Волчья звезда - Галина Мария

- Я знаком совсем с другим крылатым выражением…- пробормотал Винер. - А, привет, Оливия.

Оливия растерянно кивнула ему.

- Симон, - тихо сказала она, - я хочу тебя спросить…

Винер смотрел на них из своего угла, и под его взглядом Симону было неуютно.

- Да? - сказал он.

- Я тут разбирала архивы, - она бессознательно теребила золотистую прядь, - ну, знаешь, те, что мы нашли в подвале. Но, Симон, там такие ужасные вещи… Я не понимаю… Если это выдумка…

- Ты о чем?

- Протоколы допросов… там сказано… я не понимаю. Ямы с негашеной известью… Лагерь… Какой-то Фогель…

- Тебе не надо было этим заниматься, - быстро сказал он, - я поговорю с Коменски.

- Но это же выдумка? - ее серые глаза с черным ободком вокруг радужки с надеждой глядели на Симона. - Я хочу сказать - может и было что-то в этом роде, какой-то один маньяк… но не в таком же масштабе!

- Ну, - проговорил он успокаивающе, - ты же знаешь, тогдашние авторы были склонны все преувеличивать. Жаль, что не сохранились магнитные носители. Там наверняка бы были соответствующие пояснения. Но они оказались так ненадежны…

- Но зачем такое выдумывать?

- Не знаю, - он пожал плечами. - Может, ради острых ощущений…

Она кивнула и направилась к двери, обернувшись на прощание уже из тьмы коридора. Лицо у нее было бледным и нежным, как речная лилия.

- Прелестное создание, - пробормотал Винер.

-Она тебе не нравится, верно? - напрямую спросил Симон.

Винер поднял глаза от распечатки.

- Нет. Мне не нравится, с каким напором она эксплуатирует свою женственность… Это нечестно, Симон.

Симон вздохнул.

- Это бессознательная стратегия. Она очень напугана, вот и все. Она ищет… поддержки.

- А ты, разумеется, охотно готов сыграть роль этакого мужественного землепроходца…

- Я сделаю все, что она хочет. Если ей от этого будет легче.

- И пойдешь уговаривать Коменски, чтобы он освободил ее от работы с архивами?

- Да, - подтвердил Симон, - пойду.

- И на кого же он ее свалит, эту работу?

-Да я сам возьмусь, - сказал Симон, - что мне…

- И тоже будешь думать, что ямы с известью - выдумка?

Симон пожал плечами,

- Не знаю… А ты?

- Это вполне в их духе, - сухо заметил Винер, - не удивлюсь, если ямами там дело не ограничилось… Они еще и не на такое способны… Мы не на тех вышли, вот и все…

- Винер, - устало спросил Симон, - а те-то где?

Коменски он нашел в аппаратной - тот слушал музыку, удобно устроившись в кресле, но, увидев Симона, остановил воспроизведение и вопросительно поглядел на вошедшего.

- Что новенького? - спросил он, без особого, впрочем, интереса; отыщи Симон что-то достойное внимания, все бы уже об этом знали, а уж руководитель экспедиции - в первую очередь.

- Никак, - сказал Симон, - вернее, пока никак.

- Если ты хочешь о чем-то поговорить…

- В общем, да, - вздохнул Симон, - но это касается не меня. Это касается Оливии.

-Да?

- Ты же знаешь, она работает с архивами… И она всегда очень глубоко…

- Говори прямо, Симон.

-Хорошо. Прямо. Нужно освободить ее от этой работы. Мне кажется, она на пределе.

- Все мы на пределе. Она не исключение.

- Я говорил с ней - она испугана.

- Брось, она крепче, чем кажется.

-Не уверен. Ей все время приходится сталкиваться с документально зафиксированными проявлениями социального безумия - кто такое выдержит? В наших архивах ничего подобного не было. А сейчас она наткнулась на описание каких-то массовых казней. Она в растерянности. Я, правда, сказал ей, что все это может быть и выдумкой… фикцией…

- А сам ты как думаешь? - спросил Комен-ски, не отрывая взгляда от блестящей поверхности стола.

Симон помялся.

- Сам знаешь, в колонии были учебники истории, правда, сводные - все, что относилось к эпохе до Больших Перелетов, там изложено очень бегло… Но что-то в этом роде вполне могло иметь место. Иногда мне кажется, что в какой-то момент люди начали стесняться своего прошлого. Хотели начать все сначала - с чистого листа.

- Примеров взлета человеческого духа в библиотеке колонии было более, чем достаточно, но мало что - о его безднах, так?

- Да… Но сейчас-то мы имеем дело не со специально отобранными материалами! Амос, послушай, даже если бы вся литература такого рода оказалась чем-то вроде культовой фантастики, это все равно бы до известной степени не имело значения - выдумка это или правда, она характеризует землян достаточно неприглядным образом.

- Жестокость? Наслаждение чужой болью?

-Да.

- Колония, - задумчиво сказал Коменски, - не знала ничего подобного.

-Это еще не доказательство. Но даже не склонности землян меня сейчас беспокоят, Амос. Меня тревожит наша наивность… неподготовленность… Мы-то надеялись влиться в просвещенное человечество, а вместо этого нам придется столкнуться лицом к лицу с ужасами, к которым мы не готовы.

- Я полагал, архивы помогут нам понять, что произошло.

- Мы можем никогда этого не узнать. Архивы могут оказаться бесполезны большая часть литературы к моменту катаклизма, каким бы он ни был, распространялась на магнитных носителях. А уж текущая, вроде газет и бюллетеней - тем более. Все книги в здешних архивах датированы эпохой до перелетов.

- Хорошо, - Коменски поднял голову, окинул его быстрым взглядом и вновь включил музыку. - Я подумаю.

Музыка преследовала Симона, пока он шел по коридору.

“Старуха права, - подумал он, - тьма поглощает нас и дело вовсе не в архивах сомнительной достоверности - дело в том, что творится вокруг, и - уже в нас.

Зря мы выбрали для лагеря этот замок, уж слишком он большой. Похоже, нас подвела гордыня - как же, наследники человечества, носители духовных ценностей… А на деле мы затерялись в этих безлюдных коридорах, в пустынных залах, где на каждый звук твоего голоса отвечает эхо. Хорошо Лагранжу, их там пятнадцать человек - тогда, сразу после высадки, казалось, на равнине будет сложнее, потребуется многочисленная группа. А это место сочли почти безопасным”…

Из гостиной доносилось деловитое шуршание и позвякивание - обычные рабочие звуки. Он заглянул в приоткрытую дверь; Наташа в рабочем комбинезоне возилась у вынутых из рам темных полотен. Под ее рукой край холста очистился от пыли и копоти и словно засветился: крохотный кусочек неба с набухшими весенними облаками, верхушка дерева, вершина дальнего холма, тающего в синеве.

- Что это будет? - спросил он.

- Пейзаж, - ответила она, не обернувшись. - Пейзаж с фигурами. Так, по крайней мере, написано на табличке. Они все стояли там, в кладовой - лицом к стене. Совсем целые.

- Хорошо, - сказал он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});