Кронштадтский мятеж - Сергей Семанов

В приказах особо строго подчеркивался решительный характер наступления. Предписывалось двигаться через ледяное поле исключительно в похюдных колоннах при соблюдении полной тишины и порядка, рассыпаться в цепь можно было (даже в случае обстрела противником) только в исключительных случаях по приказу командира; особо оговаривалось, что «в городе с мятежниками ни в какие разговоры не вступать, арестовывать и направлять в тыл». [601]

В качестве примера конкретного воплощения общей боевой задачи следует привести отрывок из приказа командира 167-й стрелковой бригады, отданного в канун штурма вечером 16 марта: [602]«Штабу бригады установить телефонную связь по льду с частями и штабом сводной дивизии, дублируя ее живой цепочкой и посыльными. Во время действий и движения по льду соблюдать тишину, до последней возможности использовать движение колоннами или резервными строями. Колоннам иметь в голове ударные группы в белых халатах, снабженные мостками перекидными, штурмовыми лестницами; пулеметы иметь на салазках. При наступлении помнить один клич: «Вперед!». Отступления быть не может. В городе с мятежниками в переговоры не вступать. Организовать правильное питание частей огнеприпасами с Ораниенбаумского берега. Санитарам с носилками следовать за частями».

…Днем 16 марта в Москве заканчивал работу X съезд партии. В зале было много свободных мест, ибо едва ли не треть делегатов ушла на фронт под Кронштадт. С заключительным словом выступил В. И. Ленин. Свою речь он начал словами:

«Товарищи, мы закончили работы партийного съезда, который собрался в момент чрезвычайно важный для судеб нашей революции. Ведение гражданской войны, после стольких лет империалистической войны, настолько истерзало и запутало страну, что оживление ее, после окончания гражданской войны, приходится сейчас переживать в условиях необыкновенно трудных. Поэтому мы не можем удивляться тому, что элементы распада или разложения, мелкобуржуазная и анархическая стихия поднимают свою голову». [603]

Глава Советского государства, как и вся партия коммунистов, ни на минуту не терял твердой уверенности в победе. Выражая эту непоколебимую уверенность, Ленин говoрил:

«Мы знаем, что другой силы, которая в состоянии объединить миллионы распыленных мелких земледельцев, сплошь и рядом переживающих неслыханные тяготы, другой силы, которая бы экономически и политически была способна объединить их против эксплуататоров, — другой силы, кроме сознательного пролетариата, нет. Мы уверены, что из опыта борьбы, из тяжелого опыта революции эта сила вышла достаточно закаленной, чтобы всем тяжелым испытаниям и новым трудностям противостоять». [604]

Весь день 16 марта советская артиллерия вела энергичный обстрел Кронштадта и фортов. Мятежники отвечали из тяжелых орудий, несколько снарядов попало в Ораниенбаум, где пострадало много домов. [605] Советская авиация совершала полеты над мятежным островом, была сброшена агитационная литература над городом. По кораблям был произведен бомбовый удар, к несчастью, как и раньше, он оказался маломощным. [606]

Ночь на 17 марта выдалась темная, безлунная, что облегчило задачу советским войскам. На северном боевом участке с вечера канонада с обеих сторон смолкла, поэтому наши части пошли в наступление в полной тишине; напротив, на южном участке с 1 до 4 час. ночи красная артиллерия вела интенсивный огонь, стремясь нанести удар по двум наиболее сильным фортам Кронштадта — «Константину» и «Милютину»; после нескольких удачных попаданий тяжелых снарядов оба мятежных форта были вынуждены замолчать. [607]

Передовые части атакующей пехоты спустились на лед в полной темноте около 2 час. ночи, вслед за ними с различными интервалами двинулись войска второго эшелона и резервы. В Южной боевой группе в первой волне наступления шли 32-я и 187-я стрелковые бригады. Мятежники довольно поздно заметили атакующие советские части: бойцы 32-й бригады сумели без выстрела подойти на расстояние одной версты до города, 187-я бригада, наступавшая левее, была замечена и обстреляна раньше. [608] Красноармейцы развернулись в цепи и начали преодолевать проволочные заграждения. Первый принял удар противника в 4 час. 30 мин. 537-й полк под командованием И. В. Тюленева. Мятежники открыли интенсивный огонь из ружей, пулеметов и легких орудий по передовым цепям атакующих. Одновременно их тяжелые батареи открыли стрельбу по советским частям второй линии, двигавшимся по льду, а также по южному берегу Финского залива.

В 5 час. 30 мин. в небо взлетела зеленая ракета — сигнал о том., что атакующие ворвались в город. При этом отличились бойцы полка особого назначения, входившего в 187-ю бригаду. Под огнем противника полк быстрым шагом шел прямо на Петроградскую пристань — центр города-крепости; за полтораста шагов до цели командир полка Бурнавский и комиссар Богданов вышли впереди цепей и бегом повели их в атаку. Пройти удалось только сто шагов, и атакующие залегли под сильнейшим огнем. Однако это позволило резервным частям приблизиться, а когда мятежники вынуждены были перенести огонь на них.

Полк с криком «ура» ворвался на пристань. [609] Во время этого броска Бурнавский получил ранение. При штурме крепости командиры шли всегда впереди, личным примером увлекая бойцов. Получил ранение командир 32-й бригады Рейтер и многие другие.

Так же удачно развивалась атака Северной боевой группы. Особенно отличились части курсантов. Командующий 7-й армией дал высокую оценку их действиям: [610]

«Стремительными, последовательными ударами все пять фортов пали один за другим. Форт № 6, отчаянно сопротивляясь, взорвал заложенные вокруг него фугасы. Образовался во льду провал в виде канала кругом форта. Этот взрыв не остановил курсантов. Они несли с собой лесенки для штурма фортов и преодоления пробоин во льду. Эти лесенки были быстро переброшены через провал, и форт был взят смелой штыковой и гранатной атакой. Атака фортов курсантами Северной группы почти беспримерна в истории по своей смелости, натиску и единству действий. Надо посмотреть, что представляют из себя кронштадтские форты, эти отвесные громады железобетона, снабженные богатой противоштурмовой артиллерией и пулеметами и густо обнесенные колючей проволокой. По окончании первой половины задачи красные курсанты стремительным ударом ворвались в северо-западную часть города».

Итак, первая половина наступательной задачи — ворваться в мятежную крепость — была советскими войсками решена успешно и без задержек на промежуточных рубежах. Причина этого замечательного успеха объясняется хорошей подготовкой атаки и решительностью ее проведения.

Наступающие подразделения получили четкие ориентиры и рубежи атаки, порядок движения частей оказался правильным и не вызвал расстройства атакующих колонн при столь протяженном переходе. Особо следует отметить прекрасную маскировку атаки: на всех без исключения участках противник обнаружил наши части лишь в непосредственной близости от крепости, зачастую уже тогда, когда советские войска завершили развертывание из походного порядка в боевой. Мероприятия нашего командования по маскировке войск заслуживают более чем высокой оценки, ибо в течение всей ночи с 16 по 17 марта мятежники освещали пространство Финского залива, прилегающее к крепости, прожекторами; периодически действовали как береговые прожекторы, так и корабельные (с обоих линкоров). Любопытно, что прожекторы мятежников, оказавшиеся не в состоянии обнаружить наступление советских войск, сыграли роль своеобразного ориентира для атакующих: в донесениях наших командиров неоднократно сообщалось о том, что в ночном марше свет вражеских прожекторов служил своеобразным указателем в направлении движения. [611]

Все действия советских войск при штурме мятежного Кронштадта отличались решительностью и боевым порывом. Домандиры и комиссары всех степеней шли, как правило, влереди боевых порядков своих подразделений (см. документы, опубликованные в приложении). [612] В тех исключительных условиях, которые сложились при осаде мятежной крепости, такая исключительная мера являлась абсолютно правильной. С другой стороны, часть комсостава, напротив, находилась позади боевых порядков, чтобы самым решительным образом пресечь любые возможные случаи трусости и паникерства. Наступательный порыв советских войск проходил с полным напряжением всех сил.

Пример командиров и комиссаров поднимал боевой дух красноармейцев, вселял в них непоколебимую уверенность в победе.

Уже говорилось, что пресловутая «ледобоязнь» давала о себе кое-где знать перед выходом на замерзший залив. Однако во всех сохранившихся документах, — а их немало, — где идет речь о ходе самой атаки, не отмечено ни единого случая паники или трусости, а общий тон этих донесений отличается необычайной правдивостью и искренностью.