Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии - Джеффри Кейн

учились в Стэнфорде и Массачусетском технологическом институте. Соединенные Штаты и Китай были неразрывно связаны – и при этом готовились к затяжному технологическому и экономическому противостоянию.

[ ]

На слушаниях в Конгрессе в мае 2019 года конгрессмен-демократ Адам Шифф заявил, что «слияние инноваций и авторитаризма вызывает глубокую тревогу и выходит за границы самого Китая… Экспорт этих технологий дает странам технологические инструменты, необходимые для воспроизведения пекинской модели социального и политического контроля».

Конгрессмен-республиканец Девин Нуньес на тех же слушаниях предупреждал о «внедрении и экспорте Китаем агрессивных средств наблюдения, предназначенных для укрепления политического контроля».

Белый дом при Трампе, однако, мало заботила участь уйгуров.

Через месяц после слушаний в Конгрессе, в июне 2019 года, Трамп и Си Цзиньпин посетили ужин, приуроченный к открытию саммита правительств и центральных банков G20. Там председатель Си объяснил Трампу, «почему, в сущности, он строит концентрационные лагеря в Синьцзяне», – вспоминает советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон в книге «Комната, где это произошло».

«По словам нашего переводчика, Трамп сказал, что Си должен продолжать строительство лагерей; по его мнению, это было безусловно правильным решением», – рассказывал Болтон.

На встрече присутствовали только переводчики, поэтому о словах Трампа стало известно только в тот момент, когда его советник написал об этом в своей книге.

Болтон и его коллеги, включая вице-президента Майка Пенса и госсекретаря Майка Помпео, были обеспокоены тем, что Трамп не рассматривает репрессии против уйгуров как причину для введения санкций против Китая. Такие соображения, как необходимость продвижения демократии и прав человека, казалось, не имели большого значения для Белого дома при Трампе. Торговая война превращалась в неконтролируемую битву в стиле Realpolitik, где каждая из сторон хотела откусить как можно больший кусок мирового экономического и технологического пирога.

[ ]

До осени 2020 года доказательством существования тотального полицейского государства в Китае были показания уйгурских беженцев, спутниковые снимки и другие документы из открытых источников, из которых складывалась общая картинка.

Но торговые войны изменили ситуацию. Внезапно, как только правительство США и независимые исследовательские центры решили обнародовать детали собственных расследований, обнаружился целый массив документов, которые свидетельствовали о том, что многие китайские высокотехнологичные компании молчаливо попустительствовали созданию чудовищного государства в Синьцзяне. Несмотря на неоднократные опровержения с их стороны, вовлеченность этих компаний в данный процесс – при полном осознании того, во что они ввязываются, – не вызывала ни малейших сомнений.

Компания Huawei неизменно утверждала, что не причастна к репрессиям в Синьцзяне. «Наши контракты заключены с третьими сторонами. Мы не ведем там дел напрямую», – ответил один из руководителей Huawei британскому законодателю на парламентских слушаниях в июне 2019 года на вопрос о деятельности компании в Синьцзяне.

Однако Huawei, как и другие китайские высокотехнологичные фирмы, была непосредственным участником происходящего.

«Совместно с Управлением общественной безопасности Huawei откроет новую эру „умного“ полицейского контроля и поможет построить более безопасное и разумное общество», – приводил государственный сайт высказывание одного из руководителей компании, разошедшееся в китайских СМИ. На сайте говорилось, что в Синьцзяне с Huawei будет заключено новое соглашение, и в 2018 году правительство подписало с компанией договор о создании лаборатории по «обеспечению безопасности разведки» в Урумчи. Кроме того, Huawei оказывала полиции Синьцзяна техническую поддержку и пиарила «успешные кейсы» вроде центра сбора и обработки данных в Аксу, старинном городе в Синьцзяне.

Все это происходило, несмотря даже на то, что Соединенные Штаты и другие страны ужесточали санкции против китайских высокотехнологичных компаний.

«Huawei ведет обширную деятельность в Синьцзяне и напрямую сотрудничает с Управлением общественной безопасности и народной полицией КНР», – заключили исследователи ASPI.

Правительство США пришло к аналогичным выводам, что и привело к введению санкций против Huawei.

«В частности эти организации были причастны к нарушениям прав человека и противоправной деятельности в рамках китайской кампании репрессий, массовых незаконных задержаний и слежки при помощи передовых технологий, направленной против уйгуров, казахов и других представителей мусульманских меньшинств в СУАР [Синьцзян-Уйгурском автономном районе]», – гласило заявление Министерства торговли США, в октябре 2019 года добавившего в санкционный список еще двадцать восемь компаний.

SenseTime и Megvii, два самых дорогих в мире стартапа в области распознавания лиц, тоже угодили под санкции. При поддержке Qualcomm и Fidelity Investments в 2017 году SenseTime открыла в Синьцзяне совместное предприятие «умного полицейского контроля» под названием Leon Technology, а в 2019 году продала свою долю. Leon Technology заявляла, что имеет отношение к половине проектов «безопасного города» в Урумчи, а также к «строительству и обслуживанию инфраструктуры наблюдения на протяжении 3000 из 5600 километров границы Синьцзяна с соседними государствами». В апреле 2019 года The New York Times сообщала, что SenseTime и Megvii создали алгоритмы, которые правительство использует для отслеживания уйгуров.

SenseTime заявила, что «причастные сотрудники» не знали, что технология используется для профилирования. Кай-Фу Ли из Sinovation Ventures, стоящей за Megvii, сообщил The New York Times, что отказался от места в совете директоров и продал часть своей доли в Megvii.

В 2016 году в статье, опубликованной Китайской ассоциацией индустрии безопасности (организацией, пользующейся поддержкой Министерства общественной безопасности), сообщалось, что программное обеспечение для распознавания лиц SkyEye производства Megvii, которое используется для того, чтобы определять местонахождение подозреваемых в совершении преступлений, внедряется на всей территории Китая, в том числе и в Синьцзяне.

Хотя подобные свидетельства появлялись на малоизвестных китайских новостных сайтах в течение нескольких лет, англоязычный мир начал обращать внимание на происходящее, только когда о санкциях заговорила широкая общественность. Как и SenseTime, Megvii отвергла все обвинения и выразила решительное несогласие с включением ее в санкционный список США. «Согласно внутренней информации, в 2018 году на проекты в Синьцзяне пришлось около 1% общего дохода компании, а за период последних шести месяцев, закончившийся 30 июня 2019 года, не было получено никакого дохода», – говорится в ее заявлении.

Тем не менее правительство США вкупе с независимыми некоммерческими исследовательскими организациями продолжали находить неопровержимые свидетельства причастности китайских высокотехнологичных компаний к происходящему в Синьцзяне.

Компания Hikvision – крупнейший в мире производитель камер видеонаблюдения. Сайт IPVM, посвященный индустрии видеонаблюдения, сообщал, что Hikvision выиграла тендер стоимостью 53 млн долларов на создание системы распознавания лиц в одном из уездов Синьцзяна, в том числе и для использования в тюремных лагерях. Через свою систему видеоконференцсвязи Hikvision транслировала разрешенные государством проповеди в местных мечетях, а также следила за происходящим в них посредством камер видеонаблюдения. Агентство Франс Пресс обнаружило тендерную документацию от 2017 года, согласно которой 35 тысяч камер Hikvision были установлены в школах, офисах, мечетях и на улицах и следили за тем, чтобы имамы в своих проповедях не выходили за границы, очерченные правительством. В 2017 году Hikvision выиграла и другие подобные тендеры.

Санкционный список США был своего рода табелью о рангах компаний, причастных к расцвету технологической экосистемы Китая. Каждая из них опротестовала свое включение в список. Это было обязательным актом в театре технологических войн.

[ ]

К 2018 году раскол стал вполне очевиден: обе стороны оказались в неловком положении, поделив свои технологические экосистемы на две отдельные сферы влияния.

В первую из них вошли страны, которые хотели получить доступ к технологиям и инфраструктуре Китая, – авторитарные государства, такие как Россия и Венесуэла, а также более бедные страны, такие как Эфиопия, заинтересованные в привилегированном доступе к проектам «Безопасного города» и «Одного пояса и одного пути», а также низких ценах, которые предлагал Китай.

Другую сферу составили более богатые страны Запада – «Пять глаз» (Австралия, Новая Зеландия, Канада, Великобритания, США), Европейский союз и Япония. В этих странах располагались штаб-квартиры Nokia, Ericsson, Amazon и Google.

С течением времени десятки стран оказались в затруднительном положении: им пришлось выбрать ту или другую сторону. Многие предпочли Китай. Для большинства стран главной мотивацией было строительство сети данных следующего поколения. Власти могли нанять Huawei для прокладывания сети 5G или же обратиться к западной компании, например финской Nokia или шведскому технологическому гиганту Ericsson. Высокоскоростная сеть 5G гарантировала молниеносную передачу данных и была способна поддерживать искусственный интеллект, «умное» производство, «умные»