Механика Небесных Врат - Афанасьев Роман Сергеевич

За несколько часов он извел десяток страниц блокнота, исчеркав их без остатка, и выпил весь кувшин свежей воды, еще с вечера оставленный в комнате служанкой пансиона. Дела шли неплохо. Ридусу удалось разобраться в средней части чертежа, той, что касалась его и должна была служить мостиком между магией и механикой. Он даже вполне понимал принцип работы движителей и тяг из инженерной части, хотя и не представлял, как и какими инструментами создать такие движители. Но вот область магии представляла для него настоящее черное пятно. Во-первых, он так и не смог справиться с шифром и даже не знал, с какого бока к нему подступиться. Во-вторых, он даже теоретически не представлял, каков принцип действия магической части. Он знал, как подать энергию глоубов на движители, что должны вращать три штанги. Понимал, какую именно мощность нужно получить, и даже представлял, что получится в итоге – арка, по которой скользят подвижные площадки, на которых расположены магические атрибуты. Но чего он не представлял, так это то, как именно все это должно работать.

Без магической части вся механика выглядела красивым, но глупым механизмом, в котором все вращается, искрит, шумит, но – не ничего не делает. Ланье в принципе мог собрать подобный механизм, хотя еще не знал, где взять такие движители – один большой и три малых, – и как раздобыть столь мощные глоубы. Он допускал, что при помощи Конрада ему удастся все это соединить и даже запустить. Но все, что они получат, – шумный механизм, годящийся только для сотрясения воздуха. Ключом к вратам служила магия, именно она должна была превратить механическую забаву в рабочий механизм. Ланье видел пробелы в чертеже, но не мог их заполнить, это мог сделать только маг. Он должен был в определенном порядке расставить кристаллы в контейнерах, произнести заклинания для их активации, запустить в работу сложное заклинание, что связывало их воедино, и, наконец, после запуска механики произнести заклинание, открывающее дверь. Ридус не сомневался, все инструкции для мага, что занимали добрую половину чертежа, содержат точные указания. Но они были зашифрованы, как и местонахождение самой арки Врат. И это приводило Ланье в отчаяние, он понятия не имел, где найти малефиканта, что согласится им помочь.

Смерть Тьена нанесла проекту более серьезный удар, чем казалось Ридусу вначале. Вот он мог с легкостью решить проблему шифра, да и знакомые маги у него наверняка были. Но Ризанос мертв, и Ланье не остается ничего другого, как молить судьбу о неожиданном подарке.

Конечно, есть еще один вариант: можно отправиться на западные окраины и навестить улицу Волшебников. Там жили те, кто не столь давно покинул Малефикум и еще не успел окончательно позабыть искусство предков. Там же ютились проходимцы, выгнанные из Малефикума или сами бежавшие из города магов, спасаясь от преследования. Именно на этой улице и создавалось большинство амулетов и волшебных побрякушек, что потом продавались на Кольцевой. Там можно было встретить настоящих магов, а не уличных шарлатанов. Но хватать за рукав первого встречного на улице Волшебников было бы самоубийством. Даже не принимая в расчет риск нарваться на проходимца и жулика, что с охотой заморочат простофилям голову, оставался большой шанс встретить там тех, кто покушался на жизнь самого Ридуса. Эти загадочные преследователи убили Ризаноса, в этом магистр был уверен. И наверняка они же прикончили Бруно, что был тут совершенно ни при чем. И самое первое покушение Ланье не забыл, тогда он спасся чудом. Можно было предположить, что негодяи попытаются закончить свою работу и сделают еще одну попытку. Нет, наугад действовать нельзя.

Расстроившись, Ланье отложил чертеж и прямо в одежде повалился на кровать. Он знал, что выдохся и ему нужен отдых. Он видел перед собой тупик и не знал, как из него выбраться. Это страшно раздражало, но Ридус не сдавался; разглядывая потолок, он принялся перебирать в уме различные варианты действий, что могли ему помочь выпутаться из этой сложной ситуации. Можно было, например, попробовать поговорить с ребятами из Магиструма. У кого-то наверняка есть знакомый маг, которому можно доверять. Но Бруно… С ним Ридус тоже просто поговорил, и это стоило бедняге жизни. Возможно, следовало обратиться к руководству, а то и сразу в Ложу Магиструма. Это тоже, впрочем, был не самый лучший выход. Даже если бы его восприняли всерьез, а не прогнали с порога, то Ложа наверняка отобрала бы у него чертеж и, скорее всего, еще полсотни лет обсуждала разумность осуществления подобного проекта. Или, что более вероятно, Великие Магистры спрятали бы чертеж в самый укромный уголок своего хранилища, поближе к другим древностям, чтобы не нарушать сложившегося равновесия между тремя великими городами. Ридус, вздумай он протестовать, заслужил бы репутацию Ризаноса и кончил свои дни в таком же приюте для стариков. Нет, тут надо было действовать наверняка и быстро, пока до них не добрались загадочные убийцы.

Ланье и сам не заметил, как задремал. Его разбудил громкий стук в дверь, и магистр подпрыгнул на постели.

– Да! – крикнул он, вскакивая на ноги и бросаясь к вешалке, у которой стояла его трость. Мысли о наемных убийцах переместились из ночного кошмара в реальность, и Ланье проклял себя за беспечность.

– К вам посетитель, магистр Ланье, – раздался из-за двери знакомый голос леди Розалии, и Ридус, уже схвативший трость, застыл у двери.

– Кто? – быстро спросил он.

– Ридус, это я, Конрад, – раздалось из-за двери, и магистр с облегчением перевел дух.

Не медля, он распахнул дверь, и механик, стоявший на пороге в обнимку с огромным чемоданом, ввалился в комнату.

– Спасибо, леди Розалия, – выдохнул Ридус и тут же захлопнул перед носом хозяйки пансиона дверь.

Привалившись к ней спиной, Ланье прислушался, и, лишь когда шаги ошеломленной хозяйки стихли, он обратил свой взор на гостя.

Конрад стоял посреди комнаты, с интересом осматривая жилище своего нового друга.

– Как прошла ночь? – спросил Ланье, заметив, что его друг одет небрежно и тяжело дышит, словно всю дорогу бежал.

– Ночь – хорошо, – отозвался механик. – А вот утро было отвратительным. Но это подождет.

Ридус отлепился от двери и подошел ближе, с интересом рассматривая ношу механика. Чемодан, судя по всему, был довольно плотно набит, но Конрад держал его легко, словно тот ничего не весил. Заметив его взгляд, механик опустил чемодан на пол.

– Это так, мои вещи, – пояснил он. – Пришлось срочно выехать из гостиницы. А это на столе…

– Да, – подтвердил Ридус, – это он.

Штайн подошел к столу, склонился над ним и впился в чертеж жадным взором. Ланье подошел ближе и ткнул пальцем в правую часть, касавшуюся механики.

– Вот тут, – сказал он. – Где зубчатая передача…

– Вижу, – отозвался Конрад. – И это не передача.

Не отрывая взгляда от чертежа, он достал из кармана блокнот и карандаш, опустился в кресло Ланье и начал что-то быстро писать на чистом листе. Ридус огляделся по сторонам, потом ногой подтащил поближе стул, стоявший у шкафа, и уселся на него рядом с механиком.

– Здесь, – указал он. – И здесь. Я не понимаю, как это стыкуется с движущимся валом.

– Просто, – отозвался Конрад и ткнул карандашом в рисунок. – Смотри.

Друзья склонились над чертежом, и время для них остановилось.

* * *

Когда до полудня оставалось совсем немного, Альдер занял позицию на крыше одного из домов и приготовился к вызову. Старикан Маркус был педантичен, и Верден не сомневался, что ровно в полдень его ждет контакт с нанимателем. Процедура не слишком приятная, но очень действенная, если необходимо быстро передать информацию из города в город. Он был уверен, что Маркус обязательно вызовет своего наемника, и потому почти все утро потратил на приготовления к беседе.

Место Альдер выбрал не случайно, на его поиски ушли несколько часов бесцельных блужданий по городу. Но теперь он сидел на плоской крыше трехэтажного жилого здания, взирая на площадь, раскинувшуюся у его ног. Никто не мог подобраться к нему незамеченным, в этом маг был уверен. Кроме того, он присмотрел три пути отступления с крыши – вниз по балконам, на крышу соседнего дома, и быстрый спуск по передней стене дома, что была обильно украшена грубыми лепными узорами и фигурами горгулий. И это не считая самого обычного пути через чердак и главную лестницу – этой дорогой Верден и поднялся на крышу, но не собирался по ней уходить.