Русалочья удача. Часть 1 (СИ) - Рубцова Налия

И тогда Гориславе стало по-настоящему страшно. Так страшно, что она не смогла даже закричать.

Руки схватили её. Холодные, мокрые и очень сильные. Она извернулась, ударив ножом, и получив в ответ то ли стон, то ли рычание; но руки только сжали её сильнее. Пламя в сердце вспыхнуло, выжигая страх, но к паре холодных рук прибавилась другая, а потом и третья. Запястье сжали так, что хрустнули кости – и нож выпал на речной песок.

«Меня тащат к озеру», – поняла Горислава.

Она вырывалась. Вырывалась изо всех сил, но в этом тумане её огонь горел неохотно – как будто она пыталась разжечь сырые дрова.

А потом и вовсе погас – когда холодные возы озера Белояра сомкнулись над ней.

Город-Кит. Часть 5

Горислава не удивилась, очнувшись в темнице. Она удивилась, что вообще очнулась. Некоторое время просто лежала, оценивая, насколько она помята. Выходило, что не очень: конечно, ей наставили синяков, пока тащили в озеро, и воды она наглоталась, но ничего, с чем её пламя не могло справиться.

Только вот само пламя в груди едва тлело.

Горислава заставила одеревеневшее тело сесть. Некоторое время она тупо смотрела на решётку – сырую, ржавую, покрытую какой-то тиной – затем перевела взгляд на позеленевшие стены. Пахло болотом. В зарешеченное окошко под потолком падал тусклый свет. Горислава моргнула – в очумевшей голове не сразу родилось понимание, что она попала в плен к русалкам. И сейчас находится, похоже, в легендарном святом граде-Ките.

Будь он трижды проклят.

За спиной всхлипнули. Обернувшись, Горислава увидела Оюун – та сжалась в углу, прижав к груди колени и уткнувшись в них носом. Вид у неё был не лучше, чем у мокрой крысы; но следов побоев видно не было.

– Что ревёшь?– хрипло спросила Горислава. – Не предполагала такого?

– Они…– всхлипнула степнячка, – они убили Нэргуя… Он пытался меня защитить…

– Твоего телохранителя? – Горислава подёргала ржавую решётку. Несмотря на хрупкий вид, держалась она крепко. За ней виднелся коридор, пол которого влажно блестел.

– Он был со мной всегда… С того самого момента, как я сделала свой первый шаг,– прошептала Оюун. – А теперь его просто… Нет. Я потеряла его…

Горислава попыталась найти в себе хоть каплю сочувствия – и не смогла. Не только потому, что Нэргуй был для неё просто молчаливым громилой в меховой шапке.

– Ты серьёзно думала, что русалки встретят нас хлебом-солью? – сказала она желчно. – Если это действительно бывшие жители града-Кита, то они ненавидят змеев больше, чем кого-либо. А мы с собой ещё двух монахов притащили, последователей тех, кто русалок убивал. Да ещё и этой, полынной настойкой, их святой камень залили!– Горислава не смогла сдержать сардонического смешка. – Знаешь, худшее приветствие невозможно придумать!

– Если ты такая умная, то зачем в это влезла? – огрызнулась Оюун. Она сейчас казалась совсем девочкой, не старше Гориславы.

– Угадай с трёх раз, зачем, – змеиня ещё раз подёргала решётку. Скорее чтобы чем-то занять руки чем серьёзно надеясь её разломать. – Купава. Для тебя она просто наивная девочка, которой можно просто заморочить голову, чтобы заставить плясать под твою дудку… Но мне она сестра. Названая, конечно, но сестра.

– Твоя эдзен не наивная дурочка, она знала, на что идёт.

– Серьёзно? Судя по тому, что сейчас ты размазываешь сопли, сидя в сырой темнице, даже ты не знала, на что идёшь, – фыркнула Горислава. – Чего ты вообще хотела добиться?!

– Слепец Даниил – особенный. Одарённый. Кам, – сказала Оюун. – Так иногда бывает. Духи дают дар, но забирают что-то. Зрение, слух, ноги, или родичей… Если такой взывает к духам, они отвечают на зов. Я хотела, чтобы Даниил позвал… В священном месте… Но проклятый Дорофей со своей полынью всё испортил! – Оюун сердито ударила кулаком по заплесневелой стене.

– Всё было испорчено ещё до полыни, когда вы, степные твари, пришли на наши земли и принялись сжигать города, – буркнула Горислава. Она пыталась выглянуть в окно под потолком, но оно было слишком высоко. Всё, что она могла увидеть – небо. Вроде обычное, на первый взгляд, но на второй – его синева была глубже и ярче, чем змеиня привыкла видеть. Она дёрнула плечами, прогоняя бегущие по спине мурашки; где бы они не были, это был… Не обычный мир.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– К слову. Я не думала, что русалки будут такими сильными, – сказала Горислава, пытаясь справиться с грызущим её страхом.– Я-то думала, что они только колдовать горазды, а они, оказываются, могут и навешать.

– Это были не русалки, – сказала Оюун. Её голос был едва слышен за тяжёлым шлёпаньем по коридору. По ту сторону решётки возникла огромная фигура: раздутый живот мотался между кривыми ногами, длинные руки сжимали нечто вроде копья. Существо покрывала серо-зелёная чешуя, а глаза были тусклые, рыбьи, но Горислава сразу поняла – перед ней нечто, что некогда было человеком.

Пока не утонуло.

Существо окинуло их взглядом – покрытое наростами лицо оставалось непроницаемым – а затем издало полухрип-полушипение, оскалив мелкие острые зубы. И вперевалку пошло прочь, помахивая мясистым рыбьим хвостом между ягодицами.

– Вот чёрт… Это водяник, – пробормотала Горислава ошеломлённо. Водяные вместе с русалками были героями быличек и небылиц – но стоило ли говорить, что змеиня никогда не видела их, только слышала рассказы. Поговаривали, что они разделили судьбу русалок – были перебиты при Андрии Богонравном. Врали, выходит. Как и врали насчёт того, что водяник главный надо всеми русалками. Этот не выглядел главным – просто стражником в тюрьме.

Горислава медленно сползла по стенке на пол, наконец осознавая, в какой переплёт попала. Горло сжимал страх.

– Оюун,– кажется, она в первый раз назвала степнячку по имени, – У тебя есть какой-нибудь план?

Степнячка покачала головой.

– Они забрали мою жаровню. И убили моего защитника. Я… Я бессильна, – прошептала она.

– Значит, нам остаётся надеяться на Купаву и её медовые речи, – сказала Горислава, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

***

По улицам святого града-Кита гулял свежий ветер и пахло рекой. Кричали чайки. Журчала вода – вместо некоторых улиц тут были вырыты каналы. Другие же были замощены брусчаткой, влажно блестящей в свете солнца, которое тут было больше… чем в обычном мире.

Купава не знала, где она находится, где сейчас находится город Кит. Он стоял на острове посреди огромного озера, берега которого терялись в тумане. Несмотря на невеликие размеры, он казался полупустым. Жизнь тут не бурлила, а неторопливо текла. По улицам расхаживали женщины, некоторые – в сарафанах, другие же были облачены в мужскую одежду. А может, это и были мужчины, миловидные безусые юноши.

Других мужчин тут не было. Были толстые люди-рыбы, плававшие по каналам. Городские не обращали на них внимания – а вот Купава вздрогнула, когда такой вдруг вынырнул, окинул взглядом улицу – и снова нырнул под воду. Над белокаменными строениями и синими крышами возвышалась церква с колокольней. Только символа Финиста над ними не было. Да и откуда ему быть, в городе русалок-то…

Купава вздохнула. При других обстоятельствах она была бы в восторге, очутившись в таком волшебном месте. Но сейчас могла думать только о Гориславе. И немного об Оюун. Судьба монахов её беспокоила гораздо меньше.

Она сидела в тереме, комнате светлой и просторной, и смотрела на улицы русалочьего града сквозь широкое окно – рама со слюдяной мозаикой была открыта. Только вот дверь заперта снаружи. Конечно, это не проблема: если Купава захочет сбежать, то просто вылезет в окно, легко спрыгнет на крышу вон того дома внизу, потом – на соседнюю, и… И куда? С острова не сбежать, что скрывается за туманом на чужих берегах – неизвестно, а тут где-то заперли Гориславу и ту степнячку. Русалки сказали, что они живы. Пока живы. Змеи были нежеланными гостями в святом граде.