Любимый цветок фараона (СИ) - Горышина Ольга

— Я позволил себе немного пофантазировать, ведь ты так мало мне прочла. На первом рисунке Пентаур вылавливает из реки корзину с младенцем. На второй он учит девочку читать. На третьей Пентаур с Амени приносят дары Пта. На четвертой изображены танцовщицы, и Нен-Нуфер среди них. На пятой царевич Райя в колеснице. И на последней Нен-Нуфер протягивает ему цветок лотоса.

— Такого момента нет в романе.

Сусанну так поразило мастерство Резы, что она посчитала глупым делать ему комплименты. Еще сглазит! Да он и без нее знает, что хорошо рисует. Ее мнение ему не нужно. Это она тряслась, когда он листал ее блокнот. Теперь, Суслик, ты, надеюсь, понимаешь, что он думал на самом деле про твои каракули?

— Нен-Нуфер мечтала сама передать цветок царевичу. Ты же не станешь отрицать очевидное? Мы с тобой немного разбираемся в женщинах, не так ли?

Его пальцы сжали ей руки чуть выше локтей.

— Я посчитал, что наручные браслеты больше к лицу Нен-Нуфер.

Реза развернул ее к себе. На его губах играла улыбка, а на ее руках сверкали золотые браслеты, какие носили девушки в Древнем Египте.

— Если бы мы могли открутить время на три тысячелетия назад, я бы не стал скрывать своего восхищения, но нынче в долину Нила чужеземцами принесен злой глаз, потому я промолчу.

А почему молчит она? Да потому что подарки лишили ее дара речи. Если Сусанна успела понять, что золото для него не имеет цены, то во что оценить часы его работы?

— Почему вы не нарисовали фараона? — спросила она, пытаясь отвести его взгляд от своего пылающего лица.

Только Реза и не думал смотреть на рисунки.

— А разве в романе был фараон?

— Фараон был везде. Это же Кемет.

— У меня еще три ночи, чтобы полностью проиллюстрировать твой роман, если ты мне его дочитаешь.

Какая жуткая улыбка. Даже не поймешь, у кого из вас двоих она страшнее…

— Надо будет попросить Латифу вновь сварить такой же крепкий кофе, — продолжал Реза, небрежно поигрывая надкушенной Сусанной прядью.

— Вы рисовали ночью?

Сусанна не знала, какими вопросами отвести внимание гостя от собственной персоны. Кажется, ему уже надоело говорить о рисунках…

— А когда ты думала? Я даже не пытался уснуть, а потом за работой вообще потерял счет времени и честно приехал бы к тебе, не окажись Аббас ранней пташкой. Он отправил меня спать, пообещав разбудить через пару часов. И я, дурак, поверил ему, хотя за столько лет мог бы привыкнуть к его постоянному вранью. Хотя порой, мне кажется, он сам верит, когда дает обещания, что выполнит их, а потом просто забывает… Но только не в этот раз, верно? Я видел твою смску и его ответ. Надеюсь, он вел себя достойно?

— Более чем, — ей совсем не хотелось вспоминать разговор с Аббасом, а надо бы не забывать его, дыша с мистером Атертоном одним воздухом.

— Почему вы нарисовали это для меня?

Близость становилась невыносимой, но у нее за спиной была застеленная рисунками кровать, а он отступать к стене явно не собирался. Пальцы с волос скользнули ей на щеку, и теперь та болела, будто к ней приложили раскаленное железо.

— Мне хотелось подарить тебе что-то действительно дорогое. Я уже говорил, что цена подарка зависит от того, сколько души вложил в него дарящий. Поверь, я очень старался, чтобы тебе понравилось. И если ты захочешь выбросить мои рисунки, сделай это в Петербурге, чтобы я об этом не знал.

Ох, мистер Атертон! Сколько пафоса! Быть может, еще вчера я приняла бы это за чистую монету, но после разговора с Аббасам я не позволю вам запудрить мне мозги. Но рисунки я не выброшу, и не надейтесь! Они такие, такие… С вами родной язык позабудешь!

— Можно попросить тебя о маленьком одолжении?

Вот оно, началось! Суслик, броню надела? А то это чертово платье уже растворилось под его взглядом!

— Я сегодня не завтракал, не обедал и, получается, уже и не ужинал. Составь мне компанию… Пожалуйста.

Сусанна даже услышала хруст шейных позвонков, когда повернула голову в поисках заветной сумки, и Реза, кажется, догадался, чего ищет ее взгляд.

— Здесь недалеко прекрасный французский ресторан. Я обещал тебе французский ужин. А я сдерживаю все обещания.

— Вы обещали мне верблюда.

Суслик, тебе кляп надо было купить вместо платья!

— У меня в запасе три дня. Аббас починил свет. Можно отправить его к бедуинам за верблюдом, пока я показываю тебе росписи. Он приведет его прямо к дому.

Суслик, тебе не кажется, что ты в гости напросилась? А свет в чертовой мастерской можно выключить одним нажатием выключателя.

— Я очень хочу показать тебе свои лотосы. Я умею только рисовать, больше ничего. Но этому искусству я посвятил жизнь и владею им не хуже древних мастеров. Быть может, эти рисунки и дали мне эту самую жизнь.

— Как это?

Суслик, ты так все вопросительные слова в английском языке переберешь! Да, и французские тоже, потому что пока у мистера Атертона двигаются губы, его пальцы стоят на месте!

— Расскажу за ужином, а сейчас надо заказать столик. Ты ешь мидии?

Сусанна кивнула, хотя никогда их не пробовала. Какая разница, когда она не голодна.

— Я вообще-то поужинала уже.

— Когда? — по губам Резы скользнула улыбка. — Я сижу здесь с семи часов… Впрочем, я могу заказать только десерт.

Он уже поднес к уху мобильник и по количеству произнесенных слов можно было ожидать десять смен блюд. Она присела на стул и принялась отправлять сестре фотографии и заодно прикрепила видео с реки и с шоу.

— Это надолго?

Сусанна подняла голову от экрана. Прогресс был слишком медленный — можно и четверть часа ждать, пока все загрузится.

— Оставь телефон. Он тебе не понадобится.

Разумно! Она положила телефон рядом с коробочкой гуаши и вытащила из рюкзака кофту.

— Планшет оставь. Вдругу нас будет время на новую главу…

Какая многозначительная пауза. Это действительно французский ресторан или очередной притон с красавицей Сельмой?

3.7 "Французский ужин"

— Здесь пройти пять минут, — сказал Реза, когда они оказались на улице. — Он вот в том отеле…

Реза так небрежно махнул рукой, что Сусанна уловила лишь направление. Впрочем, сейчас ей не нужен внутренний навигатор — пальцы провожатого намертво сцепились с ее и не отпустили даже в холле отеля, который выглядел слишком респектабельно для ее кроссовок, надетых на босую ногу, но никто не сделал им замечание. Быть может, швейцары умеют по крою рубашек отличать дорогие бренды? Или на лице Резы что-то написано? Это только она его читать не умеет.

В пустом зале играла французская музыка. Эдит Пиаф? Только ее, впрочем, она и знала… Еще, конечно, Шарля Азнавура, но лишь по имени, по голосу бы не распознала. Официант отодвинул для нее стул и спросил что-то по-арабски, но не ее, и она не стала обращать внимание на длину ответа Резы. Может, арабский такой язык, может, манера выражаться на нем витиеватая, а, может, у братьев просто язык слишком длинный…

— На десерт я взял эклеры, ведь ты не против?

Почему ей быть против? Можно в двойном количестве и вообще без мидий.

— К мидиям подадут белое вино, но ты можешь не пить.

Какая забота! Отчего бы и не выпить, если это один бокал? Ну, рассказ-то начнете или будете молча рассматривать дела лап своей кошечки? Даже не поблагодарил за спасение Сануры! Или браслеты — это вознаграждение? Или достаточно «спасибо» от Аббаса.

— Как же прическа меняет лицо!

Это мысли вслух? Комплимент? Или констатация грустного факта? Суслик, ты же спать собиралась… Чего поперлась с ним в ресторан? А где прикажешь спать? Везде выставка картин! Надеюсь, художник портфолио с собой притащил, чтобы убрать рисунки. Как долго продлится ужин? Опять после полуночи притащатся в отель. Интересно, Паша вновь подкараулит их у номера? И что ему тогда сказать?

— Как Санура? — Сусанна решила сама нарушить молчание, боясь, что Реза станет обсуждать ее прическу.