Есть только ты (СИ) - Гром Ульяна

После такого мне никакой психиатр не поможет прийти в норму. Если выживу, конечно...

Постепенно ее пение переросло в вопли, крики, визги, а от входа потянулась целая вереница таких же чокнутых фанатиков в длинных кроваво-красных балахонах.

В отличие от экспрессивной Хэллы, вели себя они совершенно противоположным образом. Почти бесшумно встали вдоль стен, держа в руках золотые кубки со светящимися чёрными символами по кругу. Такими же как и на моем теле. Что бы это значило...

Я по-прежнему лежала не шевелясь и стараясь лишний раз даже не дышать. И не думать о своей незавидной участи. Вот такая жизнь крутая штука - сегодня ты королева бала, за которую дерутся лучшие представители сильных миров, а завтра - лежишь на алтаре для жертвоприношения кровожадной богине. Уж не бывшая ли Дариуса подсуетилась от меня избавиться. По описанию все сходиться - красивая, могущественная, сильнее самого Дара и ненавидит всех его пассий. А Энже тут тогда при чем? Неужели нельзя было выбрать для своих черных дел ребенка попроще, чем разрушать драконий замок и красть так тщательно охраняемого младенца. Чем же именно этот ребенок так ценен для этих чокнутых фанатиков?

Когда в пещере бесшумно возникло еще одно действующее лицо, я уже задыхалась от тяжёлой давящей ауры постоянного страха неизвестности, дышала часто и прерывисто. Он шел не спеша, медленно и очень торжественно. Как только поднял у себя над головой маленький алый сверток, приверженцы кровавого культа взорвались громким песнопением, впустили его в свои ряды и круг замкнулся. Мне было безумно страшно увидеть в его руках младенца, мою девочку... Но сколько себя не обманывай, реальность такова, что именно притихшая Энже лежала сейчас у него в ладонях. Что было для меня очень странно и необычно - это ее молчание. Я даже засомневалась, тот ли это ребенок или они еще одного решили принести а жертву. Но когда вновь вошедший опустил ее над моим животом, покрывало развернулось и стало ясно, что это маленькая девочка и есть дочь Саймона. 

Хэлла при ее появлении задергалась еще активнее и заверещала еще радостнее.

Высокий и худой, как жердь жрец, с ребенком на  руках замер надо мною и затянул заунывную монотонную молитву. Из которой я смогла уловить общий смысл, который сводился к тому, что некая кровавая богиня должна принять их щедрое подношение, быть к ним добра и даровать бессмертие. А за единственную в своем роде новорожденную драконицу, что приготовили они ей в жертву, должна еще отсыпать им и их потомкам чего-то там в небывалых количествах. 

Внезапно пламя свечей задергалось, затанцевало, вытянулось длинными языками к самому своду и на миг погасло. Но лишь для того, чтобы вспыхнуть с новой силой и открыть мне страшную картину. Над ребенком, которого держали уже над моим лицом, с широко распахнутыми в ужасе глазами, занесли ритуальные кинжалы сразу все присутствующие, встав плотным кольцом вокруг алтаря и держа в одной руке кубок, а в другой страшные орудия смерти. 

Господи, как же мне теперь страшно! Мой отчаянный бессмысленный крик взмыл высоко вверх и отразился от холодных, горящих алыми знаками стен, многократным эхом...

И оборвался также резко потому, что мне на лицо полилась теплой тонкой струйкой, почти черная, густая кровь... 

Глава 27

Седая пустыня встретила великого мага, как обычно - неприветливо и агрессивно. Более трёхсот лет прошло, а белые пески почти также девственно чисты и безмятежны, как и во времена его детства. Еще в пятилетнем возрасте отец в первый и последний раз привел его в эту священную пустыню духов Ахшора. 

Нет, добраться в эту обитель бесшумной смерти и долгой мучительной агонии совсем не сложно. Сложнее здесь не умереть в первые же секунды. Но на то он и самый могущественный маг во многих мирах, чтобы на сегодняшний день без труда преодолеть все ловушки хитроумного оракула и прорицателя священной пустыни. 

- Не дам! - неожиданно прошипело песчаным вихрем у мага над головой. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Тогда намек! И я не прошу, я требую!

- Ах-ха-ха-ха! Великий маг требует. Умоляй тебя не убивать и, возможно, смерть твоя будет быстрой и не очень болезненной! - снова белой песчаной волной по ногам, закопав его по колено в зыбучие пески.

- Обмен! - взмахом руки Дариус разметал коварный песок в разные стороны за секунду. 

- У тебя ничего нет, - тихий шелест вдоль скулы. 

- Ты же великий оракул и знаешь, что это не так. У меня есть твоя дочь! 

- Вреш-ш-ш-ш-шь! 

Перед магом выросла сгорбленная фигура в длинном бежевом плаще с капюшоном, скрывающем уродливое лицо в безобразных шрамах. Дариус очень хорошо помнил тот первобытный ужас, который обуял его, когда был еще несмышленым мальчишкой и впервые столкнулся с оракулом лицом к лицу. 

Но не сейчас. Он пришел с твердой непоколебимой решимостью получить все ответы на свои вопросы, если потребуется ценой жизни. Но не своей. Его ждет Эва, его ждет Вильгельм, Саймон и Присцилла, в конце концов, тоже его ждет. Уж она-то больше всего надеется на встречу и страшиться ее. Убить он ее не убъет, но этот мир ей придется покинуть навсегда. Слишком далеко все это зашло. Пора кончать с ее вседозволенностью. А пока...

Неожиданно маг выбросил обе руки вперед и синее пламя сорвалось с его ладоней, окутав оракула в непроницаемый сплошной кокон, лишив того сил и возможности двигаться, причиняя адскую боль и заставив стонать и извиваться в судорогах.

- Я пришел по-хорошему с тобой договориться, не надо искушать судьбу и тогда, возможно,я не решу освободить твое место для нового всевидящего. Меняю твою дочь на быстрые и честные ответы.

Оракул согласно закивал головой в капюшоне, превозмогая боль. Магический кокон тут же развеялся, оставив после себя рухнувшего в бессилии на колени предсказателя. 

- Ты вырос, великий маг и повелитель времени. Стал сильнее и хитрее. Ну что ж, ты - достойный противник. Приглашаю в свою пещеру для обсуждения условий сделки. Пойдем!

Легко поднявшись с колен, оракул бодро зашагал по песку, едва касаясь босыми ступнями раскаленной поверхности, не оборачиваясь на следующего за ним мага, след в след. Хитрый прорицатель знал свои ловушки и безопаснее следовать за ним по пятам.

Так и шли две высоких одиноких фигуры на шаговой удаленности друг от друга до самого высокого бархана, пока песчаная буря не встала перед ними непроходимой стеной из роящихся черных жалящих мошек. Но оракул даже с шага не сбился, лишь плавно врезался в эту живую поверхность и исчез за ней. Лишь секунду маг сомневался в правильности своего решения, а затем решительно сделал шаг за черную шевелящуюся завесу. 

Пейзаж тот час сменился с пустынного и безжизненного на райский оазис с пальмами, бирюзовым прозрачным озером и сочной зеленью. В небе светит мягкое Маро, не жаля, а даря благоденственное тепло. После изнуряющей жары и бесконечных песков этот живописный приют отверженного миром оракула, кажется чем-то сродни чуду или миражем. 

Прорицатель дошел до невысоких скал, обрамляющих оазис с четырех сторон, полностью скрывая проход через который они сюда попали. Лишь небольшая пещера намекала на возможный выход из враждебного окружения каменных стражников. 

На одном из берегов, отделенный множеством ступеней от воды, возвышался небольшой дом. Он состоял из нескольких треугольных крыш, поддерживаемых каменными колоннами и продуваемый ветрами со всех четрырех сторон. 

Прорицатель медленно и устало побрел по ступеням вверх. Преодолев это непростое препятствие, он сел на самом краю и похлопал морщинистой ладонью рядом с собой по нагретому шершавому камню. Дариус взлетел следом без капли усилий со своей стороны и осторожно присел на предложенное место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Откуда? - задал такой лаконичный, но такой содержательный вопрос оракул, что волновал его больше всего. 

- Когда мы были здесь с отцом, она увязалась за нами. Мы не могли бросить ребенка одного в кишащей смертельными опасностями, пустыне.