Пространство и время - Георгий Викторович Баженов

от удовольствия, представив, что будет с бедным Кащеем.

«Ага, — скажет Вовка, — попался? Видишь!» — и ткнет себе в грудь, а там у него медаль… нет, много-много медалей, целых десять штук.

«Ой-ой, — скажет Кащей и затрясется. — Не убивай меня, пожалей, у меня дома маленькие кащеята…»

«Вот так-то, — скажет ему Вовка. — Будешь знать, как на улице с героем встречаться. Ка-ак дам сейчас!»

«Ой-ой…» — заверещит Кащей.

Вовка засмеялся. «Да, — представил он, — сразу бы все увидели, какой я бесстрашный».

— Ты думал, я у тебя последняя дура!.. — Вовка вошел в сенки и остановился. Он еще никогда не слышал, чтобы у мамы был такой голос: злой, громкий, твердый. — Думал, со мной можно как с собакой: бросил кость — на, грызи, только отстань… А я человек, у меня гордость есть, у меня в ушах-то до сих пор стоит, как ты в любви мне раньше клялся… Какие слова говорил! Золотые горы — одни глаза бесстыжие остались. Ну что смотришь так? Неправду, может, говорю? Смотреть-то так ты научился, это я знаю, на Люську свою тоже, наверно, так смотрел, когда охмурял ее? Не морщись, не кислую капусту подаю — правду говорю! Ну, живешь с ней — а меня зачем звал? На кой черт нужна была? Посмеяться хотел, что ли?

— Да пойми ты, пойми… — Голос у отца был глухой, виноватый; Вовка тоже ни разу не слышал, чтобы отец хоть раз говорил так. — Ну, виноват, ну, не выдержал, знаешь ведь, как это у нас бывает… выпил, а там море по колено… Ну что теперь делать? Вешаться, что ли? Биться головой об пол? Ты же из меня не мужика делаешь, тряпку. Сама же потом уважать меня перестанешь…

— Когда это — потом? — с вызовом спросила Зоя.

— Ну, тебе что, слова, что ли, нужны? В ученые, что ли, записалась? «Потом», «теперь»… какая разница? Ты пойми, я же не могу… ты рядом, а не подпускаешь… Люблю ведь я тебя, не могу без тебя…

— Ты про любовь-то забудь. «Люблю»! Начал опять сеть плести… «люблю», «не могу»… проверено уже, как ты любишь…

— Да я, может, из-за того, что не мог без тебя… с тоски, может, с отчаяния, может…

— Ишь как ловко получается! Что ни сделаешь, все от любви. Удобно это у тебя придумано. Ничего не скажешь! Ловко…

— А у тебя не ловко? — с обидой произнес Егор. — К тебе тоже ходил какой-то, пока я…

— Что?! — тревожно рассмеялась Зоя.

— А то… К тебе там тоже Женьки разные ходили. Не ходили, скажешь?

— Да мало ли кто за мной ходить будет? Я тут ни при чем…

— Скажешь, домой к тебе не приходил Женька этот? Задабривал через Вовку, пистолеты покупал…

— А-а… — догадалась Зоя. — Вон что! — У Вовки даже мурашки по спине пробежали — он не разобрался, отчего, просто пробежали — и все. Он сжался в сенках в комочек. — Нашел чем попрекнуть. Пистолет! А что я Вовку бросила, за тобой поехала — это ничего? Ну, ты завербовался — и работал бы по своему договору, а я-то чего к тебе поехала? Пистолет! Что же из-за пистолета не осталась на Урале? Пистолет! Вот и видно, что дурак ты… Дурак был и есть дурак! — Голос у нее задрожал.

— Да Зоя! — взмолился Егор. — Ну, ведь не можешь ты так! Ну, ты же баба, я знаю тебя, не можешь ведь ты без меня долго… Ну что ты мучаешь меня и себя, ведь извелась вся… Ты посмотри на себя, сладко, что ли, тебе без меня? Ну сколько можно так? Должен быть конец всему этому или нет? Ну, слышишь ты меня, слышишь? Люблю я тебя, не могу, не могу… Зоя, Зоинька, дорогая, любимая, не могу, не могу… Зоя! Зоинька…

— Да ты что! Ты что! Сдурел, что ли? А ну отпусти, отпусти, говорят. Егор, не дури, ну больно же, отпусти, отпусти, тебе говорят! Ах, боже, да что же это такое… отпусти, Егор, слышишь… христом богом прошу, умоляю, отпусти…

Вовка так испугался, что его затрясло как в лихорадке. Он стоял в углу и плакал навзрыд, и плечи его дергались вверх-вниз.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Вовка следил за начальником рейда. Он думал так: это немецкий шпион, его надо выследить и уничтожить. Нет, передумал Вовка, уничтожать нельзя, пусть лучше женится на Люсе. Вовка крался за ним вдоль забора и придумывал разные мысли, и мысли были одна интересней другой. Главная интересная мысль была в том, что Вовка — разведчик и бесстрашный красный боец, а начальник рейда — немецкий шпион и пусть женится на своей Люсе.

Начальник рейда спустился к пристани, сел на моторную лодку и, подергав за шнур мотора, взялся правой рукой за рычаг, развернул лодку и направил ее против течения реки.

Вовка не сразу ему поверил, будто он насовсем уплыл. Может, это шпионский прием, шпионы тоже бывают умные.

Вовка спрятался за ивой, ждал-ждал, но лодка не возвращалась. Вовка вышел из укрытия и направился к дому, в котором жил начальник рейда.

Где лежат камни, Вовка еще раньше присмотрел. Он брал по одному камню, камни были тяжелющие, но Вовка упорно таскал их к дому. Разведчику что еще тяжело: надо, чтобы не видели, чем ты занимаешься. А если кто увидит, не должен ничего понять.

Поэтому Вовке приходилось все время быть начеку, чуть что — бросать камень и делать вид, что никакой ты не разведчик, а простой парнишка, даже в школу еще не ходишь.

Вовка натаскал камней целую гору, а потом начал закладывать ими дверь дома. На крыльце получилась стенка из камней, вроде пирамиды. «Теперь так, — подумал Вовка, — вот ты сейчас как будто шпион. Ты пришел домой. А дверь завалена камнями. Что ты будешь делать? Пойдешь к Люсе».

«А если не догадается? Разведчик до всего догадается, а шпион, чтобы все-все отгадать, не сможет», — решил Вовка. Он решил это с легкостью, потому что у него уже был в голове план действий.

Вовка нашел около сарая доску, положил ее у крыльца, а к концу доски приставил по бокам по небольшой щепке. Получилась настоящая стрела.

«Понятно? — подумал Вовка. — Понятно…»

Вовка сделал вперед сколько-то шагов и сказал: «Вот столько». Здесь он выложил новую стрелу. Потом делал еще несколько раз по «столько» же и каждый раз строил новую стрелу.

Задержался он только в одном месте, не знал, куда дальше стрелки показывать — к медпункту или где Люся живет? Вроде и там и тут — везде Люся. Потом решил: конечно, к дому, женихи с невестами живут в