Эй, влюбись в меня! Том 1 - Focsker

Евангелие по Иоанну, глава пятнадцатая… — тихо произнесла Сирена — Эти слова я услышала от вашего отца в день нашей первой встречи в академии. Это было командное испытание, второкурсники против выпускников. Цель как и у вас сегодня: доставить заложника за пределы боевой зоны. Мне и пятёрке моих товарищей в тот день предстояло сразиться с опаснейшим телепатом и выпускником военного факультета. Изменяющий реальность — Эндрю Тэн, так его звали в те годы.

Сильный, ловкий, способный, он заманил нас в ловушку и разнёс нашу команду в клочья, многие получили раны, мне также не посчастливилось попасть под его технику. И вот, когда я уже считала, что всё кончено, появилась она, представительница второй команды. Ваша мать, с которой мы были извечными соперниками, кинулась на моё спасение и так же, как и вы, решилась выиграть для нас немного времени. Её друзья, мои вчерашние враги, уносили меня на плечах в момент, когда я слышала эти слова, сорвавшиеся с уст Эндрю.

— В тот день матери удалось выиграть время для вашего ухода? — через боль усмехнувшись, спросил я.

— Шутить изволите? Уже через две минуты русский медведь добивал нас у выхода из боевой зоны. Ваша мать хорошо умела использовать свои женские чары, а также околдовывать людей, в частности мужчин, вот только и Эндрю отлично умел изменять реальность и бороться с контролем сознания. — «Мой отец — медведь? Он больше на ссохшуюся палку похож, чем на что-то живое».

— А мои ребята, они дошли? — Вновь лёгкая улыбка на лице наставницы.

— Дошли, и каждый получит стипендию, кроме тебя, ведь происходи это всё в реальности, ты был бы уже мёртв, а мертвецам деньги ни к чему.

— Согласен. — Данное решение правильное, как не посмотри. Ведь если бы за такие «геройства» каждому давали награду, то банальное спасение и выполнение миссии скатывали бы к постоянным квесту под названием «Умри как-нибудь покрасивее». Всё же в этом месте, согласно всем его негласным и гласным уставам, жизнь героя ценилась куда выше жизни рядового гражданского, и если учащийся случайно станет перед выбором, кого обязан спасти — героя или женщину с ребёнком на руках — то тот должен выбрать первого. Но выберет ли, вот в чём главный вопрос.

— Деньги ведь не самое главное в жизни, — произнёс растерянно я, когда странные поглаживания наставницы по моему запястью стали всё более размашистыми и чувственными.

— Верно, особенно когда рядом есть взрослый, успешный, а самое главное уверенный в себе человек… — Жабры за ушами наставницы вновь сотворили мелодию, от которой телу стало легче, а разум едва вновь не погрузился в сон.

— О чём вы? — В голове кольнуло, приятные ощущения сменились болью в висках и ушах. Глядя на меня своими расширившимися зрачками, Сирена завершила мелодию, вместе с которой отступила и боль. «Опять не действует», — с этой чужой мыслью в моей голове будто бомба взорвалась, из носа хлынула кровь, в глазах потемнело, и наставница испуганно полностью прекращает все манипуляции со своим голосом, а после помогает мне утереть кровь и, вложив в руку несколько таблеток, приказывает выпить вместе с предоставленным стаканом воды.

— О том, что деньги не главное… — с взмокшим от волнения лбом растерянно произнесла мои же слова Сирена и спросила: — Александр, вы знаете, кем были ваши родители?

— Военный и госслужащая, — коротко ответил я, и наставница, в своей излюбленной недовольной манере поджав губки и нахмурив брови, ещё ближе пододвигается ко мне.

— А хотели бы узнать? — наклонившись и зависнув надо мной, демонстрируя своё глубоко расстёгнутое декольте, словно заигрывая, растягивая и проговаривая каждую буковку, произносит та. Холодные пальцы с редкими переливающимися в свете нефритовыми чешуйками прихватили за подбородок, не дали отвести от женской груди похотливого взгляда. Тело всё ещё болело. Возможно, лишь только благодаря острой боли, следовавшей за каждым вздохом, я ещё не протянул свои руки к этим столь доступным женским холмам.

За стеной послышалось множество знакомых голосов: женские, мужские. Кто-то взволнованно обсуждал экзамен, кто-то с восторгом произносил моё имя, проговаривая детали, которых даже не было.

Я помнил, чьей целью в академии является Сирена, и пытаться конкурировать с директором на его же территории не собирался, точно так же, как и отказываться от «тёмного шкафа», хранившего в себе не самые лучшие знания о моих родителях. Прихватив уже собиравшуюся подняться с койки наставницу за запястье, сначала поймал на себе рассерженный взгляд её зелёных глаз, а уж потом лёгкую и милую улыбку.

— Я поняла, что вы хотели мне сказать. Приходите в себя, приводите своё тело в форму и в воскресенье в двенадцать дня встречаемся по этому адресу. — В руке Сирены блеснула пластиковая визитка, что спустя секунду благодаря её же прытким рукам исчезла в боковом кармане моих больничных штанов.

— Наставница, мне кажется, или вы собирались меня поцеловать?.. — Голоса приближавшейся толпы становились всё громче, оттого, видя этот похотливый взгляд Сирены, что постоянно упрекала меня вот уже несколько дней на каждом своём уроке, не мог не попытаться лишний раз подразнить честолюбивую особу.

— Поцеловать? Мальчик мой, мне давно не шестнадцать, я собиралась переспать с тобой и поглядеть на растерянное лицо твоей матери, Елены. Вот потеха была бы, узнай она, что я сделала с её драгоценным сынишкой. — Впервые я видел, как Сирена улыбается во все свои коварные тридцать два зуба. Довольная как никогда ранее, вмиг изменив выражение лица, она своим хмурым взглядом встречает прибежавшую в мою палату толпу. Знакомые азиаты, Ванесса, по голосу слышу Хлою и, конечно же, вижу подлетевшую мне под руку Сандру, с волнением залепетавшую о том, что слышала, как я героически сражался с одним из бывших учеников Оливера.

Видя мою близость с игуаной, Сирена, стоя за спинами студентов, недовольно морщится, а после, проговаривая, как тут шумно, удаляясь, подмигивает мне, на прощание махнув пальцами левой руки.

— Не опаздывайте, Александр… — с грубым эхом донёсся из коридора её голос.

Глава 36 — Сон в летнюю ночь.

Слух о том, что перваш надрал задницу герою, разошёлся по академии со скоростью лесного пожара, раздуваемого свирепыми северными ветрами. Правда никого не интересовала, все только и говорили о чуде, мистике и смекалке молодого чемпиона, который, по факту сражаясь против поддающегося врага, отгрёб по первое число и чуть не помер.

— Ты герой… — стоя на коленях и сжимая мою руку двумя своими ладонями,