Нихт капитулирен! - Сэй Алек

«Немецкий мальчишка-подводник-то молодец, – подумал Трибуц, вновь начав разглядывать «Фуриоус» в бинокль, – Надо будет к советскому ордену представить. Мы ж с Германией теперь вроде друзья».

История с торпедированием англичанина курсантом-второкурсником уже успела облететь все мировые газеты, да и взаимодействие с Рёдером у Трибуца было налажено моментально – два моряка легко поняли друг друга, так что шифровку о месте поражения «Фуриоус» торпедой Балтфлот получил всего на час позже Бёма.

Конечно же, Владимир Филиппович не остался в долгу и сообщил в Кригсмарине об обнаружении авианосца противника, потому как лавры лаврами, а потопить эту кузькину мать было необходимо. Однако, Бём искал англичанина у шведских берегов, нагло рассекая у границы территориальных вод (и пару раз, якобы случайно, даже их нарушивший), так что слава потопления вражеского корабля, судя по всему, доставалась тем, кто его и нашел. «Интересно, – подумал Трибуц, – что сейчас делает англичанин? Молится, поди».

Угадал он почти стопроцентно – кавторанг Артур Б. Кларк, назначенный на «Фуриоус» всего месяц назад, действительно готов был молиться. На своих радистов.

– Сэр, дымы на вест-норд-вест, сэр!

– Товарищ адмирал, два корабля на десять часов. С «Минска» передают, что опознали «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен».

– Что ж, совместим приятное с полезным, – произнес командующий советской эскадрой. – А то этих двоих мерзавцев наши авиаторы никак потопить не могут. Передайте каперангу Фельдману,[44] чтобы продолжал атаку «Фуриоус» совместно с эсминцами – операция на нем. А мы, пожалуй, встретим дорогих гостей.

Балтийское море, борт броненосца береговой обороны «Ильмаринен»

13 марта 1940 г., половина десятого утра

– «Марат» и «Октябрьская» выходят из строя, ложатся на встречный курс!

– Вижу, – процедил кавторанг Гёрнассон, командующий флотилией броненосцев.

Час назад «Фуриоус», заметивший советскую эскадру, послал сигнал SOS – еще бы, три эсминца его эскорта никак не смогли бы отбиться от атакующих, а соблюдать радиомолчание смысла уже не было никакого. На счастье капитана Кларка, «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен» оказались поблизости. В Турку и так было не протолкнуться от кораблей конвоя, с напрочь растерянными экипажами, а в Хельсинки для броненосцев становилось слишком жарко. Советы никак не оставляли идею потопить лучшие корабли финского флота с воздуха, и даже потеря почти двух десятков бомбардировщиков их пыл не охладила.

Конечно, встреча двух броненосцев береговой обороны с основными силами советского Балтфлота никак не могла радовать Гёрнассона, и в иных обстоятельствах он предпочел бы уклониться от боя, но не давать же русским утопить союзный авианосец просто так, за здорово живешь!

Конечно, если брать абстрактную боевую мощь, превосходство советских кораблей казалось подавляющим: двадцать четыре 305-мм орудия главного калибра и столько же 120-мм (не говоря уже о более мелких пушках) против всего восьми 254-мм и шестнадцати 105-мм на «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен». Куда, казалось бы, с такой мощью тягаться? Вдвоем на одного, еще куда не шло…

И все же финский командующий флотилией броненосцев рассчитывал достойно встретить бывшие «Гангут» и «Петропавловск» и дать английскому авианосцу уползти под защиту береговых батарей. Во-первых, его корабли по дальности стрельбы главного калибра не уступали советским линкорам. Во-вторых, броненосцы были вдвое меньше своих противников как в длину, так и высоту бортов, что делало их попросту менее уязвимыми – попасть в здоровенный линкор или в маленький броненосец береговой обороны, это две большие разницы. В-третьих, «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен» были маневреннее «Марата» и «Октябрины», что тоже уменьшало их шансы быть потопленными. В-четвертых, они попросту были новее!

Нет, безусловно Гёрнассон не рассчитывал на победу, особенно если на него накинуться еще и «Киров» с эсминцами. Но на спасение «Фуриоус» – вполне.

– Эдак они умудрятся между нами и англичанами вклиниться, – заметил капитан второго ранга, наблюдая в бинокль за эволюциями советских кораблей. – Чего допустить не хотелось бы.

Балтийское море, борт линкора «Марат»

13 марта 1940 г., пять минут одиннадцатого утра

– Нет, вы гляньте каков подлец! – восхищенно произнес Владимир Филиппович. – Этак он залпа три-четыре с одним «Маратом» обоими кораблями будет драться.

– А если еще чуточку довернет, то и все шесть, – согласился с ним Иванов. – Может ну их к черту, этих финнов, товарищ вице-адмирал? Развернемся на «Фуриоус» и пускай догоняют?

– Да хотелось бы и рыбку съесть, и Гёрнассона искупать. К тому же все равно без одного-двух залпов друг по другу не обойдемся, – ответил Трибуц капитану своего флагмана, и, поглядев на преследующие англичан «Киров» и эсминцы добавил: – Должен Фельдман сам справиться. Должен. Или под трибунал пойдет.

Балтийское море, борт крейсера «Киров»

13 марта 1940 г., полчаса одиннадцатого дня

– Эсминцы противника в зоне поражения через десять минут, товарищ капитан первого ранга! – доложил дальнометрист.

– Черт бы с ними, – пробормотал Фельдман, вглядываясь в начавшийся юго-восточнее сражение. – С «Кирова» по ним огня не открывать. Дождемся, покуда под удар попадет авианосец.

Младший флагман в настоящее время разглядывал сцепившихся «Марата», «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен». Первый залп у обоих сторон лег с изрядным недолетом, второй тоже, хотя недолет был уже поменее.

«Какого лешего Трибуц отправил меня в погоню за подранком? – раздраженно подумал каперанг. – Там я нужнее. А с «Фуриоус» и его эскортом эсминцы запросто разделались бы».

Линкор и броненосцы обменялись еще одним залпом. Финны добились двух попаданий в «Марат», хотя пробить бронепояс не смогли. В свою очередь, советские комендоры также накрыли идущий вторым в строю «Вяйнемяйнен», и хотя не один из снарядов головного калибра не попал в броненосец, разрывы вокруг бортов дело тоже малоприятное. Осколки, потоки воды, ударная волна – все это скверно влияет на обстреливаемый корабль.

– «Фуриоус» начал разворот к норду!

– Чегой та? – удивился Николай Эдуардович и обратил свой взор на основную цель нынешнего похода. – Там же батарей нет. Неужто думает, что финны справятся с «Октябриной» и «Маратом», а потом за нас примутся?

– Не могу знать, товарищ капитан!

– Вопрос был риторическим, – пробормотал каперанг, наводя бинокль на авианосец. – Минуточку. А это что за?..

– Множественные дымы на норд и норд-ост!

– Твою же ж мать. А как все хорошо начиналось…

Балтийское море, борт линкора «Марат»

13 марта 1940 г., без десяти одиннадцать дня

– «Фуриоус» начал разворот к норду!

– «Киров» докладывает о множественных дымах на норд и норд-ост!

Доклады поступили с разницей всего в секунду.

– Что бы это могло быть? – удивился Иванов. – Ведь караван французов и англичан прибыл в Турку еще позавчера.

– Вот именно, – мрачно ответил Трибуц кавторангу. – А это значит, нам конец. Охранять франко-британским боевым судам уже нечего.

– Вы думаете, они, Владимир Филиппович?

– А больше некому.

Вице-адмирал был реалистом – шансов уйти у старичков-линкоров не было ни малейших. А вот крейсер и 3-й дивизион спастись были вполне в состоянии.

– Попадание в «Ильмаринен»! Еще одно!

Трибуц повернулся в сторону финских броненосцев.

Одно попадание пришлось в центр броненосца, чуть пониже мостика, и явно было нанесено «Маратом», а второе, если судить по тому, что осталось от кормовой башни корабля, «Октябриной».

– Ладно, авиаторы добьют потом. Передайте на «Киров»…

– Радиограмма с «Шарнхорста»!

Балтийское море, борт линкора «Нельсон»

13 марта 1940 г., четверть двенадцатого дня

– Господин адмирал, русские нас наконец заметили и начали разворачиваться.

– Что ж, поздравляю, джентльмены, «Фуриоус» мы спасли, осталось спасти наших финских друзей, – флегматично произнес Харпер. – Вернее то, что от них осталось.

Действительно, кавторанг Раниен еще полчаса назад передал, что его «Ильмаринен» начал терять плавучесть и вынужден выйти из боя. Теперь «Вяйнемяйнен» вынужден был отбиваться от двух линкоров в одиночку, а заодно и прикрывать отход своего искалеченного систершипа. И хотя флагман финского флота еще не получил ни одного попадания, повреждения от близких разрывов уже начали сказываться на его боеспособности.

– А в погоню за этими наглецами мы выделим… – адмирал на миг задумался. – «Марсейез», «Дюге-Труэн», «Дюкень» и все эсминцы типа «Жагуар» и «Бурраск».[45] Пускай лягушатники утопят легкие силы русских, а мы займемся сладеньким.