Опричнина. От Ивана Грозного до Путина - Дмитрий Винтер

Однако теперь пошли и казни руководителей опричного войска, не сумевшего отстоять Москву от врага. Так, казнен был (посажен на кол) брат второй жены Грозного, Михаил Черкасский (Михайло Темрюкович): его, командовавшего в 1571 г. передовым полком, заподозрили в измене, когда крымчаки неожиданно оказались в четырех верстах от царской ставки. Подозрения усилились оттого, что прошли слухи: в войске Девлет-Гирея был и отец Михайлы, Темрюк. И что отец с сыном будто бы сговорились. По сведениям Г. Штадена, Михаила Черкасского зарубили опричные стрельцы[729]. Впрочем, можно ли верить Штадену, если он и сам дезертировал тогда с поля боя? За что и был лишен боярства (надо думать, и немецкого баронства. – Д. В.) и поместья, возвращенных прежним владельцам, земским – князю Оболенскому и дворянину Хпопову.

Казнили также воеводу передового полка, опричного боярина князя В. И. Темкина-Ростовского (по другим сведениям, это было сделано еще до сожжения Москвы, в феврале 1571 г., причем его имение отдали тем, кому он отказался вернуть долг)[730]. Казнили и воеводу Сторожевого полка Василия Петровича Яковлева-Захарьина (судя по фамилии, родственника первой жены царя), опричного кравчего Федора Салтыкова; обвинили и бояр Шереметевых.

Казни и опалы опричных бояр и думных дворян продолжились и после того. В число жертв попали: Лев Салтыков (казнен), Иван Чеботов (пострижен в монахи), Иван Воронцов (казнен), ясельничий Петр Зайцев, доверенный человек Алексея Басманова (повешен на собственных воротах)…[731] Само понятие «Опричнина» было уничтожено в августе 1572 г., даже употребление этого слова запрещено под страхом смертной казни[732]. Вместо Опричнины возник государев двор. Впрочем, в не столь долгом времени жизнь показала: от смены названий самой по себе мало что меняется.

Сам Малюта Скуратов и еще один из руководителей Опричнины Василий Грязной «попросились на фронт»; Р. Г. Скрынников предполагает, что попросились они действительно сами, чтобы доказать преданность царю чем-то кроме избиения безоружных соотечественников. При штурме 1 января 1573 г. Вейсенштейна (ныне Пайда в Эстонии), который русские осаждали с августа 1572 г., Скуратов пошел на приступ в пролом крепости – обычно на такие задания дворян не посылали, а только стрельцов или боевых холопов. То, что царь пустил его на такое дело, было признаком немилости. Там Малюта и погиб. Это все-таки делает обер-палачу некоторую честь: по крайней мере, умереть сумел как солдат. В. Грязной через несколько лет попал в плен к крымчакам[733].

Вскоре под Коловертью (близ Ревеля) русские потерпели новое поражение от шведов, во время которого, помимо всего прочего, изменил князь А. Г. Черкасский (тоже родственник Марии Темрюковны. – Д. В.)[734].

«Третья Римская Орда»

Симеон Бекбулатович: «зиц-хан» или Тохтамыш против Мамая 200 лет спустя?

Но был и еще один претендент на московский трон.

Речь идет о крещеном татарине Симеоне Бекбулатовиче.

Под 1570 г. Саин-Булат (имя Симеон он получит три года спустя при крещении) упоминается как «царь Касимовский». Касимовское царство как вассальное по отношению к Москве татарское ханство было основано еще Василием II Темным (прадед Ивана Грозного, годы правления 1425–1462) в 1430-х гг., однако до сих пор правители его именовались «царевичами», и лишь Саин-Булат – Симеон Бекбулатович становится «царем». Не исключено, что это тоже показатель – с учетом того, что мы выше говорили о возможном «золотоордынском» характере Опричнины.

О реальном влиянии Симеона Бекбулатовича при дворе Ивана Грозного, благодаря которому оставались безнаказанными многие его явные провалы, говорят хотя бы такие факты. За сожжение крымским войском Девлет-Гирея Москвы в 1571 г. тесть Симеона, князь И. Ф. Мстиславский, как уже сказано, попал в опалу, пусть и символическую, поскольку он «признал вину и спас свою голову», так что был всего лишь назначен наместником Новгорода– уже 2 сентября 1571 г. он занимал эту должность[735].

Однако как-никак он официально был объявлен изменником! Тем не менее карьере самого Симеона проблемы тестя нисколько не помешали, напротив, он пошел в гору[736]. Хотя не исключено, что Мстиславский и в самом деле изменил, поскольку, как уже говорилось, вполне мог, как и многие другие русские люди, поначалу видеть в крымском хане избавителя от новой Орды; а вот Чингисид Симеон, прямой потомок Ахмат – хана (того самого, при котором было в 1480 г. свергнуто иго Орды), естественно, видел в потомке Менгли-Гирея смертельного врага.

В следующем, 1572 г. уже сам Симеон Бекбулатович потерпел неудачу при Лоде (в Ливонии), однако не только не был наказан, но и назначен воеводой Большого полка. При упоминавшемся штурме Вейсенштейна, стоившем жизни Малюте Скуратову, как раз он был главнокомандующим[737]. Еще раньше, в 1570 г., Симеон Бекбулатович получает один из высших титулов – «слуга государев»; после него до Смуты такое звание получали только князь Воротынский (за победу на Молодях, спасшую Россию как таковую, причем, как мы видели, недолго он его носил…) и Борис Годунов уже при Федоре Иоанновиче, опять-таки за отражение крымского набега на Москву в 1591 г.[738] Несколько позднее, в 1581 г., Симеон в звании Тверского удельного князя числится главнокомандующим армии, действовавшей (вернее, как мы увидим, бездействовавшей) против Стефана Батория[739].

Но последний эпизод – уже закат карьеры Симеона Бекбулатовича, по крайней мере, официально. А вот пик ее приходится на годы более ранние: сначала Иван Грозный поставил его во главе Земской боярской думы[740], после того как после смерти другого крещеного татарина Михаила Кайбулатовича (который также был женат на сестре Марии Темрюковны) он стал самым знатным татарином в Московском царстве[741].

Но и это – не самый пик карьеры: после того, с 1574 по 1576 г., Симеон числится… царем всея Руси; сам Иван Грозный, оставшийся всего лишь удельным князем Московским, ездит по Москве «просто, что бояре», в Кремлевском дворце (откуда он сам переехал жить на Арбат) садится поодаль от царя Симеона и смиренно выслушивает его указы[742], а также наравне с прочими подданными пишет челобитные на его имя: «Государю, Великому Князю Симеону Бекбулатовичу холоп Ивашка с детишками Ивашкой да Федькой челом бьет».

В свете всего этого новое значение приобретает тот факт, что все планы Ивана IV относительно престола Польши провалились (каковой провал и ознаменовало избрание королем Генриха Валуа) как раз в 1574 г. Оно и понятно: русского царя, хотя бы и такого, как Грозный, литовские паны на троне еще могли стерпеть, хотя бы теоретически. Своему-то тирану (а русский Великий Князь Московский для литовцев того времени, как мы уже могли убедиться, был свой) «когти обстричь» можно, пример Швеции, подданные которой несколькими годами ранее свергли полубезумного короля Эрика XIV – тому подтверждение. Но Чингисиду… Пример Московии не вызывал на подражание ему!

Расхожее мнение состоит в том, что царский титул Симеона Бекбулатовича – это был маскарад, что Ивану Грозному для чего-то нужно было временно перестать быть царем. Например, для того же избрания на польский престол (мнение некоторых историков). Хотя мне лично ближе другое мнение, которого придерживается, например, Р. Г. Скрынников: он считает, что царь хотел каким-то образом без согласия боярской думы возродить опричный режим[743]. И есть основания думать, что с «воцарением» Симеона возобновилось деление страны на Опричнину и Земщину, хотя и под другими названиями. Вопрос только, была ли подвластна новому «царю» новая Земщина или новая Опричнина. В самом деле, власть Симеона Бекбулатовича не распространялась на всю Россию, например, на Казанское царство (надо думать, и вообще на бывшие земли Золотой Орды. —Д. В.)[744].

Однако В. Куковенко полагает (и, зная теперь то, какие выводы он сделал из имеющейся информации об Опричнине, в это верится), что имело место реальное отстранение Ивана Грозного от власти и реставрация ига Золотой Орды. Симеон Бекбулатович, Чингисид, внук Ахмат-хана (того самого, при котором Русь свергла ордынское иго в 1480 г.), становится, как его предки, царем (вспомним, что именно так называли ханов Золотой Орды на Руси), а московский князь, внук победителя Ахмата Ивана III – его вассалом, князем Московским…

Но есть и еще один аспект. Вспомним еще раз, кем был Иван Грозный по женской линии? Правильно, потомком Мамая. Но ведь узурпатор Мамай был разбит Тохтамышем – законным ханом-Чингисидом. Отметим, что Тохтамыш мог разбить Мамая еще весной 1380 г. – к апрелю того года он взял Сарай и овладел всей территорией Орды, кроме земель западнее Азова (где был родовой улус Мамая). Кстати, обратим внимание на то, что этот улус практически совпадал с территорией будущего Крымского ханства. Про совпадение названий Мамаева рода «кият» с древнетюркским «киян», которому, возможно, обязан названием Киев, уже говорилось.