Чосон. Последняя династия Кореи - Пак Ён Су

Чонсун-ванху устроила первое массовое истребление христиан, получившее название «гонений года син-ю».

Правнук безумца и внук католика, да еще и незаконнорожденного – да лучше уж быть простым санмином, чем представителем правящего дома с подобной родословной! Собственно, Ли Бён и был санмином, поскольку зарабатывал на жизнь тем, что рубил лес и возделывал землю на острове Канхва, вдали от столицы. Читать он вроде как научился и даже начинал читал в детстве «Цзы чжи тун цзянь»[166], но ничего из прочитанного не запомнил, а со временем и грамоту практически позабыл – зачем она лесорубу? Главной целью жизни Ли Бёна было не привлекать к себе внимания, которое могло бы навлечь беду. Рассказывают, что когда Ли Бён увидел приближавшихся к его дому посланцев Сунвон-ванху, то чуть не потерял сознание от страха. Как он мог вообразить, что судьба уготовила ему чосонский престол? Об этом даже думать было страшно.

Однако мысль о том, что власти решили уничтожить всех потомков Юнэн-гуна, сразу же пришла ему на ум, и хорошо еще, что охваченный страхом Ли Бён не покончил с собой, чтобы избежать пыток и позора. Вместо этого он был доставлен вместе со своей семьей в столицу, где его ожидала торжественная встреча – горожане выстроились вдоль дороги и приветствовали своего будущего правителя. Нужно сказать, что многие радовались искренне. Несмотря на все тяготы жизни, которая все меньше и меньше напоминала благословенные времена вана Сукчона, люди не знали и не могли желать для себя другой формы правления, кроме традиционной монархии, в которой от личности монарха зависело очень многое. Можно было надеяться на то, что ван, не понаслышке знакомый с тяжелым трудом и жизнью простых людей, будет милостивым и справедливым правителем.

О том, как вчерашний лесоруб может управлять государством, никто не задумывался, да и вообще народное представление о правлении было примитивно наивным: правитель сидит себе-посиживает на престоле, да отдает своим сановникам распоряжения… Трудно ли? Любой справится, это вам не рис высаживать, стоя по колено в воде.

Разумеется, взять и усадить на престол «двоюродного брата соседского вола»[167] было нельзя. Сунвон-ванху пришлось усыновить Ли Бёна, и как будто вместе с ней, это словно бы сделал и покойный ван Сунджо, так что формально вышло, будто дядя сменил на престоле племянника.

Для андонских Кимов Ли Бён, вошедший в историю как ван Чхольчон, стал настоящим подарком судьбы. После нескольких лет вдали от власти они получили правителя, который не обладал ни способностями, ни сторонней поддержкой. Чхольчона можно, с полным на то основанием, сравнивать с сидящей на престоле куклой, которая регулярно кивает головой, одобряя то, что говорят ей сановники. При всем своем скудном уме, Чхольчон прекрасно сознавал уязвимость своей легитимности и понимал, что своим возвышением он обязан не Небу, а Сунвон-ванху и андонским Кимам, поэтому у кукловодов с куклой не было никаких проблем.

Став ваном, Чхольчон не забыл свою прошлую жизнь и предпринимал попытки облегчить жизнь простого народа, но эти попытки не имели системного характера и не вылились в какие-либо реформы. Да и вообще любые намерения вана могли реализоваться лишь в той степени, в какой это было угодно Кимам. Ситуация в Чосоне была напряженной, чреватой восстаниями. Поэтому иногда народу нужно было делать небольшие поблажки: простить недоимки или немного снизить налог в неурожайный год. Но при этом то, что объявлялось правительством, часто игнорировалось местными властями, которые пытались взыскать и прощенные недоимки, и налог в полном объеме, и еще сколько-то сверху, для собственной выгоды. В результате конец правления вана Чхольчона был ознаменован серией крестьянских восстаний 1862–1863 годов. Не успевали власти загасить пожар в одном месте, как вспыхивал в другом, и хорошо еще, что не вспыхнуло разом повсюду, тогда бы Чхольчон мог бы стать последним правителем чосонской династии.

Ван Хонджон на закате своего правления делал попытки оттеснить клан Чо от власти или хотя бы взять часть полномочий в свои руки, но от вана Чхольчона ничего подобного ожидать не приходилось. Главной целью Кимов стало скорейшее обзаведение наследником престола. В конце 1851 года двадцатилетнего вана женили на четырнадцатилетней дочери Ким Мунгына, возглавлявшего на тот момент клан андонских Кимов – невесту выбрала Сунвон-ванху.

До выдачи дочери за вана Ким Мунгын возглавлял Восточный отдел Сынджонвона (ванского секретариата). Должность была не самой высокой, но крайне важной, ведь в секретариате готовились все указы правителя. Ким закончил свою карьеру в должности, название которой можно перевести как «министр иностранных дел», но на деле он был правителем Чосона при своем зяте. Сунвон-ванху в дела правления особо не вникала, она расставляла фигуры по местам и следила за тем, чтобы они действовали нужным образом.

Жена, известная как Чхорин-ванху, в 1858 году родила Чхольчону сына Ли Юнчжуна, но тот скончался на седьмом месяце жизни от лихорадки, явно вызванной инфекцией. Ли Юнчжун был вторым сыном вана, первого родила в 1854 году супруга Пак-гвиин, третьего и четвертого родила супруга Чо-гвиин, принадлежавшая к клану пуньянских Чо, сумевших сохранить малую часть своего былого влияния, а пятый и последний сын Чхольчона был рожден в 1862 году супругой Пак-гвиин. Все сыновья Чхольчона умирали на первом году жизни, а из семи или пяти[168] дочерей выжила только одна – Ёнхе-онджу, рожденная супругой Сукуи Бом. Ёнхе-онджу скончалась в середине 1872 года, на пятнадцатом году жизни, спустя три месяца после своей свадьбы. Один или два рано умерших ребенка – это случайность, но, если только один ребенок из двенадцати или из девяти, доживает до четырнадцати лет, то можно с уверенностью подозревать, что причиной ранних смертей стали наследственные болезни, полученные от отца – матерями же были разные женщины.

Известно, что Чхольчон страдал проблемами с пищеварением, возможно вызванные тем, что в детстве и юности ему приходилось питаться нерегулярно, а иногда и голодать. С иммунной системой у двадцать пятого чосонского вана тоже, видимо, имелись проблемы, поскольку он был подвержен простудам. Вполне возможно, что частые простуды вана были проявлением туберкулеза. Он был из тех, про кого в народе говорят «каждый новый день встречает, как дар судьбы». Желая укрепить свое здоровье, Чхольчон принимал разные укрепляющие снадобья, но они явно оказались бесполезными, поскольку умер он в возрасте тридцати двух лет, в январе 1864 года.

Или, возможно, снадобья, принимаемые Чхольчоном, оказались полезными, но не ему, а стоящим за ним, андонским Кимам. Как уже было сказано, незадолго до смерти Чхльчона скончался его могущественный тесть Ким Мунгын, и в клане Кимов