Моя желанная - Маргарет Каллахэн

— Что такое натворил Грегори Скотт? — осторожно спросил он.

— Ушел в плавание. На рыбалку отправился. И утонул. То есть, — поправил себя Джо, — исчез, предположительно утонул. Исчез с яхты у берегов Тенерифе. Яхта вроде бы называется «Эликсир» или еще как-то…

— «Айлекс», — машинально поправил Дев. О Господи, Холли!

— Пока тело не найдено, можно только строить предположения по поводу того, что там случилось. У меня-то оно есть, — прибавил Джо. — Инсценировка самоубийства. Помяни мое слово, Дев, через несколько месяцев он объявится в Монте или Рио вместе с неуловимым лордом Луканом[10], и, учитывая обстоятельства, они составят славную парочку. Короче, мальчик мой, — закончил он почти весело, — лети в Лондон.

Вернуться сейчас в Лондон? Нет, он постарается попасть на первый же рейс, только в другом направлении. Дев молча повесил трубку.

Он должен вернуться к Холли. Он готов прозакладывать жизнь, что она там, на Тенерифе. Или по дороге туда. Потому что там находится Скотт. Исчез, предположительно утонул. Бросился в воду сам или его столкнули? На что намекал этот чертов Джо? Самоубийство — фальшивое или настоящее? Убийство? Или несчастный случай?

«Холли, любовь моя!» Надо ехать в аэропорт. Дев выбрал Тулузу, прикинул расстояние. Он должен быть там ради Холли. «Держись, любимая! — мысленно просил он. — Я еду к тебе». Оставив позади спящий город, он выехал на шоссе, обдумывая первоочередные дела. Нужны деньги. Добраться до Тарба и позвонить в ближайший банк. Слава Богу, у него есть накопления! Но больше всего ему нужно время, чтобы подсчитать финансы, заказать билет на самолет, проехать извилистой дорогой до Тулузы.

Холли. Как ему ее не хватало, Бог ты мой! Он вспомнил ее такой, какой увидел впервые в Лос-Кристианосе. Поскольку то был частный пляж ее отца, Холли вышла из моря нагой. Нагой и прекрасной. Как богиня. Афродита, возникшая из пены, чтобы завладеть его разумом, душой и телом. Тогда он вдруг перестал дышать, ему казалось, что это сон.

Нет, она направлялась прямо к нему, она его не видела и шла, стряхивая с себя воду, — самая красивая женщина, какую ему когда-либо доводилось видеть. Дивная загорелая Холли со светлыми волосами, падающими на плечи, и морская вода стекала у нее между грудей. Высоких, крепких грудей, при одном воспоминании о которых у него наступило возбуждение. Как и тогда.

Она подошла настолько близко, что он определил цвет ее глаз. Она все еще не замечала его, скрывающегося в тени зонтичной пальмы. Прекрасная. Дивная. Плоский живот, длинные стройные ноги и светлый треугольник кудрявых волос.

Он вышел к ней осторожно, чтобы не напугать ее, но она только улыбнулась, поскольку тоже инстинктом поняла, что они созданы друг для друга. И он ее поцеловал. Просто взял и поцеловал. И этого было достаточно. Пламя страсти вспыхнуло пожаром в обоих. Дев увидел в ее глазах удивление, страх, любовь. И вдруг она убежала. Дев улыбнулся. Он ждал. Ждал день за днем. Потому что она должна была вернуться. Он это точно знал.

Дев на мгновение закрыл глаза. Его тоска по Холли сделалась невыносимой, и он едва не закричал от боли. Резкий сигнал машины вернул его к реальности, но Дев слишком поздно увидел дорогу и вошел в поворот. Он пытался справиться с машиной, овладеть рулем и все же потерял ориентацию, когда перед ним возник следующий поворот, а потом он падал, падал, падал в черную тьму…

Глава 15

Семь лет жизни без Дева. Семь дней без него. Потому что он ушел. Повернулся и ушел прочь. Ни слова, ни звука. Ни слова за всю неделю. А потом Джонатан отправился на урок верховой езды в Бранвиль.

— Дев уехал. Жозетта говорит, он уехал работать в Париж и летом сюда не вернется. Правда? Жозетте сказала Франсина. Но это несправедливо, — жаловался Джонатан. — Он же обещал. Говорил, что возьмет меня с собой на прогулку верхом. Зачем он обещал, если знал, что уедет?

У Холли сердце перевернулось, когда она встретила серьезный взгляд Мерил. Уехал. Это она вынудила его уехать. «Неужели не будет конца боли и сердечным мукам?» — спрашивала она себя.

Холли наклонилась, притянула Джонатана к себе, крепко обняла, ощутив тепло детского тельца.

— Мне очень жаль, детка, но такое случается.

— Он же обещал, — повторил Джонатан, и его карие глаза наполнились слезами. — Ты сама говорила, что взрослые всегда исполняют свои обещания.

— Я знаю, дорогой. Исполняют, если могут. Думаю, произошло что-то важное и срочное — Дев просто не имел времени объяснить. Что, если я возьму тебя с собой на прогулку верхом?

Джонатан просиял.

— Правда? — радостно спросил он, но глаза его тут же снова затуманились. — Ты же не ездишь верхом, как Дев.

— Возможно, не так хорошо, — признала Холли, невольно улыбнувшись. — Немножко заржавела. Дай мне время попрактиковаться…

— Нет! — Джонатан сердито высвободился и начал молотить кулаками воздух перед собой. — Не хочу ехать с тобой! Хочу с Девом!

Холли попыталась снова привлечь его к себе, он оттолкнул ее, повернулся и убежал из комнаты. Бессознательные слова больно резанули ее. «Хочу с Девом». Она тоже хотела быть с Девом. Любила его, хотела его, мучилась им. Но прогнала, и на этот раз он уже не вернется. Страдая от душевной боли, Холли все-таки нашла в себе силы подбодрить Мерил улыбкой.

— Пускай бежит, — сказала она, услышав громкий топот по ступенькам лестницы. — Он скоро одумается.

— Ты ведь знала, Холли? Ты, конечно, права. Джонатан лишь ребенок, он скоро одумается. А как быть тебе? Одумаешься ли ты так же легко?

Холли кивнула, не в состоянии ответить, В глазах у Мерил было столько понимания, и она боялась, что, начав говорить, уже не сможет остановиться — расскажет о прошедших днях, боли, любви, страстном желании… Она закрыла глаза, стараясь удержать слезы, и впилась ногтями в ладони, чтобы справиться с собой.

— О да, — наконец ответила Холли. — Я одумаюсь.

И одумается, даже если на это понадобится полжизни. Семь раз по семь лет. Больше чем полжизни. Но она справится… Кстати, завтра уже суббота, и Алекс прилетит, чтобы провести время со своей невестой-изменницей, своей лживой нареченной. Продажная. Да, вполне точное определение. «О Дев! Что я наделала! Что мы наделали! Как теперь смотреть Алексу в глаза и делать вид, что все в порядке?»

— Ты не носишь мое кольцо, Холли? Неужели успела устать от меня? — спросил Алекс, и, хотя слова прозвучали вроде бы легко, она уловила в них скрытую обиду.

Холли покраснела и посмотрела на свои руки. Она не надевала кольцо с вечера помолвки. Нет, спохватилась она, вспомнив едкое замечание Дева в аэропорту. С тех пор она и не носила кольцо. Виновата, но лишь отчасти, потому что оно было тяжелым, плохо держалось на ее тонком пальце, а поскольку стоило целое состояние, она боялась его потерять.