Первоочередной - Андрей Потапов

на его территории.

– Да, случайно купил на базаре, – снова соврал Серетун, проглядев кое-что важное. – Стой, куда!

Благородный Гарюрич не любил, когда обижают животных, и рванул помогать корове. Первым делом Долгорукий схватил лжестражника за плечо, вторым делом развернул к себе, а третьим – влепил хорошего леща.

Ах, если бы он знал, что на самом деле бьёт как раз бурёнку.

Двадцать Пять в теле коровы, не ожидав такого развития событий, проскакал вперёд, пересёк всю конюшню и вылетел через открытую дверь наружу. Серетун вместе с Ибн Заде успели среагировать и отпрыгнули в разные стороны.

– Ах ты негодяй! – крикнул лжестражник и оставил под глазом Гарюрича внушительный фингал.

Противники сцепились накрепко и повалились, катаясь по полу и собирая с него навоз

– Странная у вас корова! – крикнул визирь волшебнику.

– Усыпил бы, – зло ответил Серетун и устремился вслед за бурёнкой, наблюдая, как стража покидает свои посты, чтобы её угомонить.

Спустя минут двадцать беготни, драк и откровенного шапкозакидательства все четверо героев, не считая коровы, собрались на веранде, попивая чаёк.

Каждый выглядел как бомж с ближайшей переправы. Порванная одежда, замызганные лица, растерянный вид. Но чай был не простой, а успокаивающий, поэтому никто не дрался. Камердинер всё-таки соизволил встать и, увидев экшн за окном, быстренько приготовил чудесный напиток, чтобы исцелить приступ гнева.

– Ты, в общем, извини, – обратился Гарюрич к лжестражнику. – Я это не со зла. Просто ненавижу, когда мучают животных.

– И ты меня извини, – проникновенно ответил парень.

– И вы меня извините, – вступил в переговоры Серетун. – Если бы не моя вспыльчивость, то корова бы не переполошила всех.

Трое простивших друг друга молодцев хором посмотрели на визиря.

– Ну и ладненько, – сказал тот. – Вот и помирились. А теперь, господа, не мешало бы нам всем помыться. Только у меня бойлер сломался.

Последнюю фразу Ибн Заде адресовал Гарюричу. Долгорукий подвис, не имея понятия, что отвечать, но отрезвляющий пинок от Серетуна под столом заставил его выдавить из себя:

– Инструкция есть?

Разнеженные долгим сном женщины возлежали на мягких перинах посреди гостиной в хижине волшебника. Всё равно Серетун уехал доставлять Ибн Заде в замок, а Гарюрич следовал за зовом судьбы, которая магнитила его к прототипу. Так что Клофелине с Астролябией не оставалось ничего, кроме как предаться моральному разложению в виде непозволительно долгого отдыха, который, несмотря на пробуждение от лучей солнца, бьющих в окно, продолжался в форме откровенного гедонизма.

Барышни поставили два дивана друг напротив друга и устроили ночной сеанс болтовни, поддерживаемый тайно добытым запасом рома, который Серетун обнаружил неподалёку от лодочной станции. Укадавренным пиратам он уже был ни к чему, а вот молодой медсестре мог очень пригодиться. Разумеется, для обработки ран, ведь чародей нередко странствует, вляпываясь во всякие приключения. Он даже Натахтала не смог нормально сопроводить и угодил в капкан совсем недалеко от опушки леса.

Но иногда бывают исключения, и вместо антисептика ром становится горячительным. Сегодня был именно такой день.

Проговорив полночи по душам, девчонки успели разозлиться, порыдать, попросить друг у друга прощения, посплетничать, а Клофелина даже попыталась научиться колдовать, что не принесло никаких плодов. А всё потому, что…

– В тебе ведь есть капля эльфийской крови? – слегка невнятно спросила Астролябия.

– С чего ты взяла? – протянула нетрезвым голосом Клофелина.

– Ну-ка запусти ещё раз файербол.

Из-под одеяла высунулась рука с длинными острыми ногтями и тут же скрутилась в пугающую маникюром дулю.

– Хорош издеваться, – буркнула Клофелина и спрятала руку обратно.

Холодно всё-таки.

С тех пор, как боги Аминомикуса исчезли, утром уже не так уютно. Наверное, приближается осень.

– Да я не к тому, – хихикнула Астролябия, держась за голову. – Просто эльфы напрочь лишены магии. Чуть ли не единственные во всём мире.

– Ну есть немного, – смутилась Клофелина. – Хотя быстро ты догадалась. У нас же не все поголовно волшебники вообще-то.

– У тебя уши длинные, – снова хихикнула красавица. – Классическая черта эльфов.

– Ты имеешь что-то против? – вдруг напряглась Клофелина.

– Да успокойся ты, я же из Пейтеромска, во! – Астролябия, чтобы проиллюстрировать слова, подняла бутылку, которую за всю ночь так и не выпустила. – Мы всегда были толерантными.

– Тогда в чём дело?

– А пошли в Длинноушск? Там мои друзья, заодно познакомишься с собратьями. У них есть кое-что позабористее этого пойла.

– Мысль интересная, но не конструктивная, – еле выговорила Клофелина эту сложную фразу. – Идти далеко, а я не в кондиции.

– Так и не надо идти, – Астролябия попыталась сесть, но замерла где-то на полдороги. – У меня свиток телепортации есть.

– Откуда? – Клофелина стремительно начала трезветь.

– Стащила у Серетуна, пока он сокрушался тут.

– Умно! Только я должна привести себя в порядок.

– Там, – Астролябия указала пальцем перед собой, – баклажка с водой. Милости прошу.

– А как же кран?

– У нас счётчик, – глубокомысленно изрекла красавица, озадачив Клофелину.

Сборы заняли аккурат два часа.

Хоть в Мире Эскапистов и не приживаются механизмы, в особенности хронометрической этиологии, всё равно есть способы измерять время. Некоторые пользуются песочными колбами, выверяя цену деления эмпирическим путём. Иные устанавливают штырь посреди опустошённого дворика и наблюдают за тенью, аккуратно вырисовывая минутные чёрточки, но без цифр – иначе приспособление тут же расплавится.

Но Серетун не был бы Серетуном, если б не изобрёл свой личный способ. Сначала он экспериментировал с краном так, чтобы тот протекал ровно по капле в секунду. Но когда эти звуки достали уже и самого волшебника, лишив его сна, Серетун взялся за голову и всё-таки начал думать ею не только в приключенческом, но и в хозяйственном ключе.

Одолжив платье у Астролябии, чародей повесил его в прихожей как гобелен и поколдовал над рисунком, чтобы в определённые часы загорались только определённые звёзды. Всё равно одежда свою службу уже сослужила, указав Диме на какие-то там скрытые в глубине души космические поползновения, а теперь могла пригодиться в более практическом смысле. Красавица, конечно, возражала, потому что платье, видите ли, напоминало ей о Натахтале. Но волшебник был непреклонен. В конце концов Астролябия смирилась, но стала часто выбегать из комнаты, чтобы определить, который час.

Система была