Приказ есть приказ - Игорь Берег

— И все равно лучше быть свободным кубинцем, чем голодающим анголанином, — рассмеялся Серхио. Евгений тоже предпочитал быть жителем своей страны. Ну, или, на крайний случай, кубинцем.

Он стоял на пороге отеля, смотрел на лежащий перед ним город и думал о том, что все происходящее очень похоже на какой-то авантюрный фильм. И окружающая действительность — как декорации к этому фильму. Вот пустая площадь, залитая то ли асфальтом, то ли местной его разновидностью. Вот на ее противоположной стороне зияет окнами без стекол и дымится дом, в котором еще недавно валялись трупы унитовцев. Вот пальмы, посеченные пулями. Океана отсюда не видно, но чувствуется его соленое прохладное дыхание. А вот и солнце, еще не скатившееся к горизонту, но явно собирающееся это сделать. И тишина, особенно ощущающаяся после клекота вертолетных винтов и грохота автоматных выстрелов. Самое настоящее кино! И он, как настоящий герой фильма, стоит, опершись спиной на стену недавно взятого штурмом отеля, щурясь, смотрит на все это экзотическое великолепие и не знает, что готовит ему завтрашний день. А может быть, и сегодняшняя ночь. Но он совсем не боится этой неизвестности, он готов к любым испытаниям и с честью их пройдет. Евгений вдруг ощутил, что ему нравится такая жизнь, и понял, что другой для себя не представляет.

К вечеру стало ясно, что в этот день ни подкрепление, ни комиссия не прибудут. Нужно было готовиться к ночи и рассчитывать только на свои силы. Ну что же, такое положение вещей было им не впервой, поэтому никакой нервозности в их действиях не наблюдалось. Перекусили, чем бог, а вернее Портос сотоварищи, послал. Разобрались по постам и стали ждать темноты. К спиртному никто не прикасался, хотя, судя по этикеткам, вино, которое добыли провиантских дел мастера, было очень неплохим. Не тронули и пресловутую бутылку рома. Среди прочего Монастырев привез несколько пачек мозамбикского чая, который хоть и назывался смешно «Моша», но оказался весьма недурен. По крайней мере был лучше грузинского. Миронов распорядился заварить пару чайников его, да покрепче, и выдать часовым во фляжках — чтобы спать не хотелось. Кубинцы никогда не слышали о чефире, однако новинка им понравилась, поскольку сам чай на Кубе как-то не в ходу. Там предпочитают кофе. А вот здесь в Порту-Амбуин его почему-то не нашлось, хотя Ангола, как известно, кофе производит, и неплохой. Евгений отметил себе в памяти достать пару килограммов перед возвращением в Союз. Только вот когда оно будет, возвращение?

Как всегда здесь, ночь упала почти мгновенно. Уличное освещение в городе не работало, но взошедшая огромная луна давала достаточно света, чтобы наблюдать за происходящим на улицах. А там, несомненно, что-то происходило. Изредка мелькали тени людей. Но напрягаться пока не стоило. Тревожных сигналов с выставленных на окраинах постов не поступало, значит, это могли быть только местные жители, осмелившиеся наконец покинуть свои дома. И чего им бродить среди ночи? На всякий случай Евгений и Серхио еще раз напомнили своим бойцам, замершим у оконных проемов, о бдительности, а затем отправились в облюбованный номер на пятом этаже. Был он не очень шикарным, небольшим, с двумя кроватями, столом, стулом и креслом. Очень походил на номер в какой-нибудь провинциальной советской гостинице. Но постельное белье имелось в нем свежее. Был и туалет, не работавший сейчас по причине отсутствия воды в водопроводе. Надо будет предупредить солдат, чтобы не смели гадить в пустующих номерах, а выходили бы для этого на улицу, в какие-нибудь кустики. Иначе здесь уже на второй день будет не продохнуть. А вообще завтра нужно будет комиссара напрячь, чтобы в отель давали воду.

В воздухе еще чувствовался тонкий запах гари. Но номер, куда попала граната от РПГ, Евгений проверил лично — пожар не разгорелся, потух сам собой.

Раздеваться они не стали: если вдруг стрельба начнется, что, без штанов бегать? Сели на кроватях, посмотрели друг на друга, закурили. Тибурон о чем-то напряженно размышлял. Потом совсем по-русски махнул рукой и сказал:

— Ладно! Ром мы трогать не будем, но по стаканчику выпить определенно надо.

— Вино откроем? — поинтересовался Евгений.

— Зачем? — пожал плечами кубинец. — Есть у меня стратегический запас: бутылка старой португальской яблочной водки. Подойдет?

— Не знаю, не пробовал. По-моему, это называется кальвадос.

— На этикетке такого слова нет. Ну что, будем?

В принципе, Миронов не возражал.

— Разве что по стаканчику. И то небольшому. А то заснем слишком крепко. А закусить чем?

Кубинец посмотрел на него, как на ненормального.

— Разве такое количество закусывают? И перед сном есть вредно — унитовцы сниться будут. Сигаретами закусим. Эх, жалко сигар нет! Знаешь, какие на Кубе сигары?

— Почему не знаю? В Союзе одно время их навалом было. В коробках. «Ромео и Джульетта», «Упман», «Партагас». Сейчас, правда, исчезли. Наверное, вы их сами курите.

— Нет, — рассмеялся Серхио. — Это — дорогие сигары. Они на экспорт идут. Мы что-нибудь попроще.

Стаканы нашлись тут же, в номере. Симпатичные, испанские, коричневого закаленного стекла. Тибурон выудил из своего мешка пресловутую бутылку, откупорил ее, разлил.

— Ну, за кубино-советскую дружбу, — поднял он стакан.

— За ее укрепление и процветание, — Евгений поднял свой.

Они сделали по глотку. Теплая водка была мягкой и непривычной на вкус. И действительно имела тонкий яблочный оттенок. «Пожалуй, и ничего, — решил про себя Евгений. И тут же патриотично подумал: «А "Столичная" была бы лучше!».

— Ты посмотри, — удивился Серхио. — Воды нет, а свет имеется.

Действительно, лампочка в смешном абажуре под потолком продолжала гореть.

— Унитовцы не успели опоры подорвать, — меланхолично ответил Миронов. — А может, специально не трогают, для себя берегут.

— Ты думаешь, они окончательно эти места захватят?

— Не знаю. В партизанской войне вообще трудно что-либо предсказать. Успех или поражение — пятьдесят на пятьдесят. Вот сейчас американцы с юаровцами решат поддержку усилить, а то и батальон «Буффало» пустить в дальний рейд — очень смешно получиться может.

— Ну, это уж фигушки! — решительно сказал Тибурон. — Наши ребята их не пустят, а то и сдачи дадут. Да так, что до самого Виндхука эти буффаловцы драпать будут. Имеется уже такой опыт.

В боеспособности кубинских войск можно было не сомневаться, они не раз доказывали, что сумеют надрать задницу любому противнику. За годы, прошедшие после залива Свиней, солдаты острова Свободы закалились и приобрели здоровый боевой цинизм. Теперь они не боялись никого, как говорится, сам черт им был не брат. В большей степени режим МПЛА держался на кубинских штыках, чем на боеспособности ангольской армии.

Они отпили еще по глотку, помолчали. Евгений прислушивался к ночной тишине. Конечно, тишиной ее назвать можно было лишь с некоторой натяжкой. Звенели на разные голоса какие-то местные цикады, был слышен шум прибоя недалекого океана. Но ведь и выстрелов не раздавалось! А в военных условиях это — уже тишина.

— Твои ребята на постах не уснут? — поинтересовался он у Тибурона.

— И не надейся! — усмехнулся тот. — Они все, считай, ветераны и слишком хорошо знают, что происходит с теми, кто спит на посту. Не беспокойся, тревогу вовремя поднимут.

Он отпил еще глоток, и Евгению показалось, что в глазах кубинца неожиданно промелькнула тоска.

— Ты чего загрустил, брат по оружию? — поинтересовался он.

Серхио вздохнул.

— Дом вспомнил. Я ведь уже год там не был.

— Ты женат?

— Да. И сыну три года.

Кубинец оживился, полез в нагрудный карман.

— Вот смотри, — он вытащил из бумажника фотографию.

На снимке была очень симпатичная женщина, на коленях у нее сидел потешный лупоглазый малыш. Женщина улыбалась ласково и призывно, словно говорила: «Мы ждем тебя!». Он вернул фотографию Серхио, и тот, полюбовавшись сам несколько мгновений, аккуратно спрятал ее.

— А у тебя дети есть?

Миронов покачал головой.

— Нет. И жены нет. Так, подруга.

— Почему не женился до сих пор? Вон, уже седые волосы появились!

— Да как-то не случилось. Работа такая, что времени и сил на семью не остается. Даже хотя бы на то, чтобы ее завести. А Наташка сама замуж не рвется, считает, что и так хорошо. Никаких обязательств. Надоели друг другу — разбежались без проблем. Хотя вместе живем вот уже который год и пока не надоели. Может быть, как раз моя работа этому и способствует. Сплошные командировки, а любовь и совместная жизнь — в перерывах. Ничего, так даже вкуснее.

Тибурон слушал его, раскрыв рот. Потом спросил:

— И что, даже детей не хочется завести?

— Почему не хочется? Но кто с ними нянчиться будет? Я — в разъездах, Наташка вся в своей работе. Бабушкам подкидывать? Ерунда получится! Ребенок должен житье родителями, видеть их каждый день. А, кроме того, сам знаешь, какая у нас работа. Сегодня жив, а завтра…