Рейнджер - Виктор Дуров

Однако, с другой стороны, для меня проблема «прямого пути» лежала в ином: идти в Резань не было ни малейшего смысла без амулета. Конечно, плата за услугу мной не получена, но попробуй поспорь с богом. Да и не исключено, что я подберу кошелек при следующем посещении костра в тумане. А если и нет — невелика беда, не бедствую. Итак, прямая дорога нам заказана, делаем крюк.

Я услышал, как Драун жалуется своему соплеменнику:

— Вот зачем было через южные ворота выходить? Теперь вокруг города к воротам на восход, там два дня до Таверны, а будем тянуться за караванами, которые нас сейчас обгонят.

Похоже, двурвы вчера вечером продолжили налегать на эль, и, если Гролин был просто какой-то полусонный, то Драун выглядел совсем смурным и недовольным всем вокруг. Тем более что понимал: никто, кроме него самого, в его состоянии не виноват.

— А вот объясните мне, богов ради, зачем вы собрались такой крюк закладывать?! Сначала по так называемой восточной дороге — на северо-восток (если не считать всех загибов) два дня до Таверны. Потом — полдня обратно. Затем — на юг, забирая немного к западу. Это сколько в итоге будем путешествовать туда-сюда?!

— Дней пять…

— Вот-вот. А зачем? Тут по прямой два дня всего.

— Тот, кто ходит напрямик, поднимает потом крик, — это уже Гролин.

Да, ребятам их блуждания по лесу вдоль дороги долго еще будут вспоминаться.

— Это про тех, кто прямо ходить не умеет. Ну, в путь!

— Эй, так мы, значит, в Таверну заходить не будем?!

— Ну, если найдете в лесу, то зайдем.

Раздался дружный вздох. Я, посмеиваясь про себя, зашагал по дороге — решил воспользоваться ею до края леса, чтоб не вызывать излишнего любопытства среди стражников и не спотыкаться о кротовьи кучи.

— Хорошо, что я с собой взял! Жаль, что маловато…

Интересно, что именно Драун «взял с собой»?! Явно не пиво — меньше бочонка им с собой нести без толку. Что-то крепкое? Ладно, если хлопнуть по рюмашке перед сном, но мало ли. Я решил не терзаться вопросами, а просто спросить:

— И о чем это речь идет?

— Да так… Кефирчик практически! — Двурвы переглянулись и заговорщицки захихикали. Ох, не нравится мне это! Ну да ладно, люди вроде как взрослые. Кстати, слово «кефир» они от меня подцепили, было дело по дороге.

Первый день пути оказался тихим и будничным. Мы добрались до леса, прошли вдоль опушки минут десять и, улучив момент, когда нас никто не видит, свернули в него с дороги. Лес был пригородный — то есть с довольно густой сетью тропинок, следами выпаса скотины, частыми пеньками и изрядно потоптанными ягодниками. Тем удивительней было встретить ближе к вечеру очередного иглозубого лжекролика. Удивление не помешало прибить эту мелкую нежить, причем мимоходом, зато тема для разговоров появилась. Другой живности, не считая всякой птичьей мелочи и парочки каких-то не то змей, не то ящериц, не видали, да и не особо присматривались — запасы в мешках позволяли какое-то время не отвлекаться на охоту и собирательство.

Вскоре после встречи с рэбтором следы человеческого присутствия мало-помалу сошли на нет. Прошагав до сумерек, мы вышли на достаточно уютную полянку, где и решили заночевать. Разложили костерок, разогрели самые скоропортящиеся запасы. Я пожертвовал последние остатки своего бальзама — все же двурвам длинные пешие переходы по лесу не слишком, мягко говоря, привычны. Разделили вахты, я выставил все положенные сигнальные и защитные контуры.

Перед сном я еще успел развернуть карту и немного посидеть над ней. Удивительно, сколько информации о Мире всплыло из памяти Спутника как при этом разглядывании, так и в предыдущем случае, когда еще только намечал маршрут. Вот откуда бы мне знать, что эта петля дороги следует древней границе между некогда независимыми графствами? Заодно вспомнилось и то, на что намекал Арагорн, — происхождение названия «Резань». Корни его таятся в правлении Солера Первого, того самого, что ввел в обращение одноименную золотую монету и который на самом деле был Вторым. Как я уже упоминал, разрезание золотого солера приравнивалось к покушению на императора. Соответственно, хождение поврежденных или разрезанных монет было недопустимо. А всякого рода недовольные правлением Солера Первого, успевшие сбежать на сопредельные территории, взяли в моду рассчитываться именно резаными золотыми имперской чеканки.

Для переплавки крамольного золотого лома было решено выделить какой-то небольшой монетный дворик в тихой провинции, подальше от столицы и беспокойных соседей. Был выбран городок на пути к родине бергзеров — удачное соседство для дела, связанного с деньгами. Местный барон был не то уличен в крамоле, не то ему эту крамолу быстро организовали, монетный дворик конфисковали, пригнали таких же подневольных мастеров — и работа пошла. Вскоре сюда же стали свозить на переплавку и перечеканку всякую резаную и истертую монету, изымаемую из обращения, а также деньги иностранной чеканки, не вызывавшие особого доверия. Изначально городок носил достаточно труднопроизносимое и весьма длинное название на одном из диалектов двурвов. Но вскоре людям, связанным с новым государственным промыслом, надоело ломать язык, и они, сперва в разговорах между собой, а затем — и официально, переименовали городок. Так как занимались тут в основном «резанкой», то и получилась в конечном итоге Резань.

Подивившись причудливым вывертам чужой памяти, я подумал — жаль, что не могу выбирать, что именно получить из нее. Никакой мери-сьюшности, к моему определенному сожалению, не получилось. Для того чтобы что-то узнать от Спутника, нужно сначала как-то узнать, что ты этого не знаешь, простите за пародию на каламбур. А как определить границы своего невежества или некомпетентности, не попытавшись эти самые границы перейти? Вот и выходит: для того чтобы получить какие-то новые боевые или магические навыки, надо ввязаться в ситуацию, когда имеющихся умений и знаний не хватит. А это, как ни крути, весьма опасно — по незнанию можно ввязаться в такое, из чего и не выкрутишься. Или информация придет и усвоится с фатальным опозданием… Вздохнув, я лег спать.

Мое дежурство было последним. Я обошел периметр, проверил установленные с вечера заклинания и уселся около кучки углей, в которую превратился костер. Огонь был мне не особенно нужен: скоро должен был наступить рассвет, да и ночью он освещает в основном только того, кто у него сидит, плюс ночное зрение портит. Не говоря уж о том, какой это демаскирующий фактор, а в лесах сейчас неспокойно, — поэтому костер был разведен с вечера по всем правилам — в ямке, с тщательным отбором топлива. Сейчас из импровизированного очага шел поток теплого воздуха, помогавший бороться с предутренней сыростью. Активировав свое чувство Леса, чтобы оно предупредило меня о возможных гостях, я завернулся в плащ и стал смотреть в высокое чужое небо на чужую Луну.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});