Чосон. Последняя династия Кореи - Пак Ён Су

началась борьба за власть…

Кстати говоря, Чхорин-ванху, дочь Ким Мунгына, делами правления не интересовалась и уж тем более не вмешивалась в них. Она вела образ жизни, соответствующий добродетельной ванби – заботилась о своем муже и присматривала за порядком при дворе. Своему отцу Чхорин-ванху была нужна в качестве «залога», обеспечивающего его власть, но сама по себе для клана Кимов она ценности не представляла. Вдобавок, ван Чхольчон был тяжело болен, и на получение от него здорового наследника престола надежд уже не оставалось. Вывод напрашивался сам собой – убрать ставшую ненужной «куклу» и возвести на престол другую. Так что пристрастие вана к укрепляющим снадобьям могло оказаться для Кимов весьма удобным способом подлить яд, ведь со снадобий, готовившихся доверенными лекарями, в отличие от еды, не снимали предварительной пробы.

Примечательно, что в правление вана Чхольчона было создано Ведомство по наведению порядка в администрации, известное под названием Иджончхон. Его задачей было искоренение коррупции и чиновного произвола в государственном аппарате, поскольку злоупотребления чиновников все чаще вызывали восстания.

Интересно, как погрязшие в коррупции Кимы представляли ее искоренение? Действия Ведомства по наведению порядка заведомо были обречены на провал. Просуществовав несколько лет (и, конечно же, ничего не сделав), оно было ликвидировано. Но память о нем до сих пор жива, некоторые ревнители порядка сокрушаются по поводу того, что в наши дни не существует подобной структуры.

Итак, ван Чхольчон скончался в январе 1864 года, получив от судьбы тринадцать лет благоденствия в качестве компенсации за первые девятнадцать лет жизни, проведенные в нужде. Историки, опираясь на факты, не могут определить истинную причину его смерти, но всезнающие сценаристы обвиняют в ней клан Кимов (и нельзя с уверенностью сказать, что они неправы).

Выбор преемника находился в руках трех вдов: Сунвон-ванху, матери вана Хонджона Синджон-ванху и Чхорин-ванху, которая, собственно, в этом деле участия не принимала. Надо сказать, что выбор был невелик, но все же возможность выбирать имелась. Однако дело решилось само собой…

Ли Хаын, потомок вана Инджо через его третьего сына Ли Ё, известного как Инпён-дэгун, предложил Синджон-ванху возвести на престол своего одиннадцатилетнего сына Ли Мёнбока. Сам Ли Хаын не мог претендовать на престол поскольку в то время действовало правило, согласно которому преемник вана должен был относиться к младшему поколению, а Ли Хаыну на тот момент было сорок два года.

Согласно официальной версии, Чхорин-ванху отправила сановников за Ли Мёнбоком, который развлекался, запуская воздушного змея в дворцовом саду. Когда Мёнбока привели во дворцовые покои, Синджон-ванху бросилась к нему и назвала его своим сыном… читая подобные истории, так и хочется прослезиться от умиления, но на самом деле, все было не настолько идиллически…

Ли Хаын действовал наверняка, подкрепив свое предложение веским аргументом. Он понимал, что не может упустить этот уникальный шанс, выпадающий раз в жизнь. Ли Хаын заручился поддержкой пхунъянских Чо, создав у них ложное ощущение своей безопасности. Он пообещал, что будет исполнять обязанности регента при сыне сугубо формально и не станет мешать Чо вершить дела правления. Как говорится в народе: «Даже старая лиса может попасться в ловушку, если утратит бдительность». Так произошло и с Чо: они поверили обещаниям Ли Хаына, и помогли ему завладеть золотой государственной печатью, полученной в свое время от империи Мин третьим чосонским ваном Ли Банвоном.

В наше время ни один предмет не имеет глубокого сакрального значения, и каждый вправе сам решать, хорошо это или плохо. Если бы некий злоумышленник сумеет завладеть Национальной печатью Республики Корея и потребует в обмен на ее возвращение должность премьер-министра, то в лучшем случае он попадет в психиатрическую больницу, а в худшем – в тюрьму. Никто не подумает выкупать Национальную печать такой ценой, ведь изготовить новую не составит никакого труда.

Но так обстоит дело сейчас, а в XIX веке золотая государственная печать была драгоценнейшим свидетельством власти, материальным подтверждением Небесного Мандата. Имея в руках печать, Ли Хаын мог диктовать свои условия Синджон-ванху и стоявшим за ней андонским Кимам. Но не в одной лишь печати было дело – в период своего величия Чо сумели закрепиться на всех уровнях власти настолько хорошо, что Кимам не удалось «выкорчевать» их полностью. «Нейтральный» Ли Хаын в качестве регента устраивал Чо больше, чем правящие Кимы, а Кимов – больше, чем правящие Чо. Как говорится, «если Небеса посылают удачу, то и нужные условия создадут».

Потомки должны выразить глубочайшую благодарность Ли Хаыну, благодаря решительности которого Чосонское государство смогло просуществовать до начала ХХ века, пережить империю Цин и тоже успеть побыть империей. Если бы преемником вана Чхольчона стал бы очередной «бастард-простолюдин», то дни Чосона могли бы завершиться на полвека раньше.

И прежде чем перейти к следующей главе, необходимо уделить внимание событиям, происходившим в империи Цин и Японии. Цин пережила продолжительное восстание тайпинов[169], длившееся с 1850 по 1864 годы, и две «опиумные войны» с западными державами, в которых потерпела поражение[170]. В Японии же нарастало недовольство сёгунатом Токугава. Самураи[171] из ханов (японских феодальных княжеств) готовились свергнуть сёгунов и вернуть власть японскому императору, которому она изначально принадлежала по праву божественного происхождения. А хорошо известно, что любой переход власти из одних рук в другие, вызывает всплеск амбиций…

Итак, чосонский престол остался за потомками вана Инджо, взошедшего на престол после свержения Кванхэ-гуна. Нет смысла вдаваться в сравнительный анализ прав на престол остальных подходивших по возрасту членов чосонской династии, поскольку это потребовало бы длительного изучения и могло бы затянуться надолго. Достаточно будет сказать, что с генеалогической точки зрения Ли Мёнбок был наиболее подходящей кандидатурой.

ГЛАВА 26

Ли Мёнбок, первый император Кореи, и его отец

Если бы Сунвон-ванху заботилась о процветании Чосона, а не о благополучии своих родственников, то ей следовало бы после вана Хонджона возвести на престол Ли Хаына, а не отправлять гонцов на остров Канхва за человеком, не отличавшим иероглифа «рен» от иероглифа «хи»[172]. Разумеется, были у Ли Хаына и ошибки, самой большой из которых в наше время принято считать политику строгой внешнеполитической изоляции Чосона, но положительного в его деятельности было больше, чем отрицательного.

На внешнеполитическую изоляцию нужно смотреть глазами людей, живших в XIX веке, а не с современной точки зрения. Такой политики придерживался не только Чосон, но и Япония, и империя Цин. Первой к самоизоляции, называвшейся сакоку («страна на цепи»), пришла Япония. В первой половине XVII века сёгуны из дома Токугава закрывали