Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть - Тилли Коул

вставать, солнышко! — послышался голос ее отца. Я чувствовал, как колотится ее сердце, эхом отдаваясь в моей груди.

Поппи повернула голову, обрывая поцелуй.

— Я проснулась! — крикнула она. Мы не смели шевельнуться, пока не услышали удаляющиеся шаги.

Она уставилась на меня вытаращенными глазами, прошептала «Боже мой!» и снова захихикала как сумасшедшая.

Тряхнув головой, я сел на край постели и поднял с пола свою черную футболку. Поппи обняла меня сзади за плечи и вздохнула:

— Сегодня мы заспались. И едва не попались.

— Больше такого не случится. — Мне не хотелось, чтобы Поппи придумывала предлог, как покончить с этим. Прошлой ночью я должен был остаться с ней. Должен был. И ничего не случилось. Мы просто целовались, а потом заснули.

И мне этого хватило.

Поппи согласно кивнула, после чего уткнулась подбородком мне в плечо, обвила руками и прошептала:

— А мне понравилось.

Поппи снова рассмеялась. Я чуть повернул голову и посмотрел в ее лучащееся радостью лицо. Она игриво кивнула и, немного отстранившись, прижала мою руку к своей груди. Под моей ладонью билось ее сердце.

— Снова чувствую себя живой.

Теперь уже я засмеялся и покачал головой:

— Ты рехнулась.

Я поднялся и надел ботинки. Поппи села на кровати:

— Знаешь, я никогда раньше не делала чего-то плохого или неправильного. Всегда была хорошей девочкой.

Я нахмурился при мысли, что мог совратить ее. Но Поппи подалась вперед и сказала:

— Было здорово.

Откинув волосы с лица, я наклонился над кроватью, чтобы запечатлеть на ее губах последний поцелуй, мягкий и нежный.

— Руне Кристиансен, возможно, я и полюблю в тебе этого плохого парня. По крайней мере, следующие несколько месяцев с тобой я точно не соскучусь, — Поппи театрально вздохнула: — Сладкие поцелуи и опасные шалости… То, что нужно!

Я шагнул к окну и услышал, как Поппи встала с кровати, и прежде чем выскользнуть на улицу, оглянулся и задержался на секунду. Она заполняла два пустых сердечка из своей банки и чему-то улыбалась.

Такая красивая.

Положив заполненные сердечки в банку, Поппи повернулась ко мне и замерла. Потом поняла, что я наблюдал за ней, и ее взгляд смягчился. Она хотела что-то сказать, но в этот момент ручка на двери начала поворачиваться. Поппи округлила глаза и замахала руками, чтобы я скорее уходил.

Выпрыгнув в окно, я бросился бежать. За спиной звенел ее смех. Лишь что-то столь чистое могло развеять тьму в моем сердце.

Я забрался в комнату через окно и направился в душ — освежиться перед школой. Вскоре ванную наполнили клубы пара.

Положив ладони на гладкий плиточный кафель стены, я наклонился, чтобы тугие струи воды били прямо в затылок. Каждый день, стоило только проснуться, мною овладевала злость. И я ничего не мог с этим поделать — чувствовал ее горький вкус на языке, ее жар струился по венам.

Но сегодняшнее утро было другим.

И все из-за Поппи.

Подняв голову, я выключил воду и потянулся за полотенцем. Надел джинсы. Открыл дверь ванной. В дверях моей комнаты стоял отец. Услышав, как я выхожу из ванной, он обернулся:

— Доброе утро, Руне.

Я прошел мимо него, к шкафу. Достал и надел белую футболку. Потянувшись за ботинками, заметил, что отец все еще стоит на пороге.

— Что? — резко спросил я.

Папа прошел в комнату с кружкой кофе в руке.

— Как твое свидание с Поппи?

Я не ответил. Отец ничего не знал об этом свидании, а значит, о нем ему рассказала мама. Отвечать я не собирался — не заслужил.

Отец откашлялся:

— Руне, вчера вечером после того, как ты ушел, приходил мистер Личфилд.

И она вернулась. Накатила стремительным потоком, закружила. Злость. Я вспомнил лицо мистера Личфилда, когда он открыл дверь вчера. Как смотрел нам вслед, когда мы уезжали. Ему это не нравилось, он не хотел отпускать Поппи со мной. Еще немного — и запер бы ее дома.

Но когда Поппи вышла, я понял, что он готов позволить ей все что угодно. Да и что ему оставалось? Ведь он терял дочь. И только это удержало меня от того, чтобы высказать все, что я думаю по поводу его возражений насчет нас с Поппи.

Отец подошел ближе и остановился передо мной. Я уперся взглядом в пол.

— Мистер Личфилд беспокоится, Руне. Ему не очень нравится, что вы с Поппи снова вместе. Считает, что это не самая лучшая идея.

Я скрипнул зубами:

— Не самая лучшая для кого? Для него?

— Для Поппи. Ты знаешь… ты ведь знаешь, что ей осталось не так уж много…

Я вскинул голову. Внутри полыхнул гнев.

— Да, знаю. Такое не забудешь. Что девушка, которую я люблю, умирает.

Отец побледнел:

— Джеймс просто не хочет неприятностей для нее в последние дни. Пусть все пройдет спокойно. Тихо. Без стресса.

— Дай-ка догадаюсь. Неприятности — это я, да? И стресс — тоже я?

Отец вздохнул:

— Мистер Личфилд просит тебя держаться от нее подальше. Дать ей уйти без ненужных сцен.

— Не дождетесь. — Я подхватил с пола рюкзак, натянул кожаную куртку и, обойдя отца, направился к выходу.

— Руне, подумай о Поппи.

Я замер и резко повернулся:

— Она — все, о чем я думаю. Ты и понятия не имеешь, что между нами происходит, так что почему бы тебе не перестать совать свой нос в мои дела? Это касается и Джеймса Личфилда.

— Поппи — его дочь! — возразил папа, и теперь его голос прозвучал жестче, чем прежде.

— Да. А еще она любовь моей жизни. И я не брошу ее даже на секунду. И вы с Личфилдом ничего с этим не сделаете.

Я бросился прочь из комнаты.

— Ты ей не пара, Руне! — крикнул мне вслед отец. — Не пара! Ты куришь, пьешь. А твое отношение к жизни? Груб, заносчив, из-за всего лезешь на рожон. Девушка тебя боготворит, всегда боготворила. Но она хорошая. Не испорти ей жизнь!

Я остановился и бросил через плечо:

— А вот мне точно известно, что ей в жизни как раз таки и не хватает плохого парня.

Я быстро прошел мимо кухни, бросив беглый взгляд на маму и Элтона, который помахал мне рукой. Хлопнул дверью, спустился с крыльца и торопливо закурил. Прислонился спиной к поручню крыльца. После отцовских слов я весь был как натянутая струна. И мистер Личфилд туда же. Хочет, чтобы я держался подальше от его дочери.

И что, по его мнению, я с ней сделаю?

Я знал, каким все меня считают, что обо мне думают, но никогда в жизни я бы