Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

тело ломило. Видимо, время, проведённое в тёмном подвале, стоя по колено холодной воде, не прошло даром. За окном было сумрачно, шелестел дождь.

– Кого это принесло в такую погоду… – пробормотала она, с трудом поднимаясь с постели.

– Софья Николаевна, лежите, я открою… – откликнулась Стеша, выходя из своей комнаты.

На пороге стоял Адам Викентьевич в плаще, с чёрным зонтом в одной руке и большим плоским пакетом в другой.

– Доброе утро, – сказала Стеша, растерявшись при виде неожиданного гостя, заставшего её в домашнем халате..

– Скорее, добрый день, – ответил он, стряхивая зонт, – разрешите войти?

– Пожалуйста, проходите.

– Похоже, вы все спите под дождик? Уже первый час.

– Мы поздно легли. Не закрывайте зонт, я поставлю его сушиться. Пожалуйста, снимайте плащ и проходите в гостиную. Посидите минутку, я пойду переоденусь. Софья Николаевна тоже сейчас выйдет. Ей немного нездоровится.

– Хорошо, я подожду. У меня к вам долгий разговор.

– Собственно говоря, я пришел к вам, дорогая графинюшка. – сказал Адам Викентьевич, когда Стеша привела себя в порядок и вернулась.

– Графинюшка? – удивилась Стеша, – почему вы так меня назвали?

– Только не надо делать вид, что это явилось для вас неожиданностью. – ответил Адам Викентьевич, пристально глядя ей в глаза. – Я в курсе того, что вы побывали в графском имении. Думаю, Ангелия раскрыла вам тайну вашего происхождения.

– Да, раскрыла. – ответила Стеша, понимая, что отпираться бесполезно. – Только я не уверенна, что эта тайна принадлежит мне. Скажите пожалуйста, откуда вы о ней узнали?

– Откуда… – сказала Софья Николаевна, входя в комнату, – наверняка без Надюши здесь не обошлось. Какой у нас гость! Добрый день.

– Добрый день, дорогая Софья Николаевна, – сказал Адам Викентьевич, приподнимаясь со стула и церемонно кланяясь, – Вы ошибаетесь, Надюша здесь абсолютно ни при чём. Она хранит ваши девичьи тайны так же свято, как и вы.

– Пойду поставлю чайник, – сказала Стеша. Ей нужно было прийти в себя от неожиданного заявления, сделанного старым ювелиром. Неужели и ему нужен клад? Эта история с пресловутыми графскими сокровищами уже начинала надоедать.

– Не волнуйтесь, моя дорогая, мне не нужен никакой клад, – сказал Адам Викентьевич, дождавшись, когда она вернётся.

Стеша вздрогнула от неожиданности и, покраснев как рак от стыда за то, что её тайные мысли были разгаданы, довольно резко ответила:

– Никакого клада нет.

– Есть. Просто вы его ещё не нашли.

– А я и не искала.

– Я знаю, – согласился Адам Викентьевич. – Вы очень похожи на наследницу графа Туманова, но никак не на кладоискательницу. Я слышал, вы хотите сделать карьеру певицы?

– Не уверенна… – ответила Стеша.

– У Стеши настоящий, я бы сказала, редкостный талант,– начала объяснять Софья Николаевна.– её ожидает большой успех, если…

Но Адам Викентьевич не дал ей договорить.

– Я думаю, с её характером это будет очень трудно.

– Почему вы так думаете? – спросила Стеша.

Она понимала, что он тысячу раз прав, но его бесцеремонность задевала и вызывала невольное чувство противоречия.

– В шоу бизнесе, где все находятся на виду гораздо больше, чем в любом другом деле, важна сила характера и способность расталкивать локтями тех, кто рядом, – ответил ювелир, – иначе вас могут просто – напросто затоптать.

– Вы видите меня во второй раз в жизни, а говорите так, словно знаете меня лучше, чем я сама. – не сдавалась Стеша.

– Я ювелир, моя дорогая. И мне, как вы понимаете, часто приходится общаться с непростыми людьми. Покупая или заказывая дорогие вещи, человек невольно показывает своё истинное лицо. И чем дороже заказ, тем явственней на нём проступает самодовольство, то есть гордыня, говорящая о том, что этот человек способен на всё, что угодно. За шестьдесят лет своей работы я научился распознавать её при первом взгляде. В вас её нет. Скромность, честность и порядочность во всём, вот главные критерии, внушенные вам теми, кто вас воспитывал. Скорее всего, вас воспитывала бабушка. Или я не прав?

– Да… – подтвердила Стеша, – признайтесь, наконец, что об этом вы узнали от Надежды Семёновны.

– Отнюдь. Это понятно и так. Ваши взгляды на жизнь были бы намного проще, если бы вы росли с молодыми родителями и больше общались со своими сверстниками. А бабушка воспитала вас именно так, как воспитывали девушек во времена её молодости, когда им не нужна была та пробивная сила, которая так важна в современном мире. Хотя, признаюсь, мне искренне жаль, что те времена канули в лету. Нагловатость, бесцеремонность, вседозволенность и фальшь нынешнего поколения мне не по душе. А вы настоящая графиня до мозга костей, а не только по крови.

– Вы можете объяснить, откуда в вас уверенность, что я действительно имею отношение к этому старинному роду?

– Непременно. Сначала кратенько расскажу о себе. Повторюсь ещё раз, я ювелир. И отец мой был ювелиром, и дед, и прадед и так далее до придворного ювелира Екатерины Великой, современника вашего пращура Григория Туманова. – разговаривая, Адам Викентьевич достал из принесённого им пакета большой плоский свёрток, похожий на книгу, завёрнутую в пергаментную бумагу.– Сейчас вы всё поймёте. Где бы мы могли расположиться?

– Одну минуточку, я сейчас уберу стол.

Стеша быстро составила посуду на поднос, отнесла на кухню и тщательно вытерла стол. Адам Викентьевич придирчиво осмотрел его поверхность, ещё раз протёр белоснежным платком и только потом развернул бумагу и положил на стол старинный альбом.

– Этот альбом, вернее точная копия, оригинал которой хранится в особых условиях, своего рода история петербургской знати. Он является моей настольной книгой. В нём есть рисунки и фотографий самых оригинальных ювелирных изделий, изготовленных несколькими поколениями моих предков, а также имена, фотографии или написанные тушью портреты людей, для которых они предназначались. Начал его мой прапрадед, служивший, как я уже говорил, при дворе Екатерины Великой. Он изготавливал ювелирные украшения для всей петербургской знати, а также и для семьи графа Туманова. Сейчас вы можете увидеть изображения ваших предков. Только прошу вас быть аккуратней, вы же понимаете…

– Конечно… – Стешины руки дрожали, переворачивая лощённые листы, переложенные калькой. В груди возник тонкий холодок ощущения, что она переступает невидимую черту, разделяющую прошлое и настоящее. Взгляды людей, давно ушедших в небытие, казались живыми и вопрошающими – кто она, зачем вторгается в их историю, достойна ли того, чтобы войти в неё, как член их семьи.

Арсений – Анастасия… Владимир – Варвара… Аглая… Никита…

– Вот она, Анастасия… Ты действительно очень на неё похожа. Если тебя одеть и причесать как её, вас невозможно было бы различить. – сказала Софья Николаевна, разглядывая рисунки вместе со Стешей.

– Совершенно верно. – подтвердил Адам Викентьевич, – Увидев вас впервые, я сразу понял, что мне выпала честь встретить последнюю представительницу славного рода Тумановых.

– А если это не так? – возразила Стеша, – То, что я на них похожа ещё ничего не значит, мало ли на свете двойников…

– Я наблюдал за вами в течении всего вечера,