на себя, как опытный сержант на поле боя.

— Вот, примерь это, — приказным тоном сказала она, швыряя Линдсей свою длинную юбку и пеструю шелковую блузку.

Линдсей приподняла юбку, держа ее на вытянутых руках, и сухо заметила:

— Не знала, что у тебя есть что-нибудь ниже колен.

— Сначала примерь, а осуждать будешь потом.

Длина юбки оказалась делом второстепенным, поскольку сбоку у нее обнаружился разрез до середины бедра. Блузка была намного скромнее, но, благодаря глубокому вырезу, она все равно выглядела смелее и откровеннее всего, что еще оставалось в гардеробе Линдсей. Тем не менее она вынуждена была признать, что этот наряд ей очень идет. Крутясь перед зеркалом, где видела себя в полный рост, она вдруг подумала: «Неужели это в самом деле я? Кто бы мог вообразить, что под невзрачной внешностью замарашки из Края Земли[57] скрывается роскошная фигурка в обновках от «Викториа Сикрет»?» Вопрос, правда, заключался в том, какая из двух Линдсей предстанет перед Рэндаллом. В конце концов она пошла на компромисс, позаимствовав у сестры блузку и надев одну из своих юбок, прямую, черного цвета, длиной чуть выше колена.

Единственным, в чем Керри-Энн не намерена была уступать сестре, стал выбор обуви к комбинированному наряду. У них был одинаковый размер ноги, посему у Линдсей не нашлось причин отказаться примерить туфли, которые чуть ли не силой сунула ей в руки Керри-Энн, — черные, без задника, на пятидюймовых каблучищах и с ремешками, очень похожими на стремена.

— Никогда в жизни! — заявила Линдсей, сделав в них несколько неуверенных шагов. — Я буду выглядеть, как идиотка, на этих ходулях. То есть если слазу же не грохнусь и не сверну себе шею.

— Ничего, потренируешься, и все будет нормально. Смотри на меня. — Керри-Энн вступила в кожаные виннокрасные туфельки на умопомрачительном каблуке и прошлась по комнате с грацией участницы конкурса красоты.

Не успела Линдсей опомниться, как сестра схватила ее под локоть и вытолкнула на середину спальни. Это было удивительно, но спустя десять минут, в течение которых она клятвенно уверяла Керри-Энн, что не наденет эти туфли для самоубийц ни сегодня вечером, ни вообще когда-либо, она обнаружила, что вполне может передвигаться самостоятельно и даже без особого труда, разве что иногда покачиваясь при ходьбе.

— Не знаю, то ли я привыкаю к твоей обуви, то ли ноги у меня отнялись настолько, что я ничего не чувствую, — сделала она вывод.

— Какая разница? Зато ты выглядишь на десять миллионов долларов. Разве не это самое главное?

Линдсей подумала, что с большей охотой положила бы себе в карман эти самые десять миллионов долларов, но Керри-Энн казалась такой счастливой, что она не рискнула высказать свои мысли вслух. В конце концов, у нее попросту не хватило духу испортить Керри-Энн настроение, а та, похоже, считала, что ее старомодная сестрица в новых туфлях стала похожа на Золушку. «Теперь главное — не упасть и не разбиться насмерть», — решила Линдсей.

— Спасибо, — сказала она, взяв в руки флакончик с духами и встретившись взглядом с Керри-Энн в зеркале.