Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

– за особого к тебе уважения? Только знай, в общаковское рук лучше не совать, братва всё равно рано или поздно вычислит и укоротит по самые плечи. А вот то, что мы найдём здесь, будет только наше.

– Это «наше» тоже само в руки не придёт. Может, искать придётся годами.

– Ничего, поищем. Придурка как следует попрессуем, он быстро всё расскажет и покажет. Ну всё, лохи пошли в сторону входа, можно идти.

Глава 9

Макар заметил отсутствие Стеши первым.

– А куда она делась? – спросил он, вертя головой по сторонам.

– Кто?

– Да эта ваша мадам…

– Только что была здесь.

– Может, пойти поискать? – отозвался Степан.

– А если она отошла по нужде? И что с нею может случиться, когда мы рядом. Давайте пока осмотрим развалины. Если никого не найдём, придётся вызывать МЧС с вертолётом.

Сделав ещё одну безуспешную попытку открыть парадную дверь, полезли через высокий оконный проём. Везде царила пустота и разруха. В некоторых комнатах, где крыши не было совсем, успели вырасти кусты или даже деревья. В местах, где остатки кровли и потолка сохранились, ещё попадались островки деревянных полов, ступать на которые было рискованно, так как трухлявые доски тут же проваливались под ногами.

– Макарыч, ты случайно не знаешь, сколько здесь комнат? – спросил Михаил.

– Не знаю, меня графья в гости чё – то не приглашали.

– Это понятно. Тебя в то время ещё не было и в проекте. А просто так полазить, посмотреть никогда не хотелось?

– Конечно, хотелось. Да только тут жила Лешачиха. А вместо собак ей служила стая волков. Она их прикармливала, а они гоняли всех, кто сюда приходил.

– А где она теперь?

– Умерла нынешней весной, дожив почти до ста лет. Наш батюшка служил по ней панихиду.

– Панихиду по Лешачихе? Что – то тут у вас не складывается.

– В жизни много чего не складывается. Родьку, которого вы ищете, тоже называли Сыном волка, а он подрос и стал петь в церковном хоре. А Лешачиха – то как раз и была его матерью. Говорят, она же его к храму и привела, хотя сама заходить в него не стала. Видать, понимала, что без людей ему не выжить.

– Ты ж говорил, что она умерла в столетнем возрасте…

– Ну может и не совсем столетнем, документов её никто не видел. А если посчитать, что она служила ещё самому графу, то примерно так и получается.

– Во сколько же лет она родила?

– Лет в шестьдесят, не меньше.

– А разве в таком возрасте рожают?

– Как видишь, рожают. Ты лучше спроси, от кого?

– Ну и от кого же?

– Опять не скажу. Никто из наших мужиков её не посещал, это я знаю точно. А вот от кого – то из тех, которых загрызли её волки, вполне может быть.

– Загрызли волки? – не поверил Степан, – прямо на смерть?

– Точно. Один из наших видел своими глазами. Скорее всего, эти самые мужики над ними и поглумились. По времени между их гибелью и родами Лешачихи всё совпадает, деревенские бабы высчитывали.

– А как же они сюда прошли? Ты ж говорил, будто волки никого сюда не допускают?

– Кто ж его знает. Как – то допустили, а потом сами же их и уничтожили.

– Нас тоже допустили… а не получится так, что потом и нас…

. – Что, страшно?

– Да как – то не по себе. Ты сказал, «поглумились над ними». Выходит, она была не одна?

– Не одна. Жила с ней одна из бывших монашек. А после того случая сошла с ума. Я до сих пор помню, как она кого – то проклинала возле храма. Видать, крепко им досталось от этих бродяг, за что они и поплатились. Слышал, забрали её в психичку. Жива ли она, не знаю.

– А Стеша?

– Что Стеша?

– Разве она не из ваших?

– Нееее, это ваша знакомка. Из наших среди моих клиенток была только одна – Марья.

Лицо Макара, вспомнившего об угрозе землячки ославить его на всю деревню из – за романа с Лариской, перекосилось, словно от оскомины.

Быстро осмотрев целую анфиладу комнат, вошли в последнюю, угловую, в которой находился камин.

– Ого, какой каминище! – удивился Степан, втайне мечтавший о большой семье и доме, в котором обязательно присутствовал бы камин, возле которого все члены семьи собиралась бы длинными зимними вечерами и беседовали, глядя на огонь, – Такие большие я видел только в кино.

– Ну да, – ответил Михаил, разглядывая свежие обломки кирпичей, валявшиеся под оконным проёмом, – обычно в них жарят на вертеле целых баранов.

– Или оленей.

– Или оленей… Ты лучше посмотри сюда.

– Сейчас, только гляну, куда выходит труба. Да тут кто – то есть… Ёшкин кот, это же Стеша!

Вдвоём вытащили полуживую Стешу из очага, и, положив на землю, наскоро осмотрели.

– Её кто – то душил.– сказал Михаил, – Видишь на шее следы? Ещё горячая. Можешь делать искусственное дыхание?

– Когда – то учили, хотя на деле пока не приходилось ни разу.

– Тогда тренируйся, а я пока осмотрюсь. Тот, кто это сделал, далеко уйти не мог.

После несколько неловких попыток Степана сделать искусственное дыхание, Стеша пошевелилась и закашлялась.

– Слава богу, живая, – обрадовался Степан.

В этот момент откуда – то из – за задней стены особняка донеслись испуганные вопли.

– Макарыч, ты будь здесь. Возьми – ка на всякий случай вот эту палку. Степан, за мной… – скомандовал Михаил, выпрыгивая в оконный проём.

Обогнув угол здания, увидели вдалеке, на фоне каких – то крестов, три мужские фигуры, мечущиеся между сосен. За ними гонялась стая волков. Двоих они почти сразу повалили на землю и стали безжалостно рвать.

Третий пытался вскарабкаться на сосну, но, поднявшись метра на полтора – два, соскальзывал по гладкому стволу вниз. Пара волков отделилась от взбесившейся стаи, подошла к сосне и стала равнодушно наблюдать за его судорожными попытками, словно понимала, что сил у несчастного хватит ненадолго. Выждав момент, когда он в очередной раз соскользнул вниз, вожак схватил его за ногу, стащил на землю, и, наступив лапами на спину, вонзил клыки в шею.

Оторопев при виде этой жесточайшей расправы, длившейся считанные секунды, Михаил не сразу вспомнил про пистолет. Несколько выстрелов в воздух остановили волчий шабаш. Серые разбойники, как по команде, бросились врассыпную.

Когда они подбежали, жертвы волчьей мести были ещё живы, хотя и представляли собой ужасное зрелище.

– Где женщины? – закричал Степан, надеясь, что кто – то из них сможет ему ответить.

– Допрашивать их бесполезно, – сказал Михаил, – у них болевой шок. Надо искать самим, может ещё хоть кого – то удастся спасти.

Парень, похожий на Синицына, был привязан к сосне. Лицо его было разбито в кровь, во рту торчал кляп.

– Судя по всему, ты и есть Родька… – сказал Михаил, вытаскивая кляп.

Тот кивал головой, и жадно хватал ртом воздух. Отдышавшись, неожиданно закричал что было сил:

– Тешаааа!

В ответ ему донеслось хриплое, едва слышное: «Родькаааа!».

– Теша…Теша… – прошептал