Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пацанам он заплатил двести пятьдесят рублей на всех, и они были крайне довольны. Джин так и порывался остаться в Москве, но Ромка, зная его неугомонный характер и то, что он в розыске, поспешил отделаться от приятеля под предлогом отсутствия у того паспорта и за неимением ночлега. Дома Джин прятался в подвале девятиэтажки, где они ещё со школы собирались для игры в карты и выпивок. Ромка, впрочем, был там редким гостем, а Джин с Барабаном и раньше частенько использовали это место для ночлега. Отцов у них не было. Мать Барабана жила с каким-то хахалем, отношения с которым у подростка не сложились – сначала тот его поколачивал, а когда малец подрос, они поменялись местами. У Джина мать вообще была алкоголичкой и жила со всеми, кто нальёт стакан, поэтому домой ребят, мягко говоря, не тянуло.
Проводив гоп-компанию, Ромка, как обычно в последнее время при общении с друзьями детства, испытал облегчение. Пока он доставал им билеты, они нашли рядом с вокзалом шинок, где нелегально торговали спиртным по ночам с наценкой, и были уже веселы и готовы к приключениям. Ночной плацкартный вагон поезда «Москва – Андижан» подходил как нельзя лучше для этих целей. Он только переживал за Джина, для которого любая проверка документов была бы фатальной. Но, с другой стороны, тот не мог бегать вечно, рано или поздно его всё равно поймают – он и сам это понимал. Так, может, оно и к лучшему, если раньше – пока не натворил чего-нибудь серьёзного.
Он привычно ехал домой на метро, которое ещё ходило, и прокручивал в голове события прошедшего дня. День выдался непростым, но закончился благополучно. О том, что события могут развиваться подобным образом, ему стало понятно ещё во время первой встречи с Борей, как тот тогда представился. Теперь называть его этим именем или смешным человечком язык уже не поворачивался. О том, кто это такой, ему поведал старик Ми-Ми, а для него дядя Миша, бывший его соседом по деревянному бараку, где Ромка родился и прожил до пятнадцати лет, пока им с мамой не дали отдельную квартиру. Ми-Ми же продолжал там жить и сейчас, периодически возвращаясь в свой настоящий дом, которым он считал тюрьму и где провёл в общей сложности двадцать три года.
Дядя Миша, как он называл его с рождения, никогда не имел ни детей, ни семьи и очень хорошо относился к шустрому пацанёнку, выросшему на его глазах, с понятными перерывами, конечно. Для встречи с ним и с пацанами Ромка и сорвался тогда из Москвы. Когда он описал дяде Мише своего нового знакомого, а главное, подробно перечислил наколотые на пальцах перстни и восходящее солнце на левой кисти, тот пошамкал беззубым ртом, зачем-то оглянулся по сторонам, хотя они были одни в его конуре, и, глядя мимо Ромки, громко зашептал:
– Это Бидзина Сухумский. Пиковый вор. Страшный человек. Ты вот что – не вяжись с ним, – глаза старика словно остекленели.
– Дядя Миша, я уже подписался, – Ромка, чего греха таить, испугался, услышав такую характеристику от дяди Миши, который обычно не склонен был драматизировать ситуацию.
Ми-Ми долго молчал, потом заговорил:
– Сам я с ним не пересекался, но знаю одного кента, они вместе чалились. Ты ссуди нам на пузырь, я завтра к нему съезжу, глядишь, и расскажет чего путного.
На следующий день Ромка приехал к нему со сломанным в очередной раз носом, разбитой бровью и с сильного бодуна. Старик был не лучше, разве что лицо целое. Не сговариваясь, они прогулялись до кафе «Иваново», как в народе окрестили голимую пивнушку в Ивановских банях. Только прошлым летом Ромка там впервые попробовал алкоголь, а именно нагло разбодяженное пиво с добавлением стирального порошка для пены. Сейчас же шёл уверенно. Для Ми-Ми «Иваново» было постоянным местом притяжения. Там, стоя с кружками возле не очень чистого высокого столика с прикрученной к нему посередине саморезом алюминиевой пепельницей, они потягивали ничуть не изменившееся пиво, и дядя Миша негромко рассказывал:
– Правильный вор, и короновали его очень авторитетные люди. Ничего сам не имеет, и деньги его не интересуют. Всё зоне отдаёт. Но очень жестокий человек. Не терпит, когда кто-то стоит на дороге. И сам дела делает. Не смотри, что он с виду такой безобидный, – он таких быков валил. Далеко пойдёт. На вора союзного значения метит. Ты одно используй – очень он уважение любит. Но не лебези и не тушуйся – ссыкливых на дух не переносит. А главное, данником не стань – сам предложи на общак скинуться. Мол, идейный ты и правильный пацан. И платить готов только ему, потому как знаешь, что он не скрысит. Мол, слава о нём такая. И ни при каких не вздумай с ним зарубиться, тогда ты – покойник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Старик закончил и принялся обсасывать солёный хвостик от тараньки, зубов-то не было, вот он его и валтузил, пока тот не размокнет.
Они допили пиво, и Ромка всосал информацию, как старик тараньку. Потом он пытал дядю Мишу, как бы тот действовал на месте Бидзины.
– На гоп-стоп пошёл бы, а чего мудрить, – нехотя цедил старый вор. – Участвовать в барыжьих делах и чтобы ему долю платили, он никогда не станет – не тот человек, не по-воровски это. А значит, он тебя сводит с торгашами, едино чтобы знать время и место, когда сазан с бабками на кармане проплывёт. С хабаром связываться не станет – зачем возиться, если можно лавэ культурно забрать. Значит, брать будет на отходе. И не сразу, чтобы не запалить своих барыг с товаром. Стало быть, поезд должен отойти. Проведут тебя по вокзалу – там хвоста не отследишь, посмотрят, как ты отходишь, и отсемафорят. А он на моторе ждать будет и решит, где встречать. А скорее перед домом, куда же ещё тебе с бабками деваться. Ну а не получится с первого раза, так на второй можно, спешки-то нет, а сумма нарядная, – старик пожевал губами и добавил: – Но спецом ждать не станет. Вор завсегда любит по горячему – это фраера привыкли сопли жевать да телиться.
Ромку расстроила такая уверенность старика. Его убедили, что всё так и будет, даже не слова, а то, как блатной разошёлся по ходу рассуждений, словно в самом деле планировал это дело, – даже щёки порозовели. До этого у Ромки теплилась надежда, что дед сгущает краски, что, может, и не собирается новый знакомый его «бомбить», а действительно рассчитывает на взаимовыгодное сотрудничество. Но, видно, нет. Старик прав – вор устроен иначе, ему надо всё и сразу. Уловив эту нехитрую, но зловещую суть, он подогрел старика на пиво и засобирался к пацанам – те наверняка маялись с похмелья и ждали его, как спасителя.
* * *После памятной разборки с Бидзиной он отвёз ещё одну партию товара к поезду, и всё прошло тихо-спокойно. А как иначе – вор слово дал! Каждая партия приносила ему две тысячи чистыми. И это – в неделю! Фантастика! На следующей неделе, если всё пройдёт гладко, он раздаст все долги, которые наделал, чтобы закупить первую партию, и будет крутить уже свои деньги. Мама, наверное, за всю жизнь столько не заработала, а он – за несколько месяцев! А дальше ожидается ещё больше. Намного больше. Олег, кстати, за это время три тысячи сделал, спекулируя и обвешивая, и очень гордится, рассказывает кому ни попадя. Он же молчит как партизан – Олег догадывается и много раз его пытал, но Ромка не колется, сам не зная почему. Может, история раскулачивания семьи на генном уровне породила мутацию, запреща ющую высовываться.
Какая-то неприятная мысль проскользнула – он не успел её ухватить и теперь мучительно вспоминал. Ах да, мама! Что, если она узнает, чем он тут занимается? В груди похолодело. Маму он любил и побаивался, как будто оставался ещё маленьким. Он не привык врать, тем более ей. А зачем врать? С чего это она будет вопросы задавать? Врать и умалчивать – две большие разницы, как говорят в Одессе. Эта юркая мыслишка, неприятная и вкрадчивая, по-хозяйски чувствовала себя в его мозгу. Вспомнилось, как был дома. Мама, счастливая, расспрашивала, как он? Что он? А он отделывался дежурными фразами, что всё нормально. Сказал, что взял отгулы и приехал, потому что соскучился. Она вспыхнула от радости и буквально светилась счастьем. Это было почти правдой, он действительно очень скучал, но приехал совсем по другой причине, о которой не рассказал бы ей даже под угрозой пытки. И от этого ему было мучительно стыдно.
- Рассказ об одной мести - Рюноскэ Акутагава - Современная проза
- Жила-была девочка: Повесть о детстве прошедшем в СССР - Виктория Трелина - Современная проза
- По ту сторону (сборник) - Виктория Данилова - Современная проза
- Рок на Павелецкой - Алексей Поликовский - Современная проза
- Кто стрелял в президента - Елена Колядина - Современная проза
- Пляжный Вавилон - Имоджен Эдвардс-Джонс - Современная проза
- Пейзаж с эвкалиптами - Лариса Кравченко - Современная проза
- Рис - Су Тун - Современная проза
- На том корабле - Эдвард Форстер - Современная проза
- За спиной – пропасть - Джек Финней - Современная проза