Застенчивость в квадрате - Сара Хогл

несколько мгновений), сама нащупываю кулон и сразу понимаю.

Там цифры «51».

На этом украшении, принадлежавшем, как я думала, Вайолет, раз я нашла подвеску под ее кроватью, которая на самом деле была…

– Так это твое! – восклицаю я.

Уэсли прикусывает губу, сдерживая усмешку, но безуспешно.

– Да.

Я так и таращусь на него с открытым ртом.

– Почему ты ничего не сказал? Я думала, это бабушки!

– Знаю.

– Думала, что это на ее пятьдесят первую годовщину или что-то в этом роде!

– Я так и понял. Вайолет мне ее подарила. Это была цепочка для ключей из «Секретных материалов», мы часто смотрели их вместе.

– А тут раз – и в ней выхожу я! Разве не глупо. – Тянусь к шее, уже нащупывая замок, но он останавливает меня, накрыв мою руку своей.

– Нет, оставь себе, – серьезно просит он. – Пожалуйста.

Я что-то смущенно бормочу в ответ. Хорошо, что можно отвернуться, притворившись заинтересованной в поисках других знаков и подсказок, способных навести на клад.

– Мне приятно, что ты его носишь, – произносит он так мягко и искренне, аж дыхание перехватывает. – Я несколько месяцев не мог его найти. А потом как-то утром увидел пропажу у тебя на шее.

– Уэсли.

Он останавливается.

Поднимаю руку и указываю на дерево, изгибающееся в форме буквы S, с нацарапанным на уровне глаз большим «Х».

Уэсли таращится на него.

– Что ж, все оказалось гораздо проще, чем я думал.

– Это не розыгрыш? В самом деле, просто «Х»? – перевожу взгляд с дерева на карту и обратно. – А они идеально точно угадали место.

Уэсли расстегивает внешний карман рюкзака и достает инструмент, напоминающий слишком большой резак. Потом нажимает на кнопку и начинает водить над травой у подножия дерева.

– Что это такое? – удивляюсь я.

– Портативный металлоискатель.

– О-о-о-о-о, кто это тут такой молодчина-бойскаут, – поддразниваю я, но он кивает.

– Скаут-орел, высший ранг. – Бросив на меня испытующий взгляд, он сухо поясняет: – Как можно догадаться, в школе я был суперпопулярен.

Глядя на него, думаешь, что Уэсли Келер в самом деле был суперпопулярным – этакий мускулистый спортсмен. Но в его случае первое впечатление обманчиво – он не такой, каким кажется.

И с каждой новой открывающейся мне черточкой хочется узнавать о нем больше.

– Ты вырос где-то в этих краях?

На детекторе загорается зеленый огонек, и раздается сигнал. Уэсли откладывает его и берется за лопату, а потом указывает большим пальцем направление. На запад, если верить компасу.

– В Стивенсоне, там до сих пор живет моя семья. Ты о нем вряд ли слышала, простой сельский городок.

Удивительно, как он, ни с чем даже не сверившись, вычислил точное направление.

– Готова спорить, в старшей школе ты был фанатом «Будущих фермеров Америки». – Он в самом деле очень подходит по типажу.

– Меня наказывали за постоянные опоздания на уроки английского – ухаживал за растениями других учеников в школьном саду.

– За что, не сомневаюсь, эти другие ученики получали незаслуженные пятерки.

– Оно того стоило. Никто из них все равно ничего не знал про помидоры.

Лопата ударяется обо что-то металлическое под землей. Мы смотрим друг на друга.

– Вот где золотишко, приятель, – на полном серьезе хмыкаю я.

Уэсли фыркает, усмехаясь. Мы опускаемся на колени и начинаем расчищать землю, пока наконец не выдергиваем из ямки помятую банку из-под печенья. Датское масляное печенье, «Королевское».

– Не очень-то похоже на сундук, а? – я с сомнением присматриваюсь к коробке, и слитки золота в моем воображении резко уменьшаются. Может, вместо них там золотые монеты.

– Да ладно, я люблю печенье. Согласен и на такое сокровище.

– М-м-м, сладости двадцатилетней давности… – Пытаюсь открутить крышку, но она проржавела и не поддается. Передаю банку Уэсли, который открывает ее одним движением, отчего мне, признаюсь, немножко обидно.

– Что ж, это не печенье.

Но и не золото.

Поднимаю с подушечки (выцветшей махровой тряпочки) бриллиантовое кольцо в стиле ар-деко и кручу его, пытаясь поймать свет. Уэсли выбирает другое украшение, обручальное кольцо с большим изумрудом и двумя бриллиантами по краям. Третий предмет – бриллиантовый браслет.

– Обалдеть! Готова спорить, они стоят уйму денег! – Поднимаю небольшую белую карточку, где с одной стороны отливают золотом буквы: «Париж всегда будет с нами». – Интересно.

Сидящий напротив Уэсли протягивает руку:

– Можно?

Меняюсь с ним на изумрудное кольцо. Металл холодит палец, а я мысленно нажимаю «пуск» и включаю тот момент в Париже на мосту Искусств – стоящий на одном колене мужчина с этим кольцом делает мне предложение. Под нами поблескивает Сена.

– Просто невероятно, – шепчу я, примеряя браслет. – Нужно проверить другие места. Вдруг сокровище спрятано и где-то там тоже?

Уэсли кивает:

– Определенно стоит проверить их все.

Уже очень скоро я начинаю жалеть о выпитой в один присест бутылке воды. Приказываю Уэсли сидеть и не двигаться у берега ручья, пока я ищу какое-нибудь укромное местечко. Поддавшись параноидальному страху, что он увидит меня и с расстояния футбольного поля, я в итоге ухитряюсь безнадежно заплутать в зарослях и ищу путь обратно целых тридцать шесть минут. А когда наконец выбираюсь из леса, Уэсли поднимается с указанного ему камня белый как мел. Волосы растрепаны так, будто он все это время ерошил и дергал за них. Я замечаю, что он заново упаковал свой спальный мешок, выдавив из него весь воздух до молекулы, и пристегнул сверху рюкзака со всеми остальными прибамбасами, которые тоже уложил заново, пока меня не было.

– Я уже собирался идти тебя искать! И готовился схлопотать за это пощечину, в зависимости от того, где бы я тебя застал, но здесь же медведи! Не отходи так далеко.

У меня припасен с собой перцовый баллончик, который я надеюсь никогда не использовать – его я и показываю, улыбаясь. Больно. Левая щека слишком близко познакомилась с шиповником и заработала царапину.

– У меня все отлично!