Другая победа. Если бы победил Гитлер - Коллектив авторов

Начиная со 2 июля и далее первое сражение за Аламейн шло совсем не так, как то, что явилось плодом моего вымысла. У меня Роммель выигрывает его, приняв решение повернуть на юг и нанести удар по двум английским бригадам, развернутым в двух укрепленных районах, брошенных на произвол судьбы. На самом же деле, благодаря реалистичной политике Окинлека и его готовности маневрировать, эти бригады были отведены дальше на восток. Фактически Роммель уже был побежден, когда он усугубил неудачу своих войск, решив прийти на помощь 90-й легкой дивизии, которая воевала на северном фланге. Однако, если бы вместо Окинлека сражением руководил Александер, мы могли бы сделать предположение, что в этом случае британская защита своей линии обороны оставалась бы несгибаемо твердой и свободной от неверного и в принципе гибельного представления, появившегося в ревизионистских работах, посвященных 8-й армии, по утверждению которых готовность Окинлека рассматривать в том числе и возможность дальнейшего отступления губительно действовала на боевой дух войск во всем Египте, а также в вооруженных силах в целом.

Библиография

Agar-Hamilton, J.A.I., and Turner, L.C.F, Crisis in the Desert, May – June 1942. Oxford UP, Cape Town, 1952.

Barnett, Cornelly, The desert generals. Kimber, London, 1960. Greacen, Lavinia, Chink, a Biography. Macmillan, London, 1989; Чинк – это было прозвище, данное генералу Эрику Дормэн-Смиту, одному из офицеров штаба Окинлека.

Mellenthin, F. W. von, Panzer Battles. Cassell, London, 1955.

Neillands, Robin, The Desert Rats, 7-th Armoured Division 1940–1945.

Orion edn., London, 1995. Nicolson, N., Alex, The Life of Fieldmarshal Earl Alexander of Tunis. Weidenfeld & Nicolson, London, 1973.

Playfair, I. S. O., et al. The Mediterrian and Middle East, Volume 3, British fortunes reach their lowest ebb. UK Official History, HMSO, London, 1960.

Richardson, Charles, Flashback, A soldier’s story. Kimber, London, 1985.

Rommel, E., The Rommel Papers (first published 1950 as Krieg ohne Hass: English translation ed. В. Н. Liddell Hart, Collins, London, 1953.

Schmidt, H. W., With Rommel in the Desert. Harrap, London, 1951.

Джон Г. Джилл

Направление – Кавказ: Турция наносит удар по России, 1942 год

Восточная Пруссия, начало 1942 года

Для многих обитателей Вольфшанце[116] ситуация, которая складывалась на театре военных действий в начале 1942 года, казалась столь же унылой, как и вид из узких окон штаб-квартиры Гитлера в Восточной Пруссии. Несмотря на то, что своим январским наступлением, которое стало полной неожиданностью для противника, генерал-фельдмаршал Роммель сумел возвратить большую часть утерянных территорий в Северо-Западной Африке, а немецкие подводные лодки, участвовавшие в операции «Барабанная дробь» (Paukenschlag), бесчинствовали вдоль всего побережья Соединенных Штатов, пугающее развитие событий на Восточном фронте укрыло весь штаб фюрера почти непроницаемой завесой уныния. Раблезианское по своим масштабам предприятие было начато с большими надеждами и с небывалым успехом, который привел вермахт к самым воротам Москвы. «Мир, затаив дыхание, будет следить за нашим успехом!» – провозглашал вождь немцев. Однако военные действия зимой 1941/42 года уничтожили, разбили эйфорию, царившую в Ставке.

Помимо трагедии отступления и сильных ударов, нанесенных по престижу армии и чувству уверенности в себе, десять месяцев войны с Советским Союзом привели к ошеломляющим потерям в живой силе и материальных ресурсах. Помимо всех остальных проблем, анализ, проведенный Верховным командованием сухопутных войск (ОКХ), позволил установить, что потеряно почти 7 тысяч артиллерийских орудий всех калибров, 75 тысяч единиц автотранспортных средств и 179 тысяч лошадей, а также допущен большой перерасход горючего и боеприпасов. И за недели, предшествующие началу ожидаемой летней наступательной кампании, не представлялось никакой возможности восстановить убыль по любой из перечисленных статей.

Но тяжелее всего были потери, понесенные вермахтом в личном составе. Если вести разговор о количестве дивизий, то их количество, направляемое на фронт в июне 1942 года, превысило количество подобных подразделений июня 1941 года на 11 пехотных и 3 танковых дивизии. Но это была только видимость увеличения военной мощи. Несмотря на то, что начиная с июня 1941 года Восточный фронт получил пополнение в количестве 1,1 миллиона человек, к началу мая 1942 года трем группам армий, которые воевали на советско-германском фронте с русскими, все равно будет не хватать 625 тысяч солдат. Имеющегося личного состава не хватит для создания фронтового резерва, и множество вновь прибывших солдат окажутся новобранцами, подготовка которых будет гораздо ниже того уровня, который считался необходимым ранее. Естественно, потери зимнего периода означают и то, что армия будет испытывать сильный недостаток младших командиров как среди офицеров, так и унтер-офицеров. Не приходится удивляться, что, столкнувшись с подобной пугающей статистикой, многие из советников Гитлера ожидали от предстоящего лета скорее дурных, нежели хороших вестей[117].

Русским конец

Но если кто-то и всматривался в будущее с испугом, сам фюрер не знал сомнений. Хотя ему было известно о трудностях в снабжении, испытываемых вермахтом, и об ограниченных ресурсах Германии, Гитлер был убежден, что его враг находится в еще худшем положении. В своей речи, с которой он 15 марта 1942 года обратился к народу Германии, Гитлер заявил, что «этим летом будут повергнуты в прах полчища большевиков, которые не смогли победить немецких солдат и их союзников прошедшей зимой!»

Подобные речи не были предназначены только для широкой общественности. В частной беседе с Йозефом Геббельсом, которая состоялась 26 апреля, Гитлер рассказывал о голоде и даже о случаях каннибализма в Советском Союзе и говорил о жалком обмундировании и вооружении пленных солдат Красной Армии, как о свидетельстве безнадежного положения, в котором оказалась Россия[118]. Он просто говорил своим военным советникам, что «русским конец», и вслед за генерал-полковником Францем Гальдером, начальником Генерального штаба сухопутных войск, другие немецкие генералы тоже начинали считать, что «хотя мы сегодня и ослаблены, наш противник находится в гораздо худшем состоянии»[119].

Гитлер намеревался строить предстоящую летнюю кампанию на основе данных о предполагаемой слабости советских войск. Однако состояние его вермахта, а также, хотя и в меньшей степени, люфтваффе позволяло наносить удары лишь по некоторым секторам Восточного фронта. Вопрос о перенесении центра активности на другие театры военных действий в Европе даже не поднимался. Одни только соображения психологического характера требовали, чтобы инициатива в этой войне принадлежала Германии, и никто не хотел давать передышку России, в течение которой та могла бы восстановить свои силы. Кроме того, все понимали, что вступление Соединенных Штатов в войну, хотя оно и было встречено в Вольфшанце криками «Ура!», никак не означает, что Второй фронт где-либо в Европе будет открыт ранее середины 1943 года. Поэтому с точки зрения крупномасштабной стратегической перспективы первостепенная важность по-прежнему будет принадлежать морской войне против «англо-саксонских держав» и по-прежнему будет проводиться дальнейшее укрепление оборонительных сооружений на Европейском континенте, возводимых с целью защиты от возможного вторжения. Однако высадка десанта на Мальту откладывается, и Роммелю придется довольствоваться лишь немногим больше того, что есть у него сейчас. Восточный фронт останется основным средоточием и внимания Германии, и ее усилий.

Если первостепенная важность войны с Россией была, с точки зрения Гитлера, абсолютно очевидна, то первоочередность стратегических задач вдоль гигантской по протяженности линии фронта оказывалась не столь очевидной. На северном фланге вторичное по важности наступление позволит овладеть Ленинградом, обеспечить сухопутную связь с Финляндией и создать угрозу грузопотоку, поступающему в Россию с запада через Мурманск. На юге основной точкой приложения сил (Schwerpunkf) в наступательной кампании лета 1942 года будет бросок через Дон, благодаря которому Россия не сможет пользоваться Волгой как транспортной артерией для снабжения войск, а также захват нефтяных полей Кавказа. Решив эти задачи к осени 1942 года, Германия получит собственный доступ к стратегически важным источникам топлива и одновременно лишит СССР этого ключевого продукта. В добавление к боевым действиям на Мурманском направлении рывок на Кавказ тоже станет препятствием на пути; потока товаров, поступающих в Советский Союз из США и Великобритании. Далее немецкие стратеги надеялись в ходе этого наступления сломить сопротивление Красной Армии, захватив в своем стремительном марше к далеким горам сотни тысяч военнопленных. Имея в своих руках кавказскую нефть, надежную связь по суше с Финляндией и при условии разгрома Красной Армии, Германия могла уверенно ожидать наступления зимы и наступательных действий со стороны англо-американских войск даже и в том случае, если Советский Союз к этому времени еще не выйдет из войны. Таким образом, исход войны в целом решался на востоке, поскольку, как признавал сам Гитлер: «Если я не завладею нефтью Майкопа и Грозного, то мне придется прекращать эту войну». Но с приближением лета он не терял уверенности, заявляя итальянскому послу, что «в силу этих обстоятельств обстановка никоим образом не будет складываться в худшую для нас сторону, а только в лучшую»[120].