Русалочья удача. Часть 1 (СИ) - Рубцова Налия

Они с Купавой не разговаривали до ночи. И ночью тоже. Как тогда, в Осиново. Отчасти это давало надежду – оно как-то само собой помирилось тогда. Может, так будет и в этот раз?

Хорошо бы. Только бы без кровожадной упырицы и почти-смерти Купавы.

Шагая к озеру и подавляя душераздирающий зевок (вторую ночь не поспать нормально!), Горислава втайне надеялась, что у Дорофея не получится привести Даниила. Монастырь – не тюрьма, но всё-таки окружён стенами, а двери на ночь закрывают, и вряд ли позволят слепцу и поводырю просто так шататься после захода солнца. Но надежда оказалась напрасной: в темноте замаячило две фигуры. Огонь в жаровне Оюун разгорелся сам собой, отражаясь в бельмах слепца, которого Дорофей вёл под руку.

– Ты привёл меня к озеру? – спросил Даниил. Горислава в первый раз видела его лицо так близко. Некрасивое, бледное, и нервное. И голос был под стать – резкий и тонкий. – Тут ещё кто-то! Кто?!

– Не бойся, брат Даннил, я не желаю тебе зла, – сказала Оюун мягко. Её телохранитель молчаливой скалой стоял за спиной змеини. – Я хочу помочь твоему горю…

– Горю?!– Даннир оскалился. – И как ты мне поможешь? Зрение мне вернёшь, змеиня? А? А?!

– Я могу помочь с твоими снами. Видениями…

– У меня нет никаких видений! Дорофей, что ты им наболтал?! – Даниил оттолкнул руку поводыря.

– Успокойся! Они хотят тебе помочь. Они могут тебе помочь… Я думаю. У девушки нож витязя. Они смогут спасти тебя от русалки, что тебя му…

Слепец молчал мгновение – а потом неожиданно ловко толкнул Дорофея.

– Отстань от меня! Ну почему вы все не можете просто оставить меня в покое! – сказал он сквозь зубы. – У меня нет никаких видений, я…

– Ты думаешь, мы собираемся лишить тебя видений? Ты ошибаешься, – сказала Оюун. Она осторожно положила руку Даниилу на плечо, и он сразу сник, тяжело дыша. – Мы просто хотим тебе помочь найти их источник.

– Правда?– прошептал слепец, поднимая глаза.– Вы найдёте… Её…

– Так всё-таки какой-то нечистый дух тебя преследует! – воскликнул Дорофей одновременно протестующе и негодующе.

– Знаешь, где мы? – спросила Оюун слепца.

– Озером пахнет, – сказал Даниил.

– Да. Здесь рядом русалочий камень. Когда-то сюда приходили, чтобы принести им жертвы и обратиться с просьбой. Когда построили монастырь, камень пытались вытащить из земли, но так и не смогли. Тогда сказали, что на этот камень упала горячая слеза Финистовой Матери, когда та смотрела на горящий город-Кит, и продолжили ему поклоняться…

– Что за богохульство! – брат Дорофей начертил в воздухе круг дрожащей рукой. – Финистова матерь, прости эту язычницу…

– …Но я уверена – русалки никуда не исчезли. И если ты обратишься к ним с этого места, они тебя услышат, – Оюун и бровью не повела. – Поверь мне. Или скорее поверь себе. Они посылают тебе видения. Значит, зачем-то ты им нужен…

– Данила, пойдём обратно! Я надеялся, что они могут тебе помочь – но сейчас я вижу, что эта язычница хочет… – Дорофей схватил собрата за рукав, но Даниил вырвался и сделал несколько неуверенных шагов вперёд. Телохранитель Оюун преградил путь Дорофею, угрожающе ухмыльнувшись. Степнячка подала слепцу руку, помогая подойти к камню. Горислава нахмурилась. «Во что я ввязалась?– тоскливо подумала она. – И ради чего? Могла бы спокойно спать сейчас. Ах да…»

Она обернулась на Купаву. Та была такая тихая и незаметная, что Горислава даже на какое-то время забыла, что она здесь. Ни улыбки, ни извинений змеиня от неё не дождалась: губы русалки были сжаты, а взгляд – сосредоточенный.

«Она не отступит. А я не оставлю её одну».

– Да что вы делаете! – Дорофей бросил бессильный взгляд на Гориславу в поисках поддержки. Та в ответ только зевнула. Даниил опустился на колени, коснувшись обеими руками камня.

– Русалки… Богини… Молю вас, – прошептал он, дрожа всем телом. – Ответьте мне. Скажите, зачем посылаете виденья? Я нужен вам? – он устремил невидящий взгляд на озеро. – Зачем? Скажите, я всё сделаю, только верните его… Верните мне зрение! – выкрикнул он обломившимся голосом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Наступила тишина. Оюун покачивала жаровню, шепча что-то под нос, её глаза были прикрыты. Горислава непроизвольно опустила руку на рукоять ножа – но ничего необычного не происходило: никто не плескал в озере, не крался из темноты…

– Данила, опомнись, ты ж ведь душу свою губишь! – бессильно воскликнул Дорофей. Пошарив в кошеле у себя на поясе, он вытащил плотно закупоренный пузырёк. Горислава спиной почувствовала, как напряглась Купава.

– Что это у вас? – спросила он, зажимая нос. Странно: Горислава никакого запаха не чувствовала...

– А, это? Жгучая полынная настойка, – Дорофей поболтал булькнувшим пузырьком. – Оружие против нечисти… Против русалок особенно. В Нечистой книге написано, что они даже запаха не выносят… Вот, захватил, у нас её готовят на всякий случай…

«Плохо».

– Купава, пошли. Всё это бессмысленно, – сказала Горислава, хватая сестру за руку.

– Но… – Купава бросила взгляд на молящегося слепца, потом – на пузырёк у монаха в руке.

– Пошли!– с нажимом повторила Горислава, потянув её за руку. И Купава, наклонив голову, подчинилась, но…

Если бы всё могло кончиться так просто!

– Что вы тут делаете так поздно? – прозвенел девичий голосок в ночной мгле. К берегу шагала конопатая девушка – та самая, которая позавчера созывала всех смотреть на чудо. Наброшенный на плечи платок трепал ветер. – Ночь же!

– Ульяна… А что ты делаешь? – удивился брат Дорофей.

– Да вы кричите так, что спать невозможно, – сказала Ульяна, наморщив нос. – Ой, брат Даниил! – она резво кинулась к стоящему на коленях монаху, – Что с вами?! Я могу помочь…

– Уйди!– огрызнулся Даниил, отталкивая протянутую руку.

Потом всё произошло одновременно.

Дорофей кинулся к брату по вере, но получил резкий толчок в грудь от телохранителя Оюун и опрокинулся на землю. Пузырёк вылетел у него из рук и разбился о русалочий камень. Брызги разлетелись во все стороны – Горислава едва успела закрыть собой Купаву; та со стоном уткнулась ей в спину, наверное, силясь скрыться от мерзкого запаха; а вот Ульяну было закрывать некому. Она с криком отпрянула, закрывая лицо ладонями. В мерцающем свете жаровни было видно, что капли, попавшие ей на руки, оставили ожоги.

«Что…»

– Ага!– торжествующе выкрикнула Оюун. – Я знала, что кто-то из вашего племени явится!

«Что?!»

– Ульяна… Уля…– дрожащим голосом сказал Дорофей, глядя на девушку снизу вверх; он всё ещё лежал на земле. – Ты…

Ульяна отняла руки от лица. Её веснушек как не бывало; кожа стала белой, как луна, а глазах прыгали зелёные искры.

– Не может быть… – простонал монах.

И тогда русалка Ульяна сорвала с плеч платок и швырнула его на землю. Молочно-белый туман взвился в воздух; мгновение – крошечное мгновение, меньше чем удар сердца – и Горислава ослепла. Вокруг была только белая мгла, куда более густая, чем туман Купавы. Паника сжала горло; она одной рукой выхватила нож, другой ещё сжав руку Купавы.

– Богини!– надтреснутый голос слепца раздался, кажется, совсем рядом. – Вы пришли! Молю вас, заберите меня из этого ада!

– Эдзэн, мы не желаем тебе зла! – почти одновременно выкрикнула Оюун.

– Нечисть! Нечисть проклятая! – выл брат Дорофей.

Не отпуская руку Купавы, Горислава отступала назад. Ульяна или как там её не могла погрузить в туман всю деревню; значит, нужно просто выйти из туманного облака. Главное – не носиться в панике кругами, передвигаться осторожно и медленно. Это просто туман. Он не может причинить вреда…

Холодное дуновение коснулось лица змеини; Купава вскрикнула и вырвала руку из гориславиной.

– Куда, дурочка! – рявкнула та. И поняла: не по своей воле Купава вырвала руку – уж что-то, а трусихой её сестрица не была. Кто-то утащил её! Ещё один вскрик Купавы прозвучал уже в отдалении. Не думая ни о чём, с ножом наголо Горислава бросилась вперёд – и споткнулась обо что-то большое и мягкое. Она выругалась; выругалась ещё злее, когда поняла, обо что. Телохранитель Оюун, обладатель меховой шапки – или теперь надо было сказать «бывший обладатель»? – неподвижно лежал на земле. Железный запах крови пропитывал туман вокруг него. Рука, которой Горислава коснулась змея, теперь была испачкана тёмным, тёплым, липким.