Моя желанная - Маргарет Каллахэн

Холли решила, что ослышалась.

— В соборе Святого Павла? — переспросила она. — Ты имеешь в виду кафедральный собор?

— Именно его, и только его. Налей нам выпить, а затем поцелуй своего жениха, как он того заслуживает после целой недели отсутствия.

— Но… — Холли чувствовала, как в ней закипает гнев. — Ведь чтобы попасть в собор Святого Павла на венчание, надо дать заявку более чем за три недели, не так ли?

— Разумеется. Потому я и сделал это несколько месяцев назад.

— Несколько месяцев назад мы еще не были помолвлены, — спокойно заметила она, даже чересчур спокойно.

Алекс пожал плечами.

— Мы были парой. И оба знали, к чему идет дело. То был всего лишь вопрос времени. Я понимал, что ты согласишься. Рано или поздно.

— Хотя твердил, что решать мне, — напомнила Холли. Ее почему-то задело, что Алекс лгал ей, обещав луну и звезды, а потом сведя все к собственным рассчитанным действиям. Впрочем, нет, это не должно задевать, скорее должно радовать. Потому что при всей неожиданности своего отказа она не причинит Алексу боли. Поставит его перед фактом, нанесет сильный удар по его самолюбию. Но боль? Нет. Алекс Кордри даже не знает смысла этого слова, он защищен броней самоуверенности.

— Да, — небрежно согласился он. — Но у нас достаточно времени, чтобы внести изменения. Если ты чем-нибудь недовольна, позвони Люси и…

— Нет!

— В таком случае, милая, все хорошо. Иди ко мне.

— Нет, — повторила она с ледяным спокойствием.

— Бог ты мой, — усмехнулся Алекс. — Ты сегодня просто не в себе. Предсвадебные волнения? Или, имея в виду мои планы на сегодняшний вечер, это еще один случай предменструального напряжения?

Холли покраснела. Значит, он догадался? Ну и пусть.

— Нет, — все с тем же ледяным спокойствием заявила она. — Нам обоим все ясно. Ни о какой свадьбе не может быть и речи. Извини, Алекс, я не могу выйти за тебя замуж.

— Извинить? — Он презрительно скривил рот. — Ты намерена сделать меня посмешищем всего Лондона и имеешь смелость говорить об извинениях? О нет, дорогая. Ни один человек, ни один, — подчеркнул он, — не может поступить таким образом с Алексом Кордри.

Холли пожала плечами. Отлично. Он все равно узнает. Рано или поздно. Она положила футляр с драгоценным показным содержимым на стол перед Алексом.

Тот перевел ледяной взгляд с нее на бархатную коробочку и снова на нее.

— Значит, ты всерьез? — спросил он, как бы пытаясь что-то сообразить и осмыслить. — Или это какой-то извращенный юмор? Ты в самом деле намерена порвать со мной?

Холли кивнула, наблюдая за сменой выражений на его лице. Милый, славный Алекс, обращавшийся с ней как с принцессой. Милый, славный Алекс, обещавший ей весь мир. Милый, славный, педантичный Алекс, который уговаривал ее, задабривал, поддразнивал — и манипулировал ею по собственному усмотрению. Безжалостный Алекс. Недоверчивый Алекс.

— Сука!

Он вскочил и устремился к ней. Холли даже вздрогнула, столько злобы прозвучало в его голосе. Она попятилась, отступая, пока не наткнулась на буфет.

— Не воображай, будто я не знаю, что происходило, — рычал Алекс, хватая ее за руку. — Это Уинтер, верно, Холли? Ты решила, что он лучший выигрыш, чем я.

— Дев? Не глупи. Он…

— Журналист? — усмехнулся Алекс.

— Да нет. По крайней мере сейчас.

— По крайней мере сейчас? Не смеши меня. Ты знаешь. Знала все время, водила нас обоих за нос и, если честно, натравливала нас друг на друга. Ну так прими к сведению, — продолжал он почти весело, — что ты не того подцепила. Жаль разрушать твои иллюзии, Холли, но я все еще стою на несколько миллионов больше, чем Уинтер.

— Вполне могу себе это представить, — сказала Холли. — Поскольку Дев…

— Самый богатый человек во Франции? Один из самых богатых в Европе?

— Теперь ты меня смешишь.

— Не увиливай. Перестань притворяться, Холли, потому что мне все известно.

— Правда? В таком случае ты знаешь больше моего. Ты говоришь загадками, а сейчас не время.

— Наверно, ты права. Не время и не место. Как и для занятий любовью с твоим женихом, Холли. В прошедший уик-энд. Скажи мне, дорогая — я спрашиваю из чистого любопытства, разумеется, — не то время или не тот мужчина?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду Девлина Уинтера. Все лето. Стоило мне повернуться спиной. Все так удобно, тем более что он жил в десяти минутах езды отсюда. Не говоря уже об уроках верховой езды. Прекрасно обдуманный план. Кто бы мог предположить, что милая и невинная Холли Скотт настолько хитра и коварна? А также безжалостна. Использовала собственного брата как прикрытие, отличный предлог для того, чтобы видеться с Уинтером. Нет, — добавил Алекс с презрением, — я и вообразить не мог, какая ты расчетливая маленькая сучка. До этой минуты.

Холли закрыла глаза. Она не видела Алекса, но не могла не слышать его слов, полных яда. Он был прав и в то же время ошибался. И если его слова ужасали ее, то правда была еще более ужасной. Она, Холли, причинила ему боль, пробила броню самоуверенности, уязвила его гордость. Гордость. Только гордость. Но она еще сильнее ранила его — она предала Алекса. Самое малое, что она могла сейчас сделать, — это пощадить его самолюбие.

— Нет, Алекс. Ты заблуждаешься.

— Ты лгала. Лгала мне, лгала себе. Ты и твой любовник-нувориш.

— Запомни раз и навсегда, — резко сказала она, — Дев не мой любовник.

Поскольку он уехал, это было правдой. Дев уехал. И она его отпустила. Это больно. Чертовски больно. Но Алекс внезапно встряхнул ее, и Холли вернулась к действительности, по выражению его глаз поняв, что он что-то замышляет. И испугалась.

— Нет, Алекс.

Но тот лишь рассмеялся и начал ее целовать. Его поцелуи были оскорбительны, слова тоже; Холли закрыла глаза, отключила разум, не слушая слов, перемежаемых поцелуями.

— Из бедняков — в богачи, — почти пропел он.

Его руки скользнули вниз, нашли ее груди, сжали, пальцы и губы клеймили ее, клеймили ненавистью, позором. Чем упорнее она сопротивлялась, тем сильнее Алекс распалялся.

— Хороший сюжет для волшебной сказки, — рычал он, прижимаясь бедрами к ее бедрам — жестокое напоминание о том, что она должна была принадлежать ему. И когда Холли отпрянула, он засмеялся и снова притянул ее к себе, целуя все теми же грубыми, намеренно оскорбительными поцелуями. — Если парень не позаботился объяснить…

Он снова рассмеялся, и Холли воспользовалась случаем, чтобы откинуть голову.

— Совершенно верно, — сказала она как можно спокойнее и мягче: напуганная состоянием Алекса, она при всем отвращении решила не дергаться, не доставлять ему удовольствия своим сопротивлением, потому что чем яростнее она боролась, тем больше он радовался. — Если Дев не видел в этом необходимости, то зачем это делать тебе?