Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей - Ольга Леонидовна Рожнёва

строгость и самоотдачу над ним постоянно подтрунивал один диакон, но отец не обижался на него и говорил, что он слишком молод, исправится. Сейчас этот диакон тоже настоятель храма.

Предупреждения отца

Отец мой, когда жил на Западной Украине, рассказывал, что среди молодежи в то время было модно ходить в буденовках, со значками и с армейскими звездочками. Ребята любили так гулять, ходили в лес, разбивали лагерь. Отец с ними дружил, но всячески избегал таких походов. После войны люди узнали, кто такие националисты, и отец всячески уговаривал своих друзей не ходить в лес в таком виде.

Однажды, когда эти юноши пошли в очередной поход, они не вернулись. Их больше никто не видел. Все понимали, что с ними произошло, но молчали. Этот случай настолько запомнился отцу, что он нам говорил: «Коммунисты – это ангелы Божии по сравнению с националистами».

Также отец предупреждал, что это будет бич в будущем, грядут потрясения на Украине, в которых эти националисты проявят себя. Перед смертью, за полгода до событий на Майдане, он всем нам, родным, раздал редкую абхазскую молитву от обстрелов. Я недоумевал, спрашивал его: «Зачем? Какие обстрелы? Кто нас бомбит?» – а он ничего не объяснял, просто говорил, чтобы далеко не прятал эту молитву, пригодится!

Как моего отца послали на переговоры с баптистами

Была еще одна интересная история. В то время боролись не только с православием, но и со всеми конфессиями, особенно сектантского толка. Если ты член Церкви, то тебя не могли за это посадить, а вот если ты состоишь в подобных организациях, то с тобой могли вообще не церемониться. Секты были запрещены законом.

У нас в Харцызске довольно часто собирались баптисты, они приезжали сюда со всей Украины, их становилось так много, что на фоне небольшого города это было очень заметно. И тем более не стоит забывать, кто такие баптисты: они не служили в армии, не подчинялись советской власти, можно даже сказать, что в какой-то мере вели антисоветскую деятельность.

Отца моего хорошо знали в милиции и потому решили подключить к этому делу. Непонятно, почему они сами не решились всех там наказать, может быть, по гуманности или боялись шума вокруг этого дела. Решили сначала послать отца, чтобы он поговорил с ними. Отец пришел к ним с милиционерами и кротко, без угроз попросил их разъехаться по своим городам.

Милиционеры ничего не предпринимали, говорил только отец, милиционеры были для устрашения, чтобы все понимали, что дело серьезное. Он предупредил, что если баптисты не послушаются, то придут после него те, кто с ними разговаривать не будет, а просто посадят всех в тюрьму. Они его послушались и больше не решались устраивать свои слеты в нашем городе. После этого баптисты стали уважать отца, видя, что он относится к ним по-человечески и заступается за них перед властями.

Как проходили праздники

В дни великих праздников было трудно попасть в храм, особенно для молодежи: мало того, что в эти дни всячески пытались отвлечь людей телевидением, так еще возле храма активно дежурили специальные патрули милиции и комсомольцев. Мы старались попасть в храм, но на Пасху практически невозможно было даже подойти к церковным воротам. Но мы все равно тихонько подкрадывались и перебирались через ограду.

Отец был против празднования таких праздников, как 1 Мая и 7 Ноября, особенно он был против всяких общественных мероприятий и митингов. Он так говорил: «Если ты идешь на какое-то шествие, то представляй, что красные знамена, которые ты несешь, – это не знамена победы коммунизма, а кровь мучеников и исповедников, пострадавших в те времена». Исключением было 9 Мая – для нас этот день был великой радостью.

Новый год не праздновали, как это было принято в советское время и как принято сейчас. Отец говорил, что ночью не водку пить надо, а в храме стоять на всенощном бдении. Тем более мы всегда постились в это время. Я был маленький, и меня, конечно, это очень расстраивало, но потом, повзрослев, я полностью принял его точку зрения.

Посты мы соблюдали строго, мне даже казалось, что отец постился сверх установленных Церковью постов, даже в воскресные дни. К себе он относился очень строго, к нам помягче.

Книги доставались очень тяжело

Книги доставались очень тяжело. В храме продавали литературу, но это была не Библия и не творения святых отцов, а маленькие брошюрки типа «В помощь кающимся» или «Что такое Евхаристия». Мой отец покупал всю литературу у грузинских монахов, которые постоянно куда-то ездили. Куда именно, я до сих пор не знаю, они особо не говорили об этом. Скорее всего, это было связано именно с книжной деятельностью. Возможно, они печатали книги где-то у себя в монастыре и ездили по Советскому Союзу, распространяли их. У отца они гостили один день, ночевали, а потом уезжали в неизвестном направлении.

Храм Иверской иконы Божией Матери. Харцызск

Отец купил у монахов Библию: очень красивую, в переплете, кожаную. Она до сих пор сохранилась. Отдал за нее около тысячи рублей, когда в то время зарплата была примерно сто пятьдесят рублей. За Толковую Библию он отдал полторы тысячи рублей. Все, что отец откладывал за год, он тратил на православную литературу, и все эти книги у нас сейчас хранятся как семейные святыни.

Я его спрашивал: «Пап, зачем ты тратишь столько денег на книги?» Иногда даже иронизировал на эту тему, как бы намекал на то, что православные продают православным книги за такие большие деньги. Говорил: «Вон у баптистов все бесплатно!» А отец отвечал: «Чем больше заплатишь, тем больше будешь ценить эту вещь». Аналогичная ситуация была с иконами, он также отдавал за них последние деньги.

Подвижники веры

Я знал подвижников веры. Один из них был отец Иоанн. Мой отец дружил с ним. Отец Иоанн был духовником нашей епархии. Он достиг такого духовного уровня, что к нему съезжались за советом и молитвой не только простые люди, но и настоятели храмов, благочинные и даже епископы со всей округи. Жил отец Иоанн в Степановке, возле города Снежного, – это село сейчас практически уничтожено из-за боев на Саур-Могиле.

Другой был отец Димитрий, к нему также приезжало большое количество людей. Он мне помог с поступлением в мединститут. Я тогда долго не мог поступить, потому что у меня не было хорошей