Светильник Божий. Календарь преступлений - Эллери Куин

— Значит, Дейвид надевал эту перчатку, когда стрелял в своего брата. Заранее разведя огонь, он прибежал сюда, бросил перчатку в камин и убежал, пока мы искали Майлса. Художник действовал неумело. Ему следовало, по меньшей мере, убедиться, что перчатка сгорела.

— Он очень спешил. — Эллери вернул обгоревшую вещь на место. — К тому же ему не повезло. Посмотрите, Никки.

Никки посмотрела. Но все, что она увидела, было несколькими красными обрывками бумаги или картона, прилипшими, словно конфетти, к одной из боковых стенок камина.

— Что это?

— Отнюдь не священные реликвии, Никки. Довольно извращенное чудо. Подождите минутку здесь, ладно? Я позову отца. Тут летают остатки какой-то копоти, так что крышу лучше обыскать.

— Куда вы идете?

— Я буду в саду, — сказал Эллери и вышел так быстро, что Никки не успела предупредить его о своем нежелании оставаться на крыше одной. В итоге ей пришлось дожидаться инспектора, который так ругался, что она убежала, заткнув уши.

* * *

Никки нашла Эллери у северо-восточного угла дома обшаривающим лучом фонарика дорожку и кусты, как будто он что-то потерял.

— Где это, Никки? — не оборачиваясь, осведомился он.

— Где что?

— Горгулья, которая едва не прикончила Майлса Сентера.

— Господи! — сердито воскликнула Никки. — Откуда мне знать?

— Разве она упала не сюда?

Никки услышала в голосе Эллери знакомую нетерпеливую настойчивость.

— Позавчера вечером она была здесь. Видите — где плитки разбиты.

— Вижу, — неожиданно суровым тоном ответил Эллери и вернулся в дом.

В течение следующего часа он бродил по дому, будя людей и расспрашивая их о горгулье, чем явно не снискал себе популярности. Зачем ему понадобился предмет, который в итоге не оказался орудием смерти, своим жертвам он не стал объяснять. Разбудили Харри Харта, Дороти Сентер, доктора Грэнда в соседнем доме, не пощадили даже Майлса Сентера, хотя его расспросили быстро и тактично. В результате горгулью так и не нашли, хотя обыскали дом от подвала до крыши и весь участок дюйм за дюймом. Никто не видел горгулью со вчерашнего дня, когда дворецкий споткнулся о нее в том месте, куда она свалилась предыдущим вечером, но, будучи дворецким, а не садовником, всего лишь чертыхнулся и пошел по своим делам. Садовник, пожилой ирландец, ответил со свойственным людям его профессии лаконизмом: «Никто не велел мне убирать эту штуковину», после чего отправился спать.

На вопрос инспектора Квина, какое имеет значение, где находится горгулья, Эллери рассеянно ответил:

— Никакого, кроме самого факта ее отсутствия.

— Значит, по-твоему, тот, кто пытался вышибить Сентеру мозги, взял эту хрено… эту чертову штуку, потому что она каким-то образом указывала на него?

— Его отпечатки пальцев? — предположила Никки с проблеском интереса.

— На камне, Никки? И даже если так, то почему он просто не стер их? К тому же если он воспользовался перчаткой во второй раз, то поступил бы так же и в первый. Это напоминает мне о чем-то более важном, чем пропавшие ангелы и пропавшие братья, сжигающие улики в камине… Вели! — рявкнул инспектор.

Приплелся усталый сержант Вели, вытирая физиономию носовым платком размером с детскую пеленку.

— Что вы узнали?

— От уэстпортской полиции ничего, кроме пары новых ругательств. Они клянутся, что нет никаких доказательств пребывания Дейвида Сентера в его хижине в течение последнего месяца. Как бы то ни было, он не в Уэстпорте. Проводники вечерних поездов из Нью-Йорка, останавливавшихся там этой ночью, не могут вспомнить никого, соответствующего его описанию. Нью-йоркские кассиры на вокзале Грэнд-Сентрал также не припоминают никого похожего. То же самое касается и таксистов.

— Ну что, теперь ты убедился? — повернувшись, осведомился инспектор Квин, но не обнаружил сына. — Куда, черт возьми, он делся?

— Он в кабинете Майлса Сентера, — сказала Никки.

В этот момент дверь кабинета открылась, и появился Эллери.

— Дейвид Сентер исчез, — сообщил ему отец. — Теперь ты убедился?

— В том, что он исчез? Безусловно.

— Вели, объявите повсеместный розыск Дейвида Сентера, а потом все отправляйтесь домой и примите душ. Я не вернусь, пока его не найдут.

— На это понадобится… — Эллери взглянул на часы, — скажем, семь-восемь часов. За это время обеспечь доставку сюда оборудования, которое я заказал от твоего имени… ну хотя бы к полудню.

— Оборудования? К полудню?

— Тебе ведь нужен Дейвид Сентер, не так ли?

— Конечно нужен!

— Ну, ты и получишь его к полудню.

— Здесь?

Эллери сел на диван, кряхтя, как старая леди, которая только что поднялась по лестнице.

— Обычная арифметика, — сказал он. — Дважды два четыре и никаких трюков… Тяжелый каменный предмет весом в сотню фунтов исчезает. Человек также исчезает. А возле дома протекает река. Исчезнувший человек, исчезнувшая глыба и глубокий водоем. Дейвид Сентер убит, его тело утопили в Ист-Ривер, и как только водная полиция доставит сюда драгу и водолазов… Никто не возражает, если я вздремну?

* * *

Дейвида Сентера подняли со дна за двадцать пять минут, и инспектор Квин, который так и не уходил домой, сообщил, что брат-художник Майлса Сентера был убит пулей в голову, прошедшей навылет, по крайней мере двенадцать часов назад.

— Они все еще ищут оружие, — добавил инспектор, окидывая взглядом спальню Майлса Сентера, где собрались все. — И когда его найдут…

— Не думаю, — прервал Эллери, — что нам нужно так долго ждать. Не желаете присесть, миссис Сентер? Все доказательства — логические доказательства против того, кто убил Дейвида и едва не убил вас, мистер Сентер, — в нашем распоряжении, нам остается только собрать их воедино. Кстати, мистер Сентер, вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы пройти через это? Доказательства состоят из четырех элементов: крупиц пороха на хлопчатобумажной перчатке, которую не сумели сжечь в камине Дейвида; обрывков красного картона, приставших к стенке камина; выстрела, прозвучавшего на верхнем этаже дома, когда мы поднимались по лестнице; наконец, даты.

— Даты? — переспросила Никки.

— Это едва ли не самое интересное, — с энтузиазмом откликнулся Эллери. — Ближайший праздник, который Дейвид Сентер собирался провести, изображая уэстпортский амбар, выпадает на 4 июля.[98] Сопоставляя 4 июля с крупицами пороха, обрывками красного картона и громким звуком, трудно не подумать о… петарде.

Мы прибыли сюда в полночь, Никки, а в три часа ночи я говорил вам, что огонь в студии разожгли примерно три часа назад. Поэтому звук, который мы слышали, поднимаясь по лестнице, и приняли за револьверный выстрел, очевидно, был взрывом петарды в камине студии Дейвида Сентера. А так как был только один звук, мистер Сентер, в вас не могли стрелять в тот момент. Возможно, в вас выстрелили за несколько минут до того.

— Тогда почему мы не слышали настоящего выстрела? — осведомилась Никки. Ее подруга Дороти напоминала ей какую-то жуткую фигуру из Музея мадам Тюссо,[99] и она понимала, что в своей грязной одежде выглядит не лучше. — Было так тихо, что мы бы услышали выстрел даже с улицы.

— Думаю, ответ сейчас войдет в комнату, — усмехнулся инспектор Квин. — Оружие, Вели? Ага, было завернуто в наволочку! Отлично, сержант. Заверните его снова и закройте за собой дверь.

Несколько секунд в комнате не было слышно ничего, кроме тяжелых шагов сержанта Вели и щелчка закрывшейся двери.

— Взрыв, который должны были услышать, — снова заговорил Эллери, — и выстрел, который не должны были услышать. В итоге свершилось чудо — взрыв петарды приняли за револьверный выстрел. Эта простейшая иллюзия заставила нас поверить, что в вас стреляли, мистер Сентер, когда мы поднимались по лестнице, хотя в действительности это произошло несколькими минутами раньше. Фальсификация времени выстрела могла преследовать лишь одну цель: обеспечить стрелявшему алиби на тот момент, когда произойдет взрыв петарды.

Кто же имел алиби, когда петарда взорвалась? — улыбаясь, продолжал Эллери. — Вы, Дороти Сентер? Нет, вы были одна в лодочном сарае. Вы, мистер Сентер (хотя это предположение абсурдно)? Нет, вы были один в гостиной, с ощутимо ободранным скальпом. Вы, доктор Грэнд? Нет, даже вы дремали в одиночестве у себя в саду. И Дейвид Сентер также был один — на дне Ист-Ривер.

Эллери перестал улыбаться.

— Боюсь, что только у вас, Харт, было алиби на момент взрыва петарды. Причем самое железное алиби, какое только можно иметь. Вы поднимались по лестнице между мною и Никки Портер. Мастерски спланированная сцена.

Но техники вам недостает. Вы совершили два покушения на Майлса Сентера, и оба прошли неудачно. Сначала вы ослабили горгулью и столкнули ее с крыши, когда Майлс Сентер шел по дорожке внизу. Вы избрали этот метод, потому что студия его брата Дейвида находилась на крыше и Дейвид с его финансовым мотивом становился естественным подозреваемым. Когда это не сработало, вы несколько перестарались. Вчера вы спрятали горгулью, а ближе к ночи застрелили Дейвида, привязали горгулью к телу и утопили его в реке, рассчитывая, что он станет идеальным козлом отпущения, так как его вряд ли когда-нибудь найдут. Потом вы отправились в гостиную Майлса Сентера, поговорили с ним, вышли, но тут же вернулись и выстрелили ему в голову через подушку, чтобы заглушить звук. Думаю, вы видели это, миссис Сентер. А вы, Харт, сочли мужа вашей возлюбленной мертвым, что было весьма неосторожно с вашей стороны. Остальное шло по графику. Вы выбросили оружие в реку из окна, помчались в студию, зажгли фитиль петарды в камине, бросили туда же перчатку, в которой проделывали все процедуры, подожгли приготовленные в очаге дрова, дабы уничтожить все улики — что вам не удалось, — и побежали вниз встретить меня и Никки у ворот и подтвердить ваше алиби, когда петарда взорвется. Умно, Харри, но вам не кажется, что немного слишком? Самые запутанные дела зачастую оказываются самыми простыми.