Грешник. Вернуть бывшую (СИ) - Голд Лена

— Рамиль? — резко сажусь на кровати, заглядывая в глаза своего мужчины, которые горят огнем.

— Я, — хрипло отзывается он. Мысленно подмечаю, что его волосы влажные. Он давно приехал и даже душ принял. Сколько часов я сплю? Черт знает! А я ведь его ждать обещала! — Не хотел будить, но…

— Ты давно дома? — перебиваю.

Ответ на этот вопрос я, конечно же, знаю. Рассматриваю его и не могу сдержать улыбку. Сбрил бороду, потому что я ее не люблю. Вчера я сама попросила Рамиля избавиться от нее. Он надел футболку и спортивные штаны, которые когда-то покупала я. И даже кофе успел выпить, потому что от него пахнет арабикой…

— Лер, — поднимается на ноги, взяв меня за руку, тянет на себя. — Какая разница? Я дико соскучился и… Безумно хочу тебя.

Сказав эти слова, он сгребает меня в охапку и впивается в губы. Щетина не царапает кожу, зато пальцы шарят по всему телу, а от его напора я буквально задыхаюсь, хоть и отвечаю с такой же страстью.

Его запах. Прикосновения. Поцелуи.

Страсть. Желание. Любовь.

Я соскучилась по каждому из них.

Дрожащими от волнения пальцами пытаюсь стянуть с Рамиля футболку. Глажу его грудь, царапаю ногтями. Ему всегда нравилось, как я впивалась теми самыми ногтями в его плечи, стонала, просила еще. Сколько времени у нас не было секса? Сколько времени мы жили вдали друг от друга? Не касались, не целовались, но дико скучали. Почти год… И этот год я хочу забыть как можно скорее. Забыть все, что произошло за последние месяцы моей жизни, кроме того дня, когда родился Сашка.

Рамиль обхватывает мое лицо руками, останавливается на секунду и заглядывает в глаза. Без лишних слов снова прижимается губами к моим, прикусывает, облизывает и снова целует.

По телу растекается жар. Грудь Рамиля под моими ладонями напрягается. Он дышит часто, порывисто, точно так же, как и я.

Исходящий от него запах сводит с ума. Я обвиваю его шею руками, притягиваю к себе еще ближе. А потом… Я без рубашки, он без одежды. В нашей с ним кровати.

— Ни одна женщина не способна свести меня с ума одним взглядом, как это делаешь ты, Лера, — нависая сверху, хрипло шепчет он, внимательно всматриваясь в мои глаза. — Никогда не любил ни одну женщину, кроме тебя. Не чувствовал того, что чувствую сейчас. Ты моя. Только моя. И я никогда тебя не потеряю. Больше никогда. Прости.

Я закрываю глаза, желая ощущать каждое его движение. Мне не нужно смотреть в черные глаза, чтобы понять, искренне ли он говорит эти слова. Просто прислушаться… Просто почувствовать его рядом. Мне этого достаточно. Он тоже мой. Только мой. И я больше не дам ему возможности совершить даже крошечных ошибок. Не хочу больше терять ни одного дня и жить вдали друг от друга. Достаточно. Теперь мы — полная семья. Теперь мы, после того как прошли столько препятствий, понимаем, что нужно ценить каждую минуту, прожитую вместе. Жизнь жестокая штука. Сегодня все отлично, а завтра может сломаться. Сегодня смеемся, счастливы, а завтра все может разрушиться за считанные минуты. Я уже была свидетелем такого случая. Больше не позволю!

Эта ночь… Словно наша первая. Долгожданная.

Все слова забываются. Все поступки, ошибки. Только он и я. Только наша любовь, которая снова начинает расцветать. Наши чувства, которые вспыхивают огнем. Наши дыхания.

— Люблю тебя. Люблю больше жизни, Лера. Люблю.

Глава 31

Я просыпаюсь от плача малыша. Забираю его и укладываю в свою кровать, кормлю. Рамиля нет, и понять, где он находится, не трудно. В своем кабинете. Он обещал мне, что в компанию сегодня не поедет, останется дома.

Как только Сашка засыпает, снова натягиваю на себя рубашку своего мужчины и босиком спускаюсь вниз. Пять утра. Все естественно спят.

Без стука открываю дверь и захожу в кабинет. Рамиль стоит спиной ко мне, смотрит в окно. Задумчивый, раз не почувствовал моего прихода и не повернулся в мою сторону.

— Не спится? — спрашивает он. Значит, я ошиблась. Он сразу же понял, что я пришла. — Пять утра, Лер.

Я подхожу вплотную, останавливаюсь рядом и точно так же, как он, смотрю во двор. А потом в грязно-серое небо. Через час или полтора начнет светлеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ты почему здесь? Ты же обещал не заниматься сегодня делами.

— А я и не занимался ими.

Руки в карманах спортивных штанов, губы поджаты в тонкую полоску. Он злой. Явно что-то случилось.

— Объяснишь, что опять стряслось? — я отстраняюсь и сажусь прямо на прохладный стол. Не сразу замечаю рамку с фотографией, подаренную Аллой в прошлом году на день рождения Рамиля. Но она поставлена лицом вниз. Ясно. Вспоминал сестер. — Рамиль?!

Медленно, не торопясь, он поворачивается в мою сторону. Сначала сканирует меня своим непроницаемым взглядом, а потом подходит вплотную и, раздвинув мои ноги, располагается между ними.

— Что тебе объяснить, Лер? — заправляет прядь моих волос за ухо, гладит подушечками пальцев мою щеку, а потом наклоняется и крадет короткий поцелуй, не отрывая от меня взгляда. — Буквально год назад все было отлично. Сестры рядом, ты… Тоже рядом.

— Я и сейчас рядом, Рамиль, — перебиваю.

— Сейчас тоже рядом, — утвердительно кивает. — Но сейчас ты рядом из-за Саши. Из-за того, что все-таки дала мне шанс. Но нет того доверия, что было год назад, Лера. И ты это прекрасно знаешь. Не нужно отрицать. Ведь это действительно так.

Да, он прав. Но и жить дальше без него…

— Каждый человек заслуживает второй шанс, — обвив его шею руками, шепчу прямо в губы. Больше всего мне сейчас хочется забыть последние месяцы своей жизни, но сделать это, конечно же, не получится. — Нужно продолжать жить, Рамиль. Все, что случилось… Время назад не вернешь и ошибки, естественно, не исправишь. А какой толк каждый раз вспоминать и травить душу друг другу? Хватит уже. Перестань.

— Второго шанса никто не заслуживает, Лера. Я знаю, зачем ты начинаешь этот разговор, — недовольно фыркает Рамиль. — Как раз ты перестань. Одно дело, когда человек совершает ошибку, но при этом… Лера, да, я нес всякую чушь, не отрицаю. Я выгнал тебя из этого дома. Я… я много чего сделал, но при этом не забывал ничего, что сделала для нас ты. Я не мог бросить тебя без денег, хоть и знал, что ты ни копейки не возьмешь. Я сам настоял, чтобы адвокат с тобой поговорил. Но ты упертая, — аж зубами скрипит. — Я не мог оставить Мишу без лечения. Не мог, понимаешь? Потому что в глубине души сомневался во всем этом… дерьме. Хоть и все было против тебя. Против нашего брака. А они… Мои сестры! Лера, они специально на это шли. Осознанно! У них была всего одна цель — разрушить наш брак. На что надеялись? Я не понимаю, — усмехаясь, качает головой.

— Рамиль, девочек просто травили. Как они тебя, так и их другие.

— Лера… Лера! — усмехаясь, устало потирает лицо рукой. — Никакие деньги не стоят того, чтобы разрушить брак родного брата!

— Да. Я с тобой согласна. Но ты же понимаешь, что…

— Я все понимаю. И ты пойми, больше не открывай эту тему. Знаю, что ты из-за мамы это делаешь. Я ей не запрещаю видеться с ними, но в свой дом их не пущу. Никогда. Никаких дел иметь не хочу. Пусть живут как хотят. Работа у них есть, могут вернуться на свою должность. Голодными не останутся.

— Всего лишь поговори с Аллой… — тихо прошу. — Она больше ничего не хочет. Это же не сложно ведь, да?

— Нет, я сказал, и точка, — грубо отрезает, от чего я отодвигаюсь назад. Не нравится мне, когда он повышает голос. И да, он прав, я уговариваю его ради свекрови, потому что вижу, как она страдает. Но больше не буду. — Прости, — продолжает, глубоко выдохнув. — Пойдем в комнату?

— Пойдем, — тихо отвечаю. Но Рамиль как-то странно смотрит на меня, и я, кажется, понимаю, чего он хочет.

— Нет, подожди, — он снова усмехается, но в этот раз в его глазах мелькают хитрые огонечки. Его рука уже под рубашкой, пальцы изучают каждый позвонок. Он наклоняется и касается губами мочки уха, шепчет: — Может, тут? Как несколько месяцев назад? Всего разочек, м?