Меч в терновом венце - Николай Туроверов

ПРИЧЕТЫ

Друг погиб в Трехречье,А который счетом?Весть о нем встречаюГорестным причетом…

Над чужой печальюДушу надрывая,Я свои потериВновь пересчитаю:

Ах, волос любимыхЗолотые прядиВетер поразвеялГде-то в Петрограде!

А в родное сердцеВражеская пуляВрезалась случайноГде-то в Барнауле!

Брата дорогого —Горе мое, горе! —Злобные мадьярыУтопили в Хоре!

А родную душу(Страшно молвить имя!)Пыткой истомилиВороги в Нарыме.

Ночью не замолкнутГорестные мысли,А погибших близкихВсех не перечислить…

ПУТЕМ ГЕРОЕВ

Склоняюсь пред бумажным ворохом,Чтоб от забвения спасти.Той крови цвет, тот запах пороха,Те легендарные пути…

Чтоб над исписанной бумагоюДругие, головы склонив,Прониклись той, былой отвагою,Почувствовали тот порыв.

И в каждом доме, в каждой комнате,Где люди русские живут,Пускай звучит печально: «ПомнитеПогибших подвиг, жизнь и труд».

Пусть эта память, как бессонница,Тревожит шепотом людей,О том, как гибла наша конницаОт большевицких батарей…

Устали от житья унылого,От горьких и голодных дней,Но тень погибшего КорниловаНам стала ближе и родней.

Смерть за Россию — доля Царская!И помнить будем мы в векаО том, что пули комиссарскиеПронзили сердце Колчака!

Уйти от омута нелепого,От этой будничной тоски —Погибнуть гибелью КутеповаОт злобной вражеской руки…

От себялюбия унылогоВеди нас, Божия рука,Путем Кутепова, КорниловаИ адмирала Колчака!

СКЛАД ПОРОХОВОЙ

Среди ночных чуть слышных шороховРаботаю тихонько я…Пусть я не выдумаю пороха,Но… порох выдумал меня!

Недаром эхо революцииИ до сих пор звучит в ушах.Не в силах над листом согнуться я,Пока не запоет душа.

Недаром поздним темным вечеромСмотрю на запад, где она —Закат мой, заревом расцвеченный,Моя мятежная страна!

И пусть не знают недостойныеТого, что знаем мы с тобой:Страну, надолго неспокойную,Как будто склад пороховой….

Но зори вестниками алымиПо небу темному горят,Пусть будут взрывы небывалыми!На нечестивых — гром и град!

РОЖДЕСТВО НА ЧУЖБИНЕ

Во Франции, в Чили, в КитаеЗвучит наш певучий язык.Но каждый о Доме мечтает,К чужбине никто не привык.

Никто никогда не решитсяРоссию навеки забыть.Нельзя по-чужому молитьсяИ быт неродной полюбить.

И в церкви в рождественский вечер,Покорная горю и злу,Я, сгорбив усталые плечи,Поплачу тихонько в углу…

У женщины русской осталосьПрибежище тихое — храм!И я свою боль и усталостьСюда принесу и отдам.

«Дай, Господи, — сердце звенело, —Услыши молитву мою!Мужчинам на родине дело,А женщинам храм и семью!»

Горят пред иконами свечи…Сегодня родился Христос!Но нам в этот радостный вечерНельзя удержаться от слез…

ПО ПАТРОНЧИКУ — ЗА КРОВИНОЧКУ

Складка горечи возле сжатых губ…Неужели цель не намечена?Заострите глаз, отточите зуб!И сказать мне вам больше нечего…

Если сын сидит где-то в Вологде,Если брат убит в Петропавловске,Надо чаще думать о вороге —Не по-кроткому, не по-ангельски,

Не по-кроткому, голубиномуНадо думать думу заветную,А по-мудрому, по-змеиномуСвою месть обдумать ответную.

И не ветра стон — это стон души…Затерялось солнце за тучами…В яме каменной на полета аршин —Соловецкий великомученик.

То не брат ли твой и не сын ли там?Не отец ли твой задыхается?Головою бьет по сырым камням,За клочки соломы цепляется…

Над страдальцами Соловецкими,Над нарымскими заточенными,Над слезами невинными детскимиИздеваются «вохры» с «чонами».

Море — волнами, небо — тучами…А восток — кровавыми зорями…Чью-то мать во Пскове замучили…А сестру в чека… опозорили!

Губы сжатые. Сердце молотом.Слово черное, да зловещее…Если сердце твое расколото,Втисни ненависть в эту трещину.

Не по ельникам, по осинникам,Не в кубышечку, не в коробочку —Ветерок сберет по полтинникуНа патрончики, на винтовочку!

За ложбинками, за пригоркамиПроползет лихой потихонечку…По патрончику (очи зоркие!)За старушку-мать, за сестреночку!

По патрончику — за слезиночку!И за каждого из замученных.По патрончику — за кровиночку!Из винтовочек — пули тучами!

Так чего же вам еще спрашивать?Неужели цель не намечена?Или — с этими… Или — с нашими!И сказать мне вам больше нечего.

НОВЫЕ

Достались нам тяжесть и горе,В заботах о завтрашнем днеНам некогда думать о вздоре —О картах, цыганках, вине…

Всю юность с врагами рубиться!Всю молодость нищими жить…И как-то суметь прокормитьсяИ близких своих прокормить.

Отцы увлекались балетом,А дяди «ходили в народ»…А мы и не мыслим об этом,К иному нас сердце зовет.

Мы «чашу не пьем круговую»,Нам некогда пить и гулять.Отцовскую «скорбь мировую»Нам тоже сейчас не понять.

Чужда нам былая Россия,Советская — тоже чужда.Живем на чужбине — чужие,И наша царица — Нужда.

И все же сквозь красные дали,Сквозь ненависть, слезы и тьмуВплотную мы жизнь увидалиИ цену узнали всему.

И то, что отцы не сумелиНаш дом сохранить от воров,Искали туманные целиИ слушали песни без слов, —

Да будет нам вечной наукой!..Сумеем иначе мы жить:Мы гордостью, верой и мукойУчились Россию любить!

ВСЕ О ТОМ ЖЕ

Сижу, облокотясь на шаткий столИ слушаю рассказ неторопливый:Про Петропавловск, про Тобол…И чудятся разметанные гривыВо тьме несущихся коней.

Я вижу берег синей Ангары,Где рыцарскою кровью АдмиралаНа склоне каменной горы —Россия отреченье начерталаОт прошлых незабвенных дней.

Потом глухие улицы Читы…И в мареве кровавого туманаСверкают золотом погоны и крестыУ офицеров ставки Атамана.И смерть с серебряной косой…

На волнах дней кипели гребни пены!А вот они, Даурские казармы,Где за намек малейший на измену —Расстреливали по приказу Командарма!Чужим оказывался свой…

Владивосток… Но ослабели крылья,И рушилась, пошатываясь, крепость…У моря грань надрыва и бессилья…И стала исторической нелепость!И был убийственный откат.

И дальше слезные и бледные страницы:Гензан… Гирин… Сумбурность Харбина.Молчащие измученные лица.Спокойствия! забвения! вина!Возврата больше нет назад…

И проблесками в мрачной эпопее —Упорство, жертвенность и героизм.О них я рассказать здесь не успею.Тебе, водитель сильных, Фанатизм,Нужны нечеловеческие песни!

Прошли года. И чувствуем мы снова:Близка эпоха крови и борьбы.Из труб герольдов огненное слово!Приказ Ее Величества Судьбы —И Родина великая воскреснет!

Примечания