Королева отступает последней - Валерия Михайловна Чернованова

неё силой. Ему были известны таинства и ритуалы, которые в Эргандаре никогда не практиковались. Одно такое таинство помогло тогда ещё юной шиари завладеть вниманием наследника Эргандара. Прошло девятнадцать лет — и вот она уже императрица.

Растерянная. Обозлённая.

Далеко не счастливая.

— Ваше величество, — мужчина почтительно поклонился. За годы жизни в Эргандаре он так и не привык к его суровым зимам и даже здесь, в замке, кутался в бесформенные меховые шкуры, тяжёлыми эполетами укрывавшие его плечи. — Давно же мы не виделись.

— Мне нужна помощь, — сразу перешла к делу Найферия.

Чаровик склонил голову, давая понять, что готов исполнить любой её приказ.

Пройдясь по молельному залу, тускло освещённому лишь несколькими оплавленными свечами, императрица сказала:

— В Кальдероке учатся двое: брат и сестра. Мне нужно от них избавиться, но их тщательно охраняют. Воздействие должно быть на расстоянии. Справишься? Награда будет щедрой.

— Отчего ж нет? — Мужчина улыбнулся, обнажив ряд неровных жёлтых зубов. — Могу и на расстоянии. Нужно что-то из их личных вещей, если есть — кровь или прядь волос.

— Есть щётка с волосами девушки и платок с кровью её брата.

Платок с кровью дурень подарил Кайяне, бравурно расписав столкновение с кадетом из старшего отряда, который хоть и расквасил ему нос, но и сам тоже получил. Дурень сочёл это достойным подарком, а Кайяна, глупая, его трепетно хранила. Как оказалось, хранила к счастью... Расчёску же по приказу Найферии забрали во дворце из спальни Лайры.

— Это подойдёт, — кивнул Джаго. Что-то прикинув в уме, добавил: — Несколько дней, и их не станет.

Найферия удовлетворенно кивнула. Представив выражение лица мужа, когда станет ясно, что хроновика у него не осталось, не выдержала и заулыбалась.

Хотя бы так, но Адальгера она накажет.

Ну а отправить к предкам Рифера Ноэро и вовсе благое дело.

 Глава 15

Лайра Ноэро

Следующий вечер я также провела в компании его величества, но уже не как шиари, а как его чаровница. По случаю знакомства с другими чаровиками мне выдали не очередное нарядное платье, а красный кафтан, в которых щеголяла личная стража Адальгера Третьего, его избранные и любимчики. Теперь и я входила в их число, любимчиков и избранных, вот только радости по этому поводу не испытывала.

Наверное, предки могли бы мной гордиться. Ещё не закончила академию, а уже удостоилась такой чести. Носить красный кафтан считалось почётнее, чем иметь на груди ордена и медали. Этот наряд из дорогого сукна, искусно обшитый золотой нитью, застёгивающийся на множество золочёных пуговиц от горла до самого низа, сидел на мне идеально. Будто вторая кожа облегал грудь, руки и талию, ниспадая к коленям крупными фалдами.

Моя новая униформа действительно была идеальной, вот только получила я её за грязное задание. Из-за этого, вместо того чтобы любоваться отражающейся в зеркале девушкой, я избегала своего отражения.

Вообще в тот день почти на себя на смотрела.

Всю следующую неделю было то же самое. Я боялась лишний раз взглянуть в зеркало, чтобы не видеть в нём лицо убийцы. Преступницы. Боялась смотреть в глаза ребятам, Вентуре, Имаде. Последняя, будто что-то почувствовав, пыталась расспросить меня о проведённых во дворце выходных. Чаровница заметила, что во мне что-то изменилось, но ответов так и не добилась. Я продолжала твердить заученную фразу: я в порядке.

Всё замечательно.

Рифера решение императора почему-то задело. Вместо того чтобы радоваться, что не придётся отправляться в опасное путешествие, брат разозлился:

— Ты что-то ему сказала? Ты его переубедила?! — уже по привычке набросился на меня с обвинениями.

— Ты себя вообще слышишь? — Я нервно хмыкнула. — Даром внушения я не обладаю и никак не могу повлиять на императора. Если бы могла, и сама бы никуда не поехала.

— Но почему тогда он передумал? — Рифер нахмурился. Вскинулся нервно, зашептал: — Что происходит? Он точно что-то узнал и, наверное, решил избавиться от меня, пока тебя не будет в Эргандаре. Уверен, так и будет, Лайра! У меня плохое предчувствие...

— Не говори ерунды! — паранойя брата в отношении императора уже, если честно, раздражала. — Наоборот, он достаточно тепло о тебе отзывался и ясно дал понять, что если я справлюсь с заданием, ты в будущем вполне можешь удостоиться титула Великого герцога.

Брат округлил глаза:

— Он правда так сказал?

Я кивнула и, не сдержавшись, съязвила:

— Можешь не благодарить.

Бриан порывался поговорить с отцом, чтобы тот отправил во Флаос и его, но мы оба понимали, что император ни за что его не отпустит, а значит, и спрашивать не имеет смысла. Не станет он рисковать единственным сыном, пусть и бастардом, имея в услужении столько талантливых воинов с любыми дарами.

— Не надо за меня переживать, — успокаивала я друга накануне отъезда. А заодно и Эшвара, который весь день крутился рядом, паникуя, нагнетая, предсказывая проблемы и неприятности. — Со мной будут Горн и Эскорн и ещё трое: оборотник, иллюзор и животворец.

— Можно подумать, мне от этого легче, — мрачно усмехнулся Торнвил. — Ты ведь не домой в Кроувер на несколько дней уезжаешь. Во Флаосе может произойти что угодно, и...

— Я сумею о себе позаботиться. Да и Вейнанд, ты же знаешь, сделает всё, чтобы защитить меня.

— Генерал не всемогущий и точно так же может пострадать или и вовсе погибнуть, — буркнул Эшвар, а Бриан согласно хмыкнул.

Ну точно решили пощекотать мне нервы и окончательно испортить настроение.

Велев себе не заводиться, миролюбиво улыбнулась этим нытикам:

— Давайте лучше сменим тему и проведём вечер спокойно. Я уверена, что не пройдёт и недели, как мы снова будем вместе. Здесь же, в моей комнате. Мы с Брианом будем готовиться к урокам, а ты, Эшви, как обычно, будешь дурью маяться. Возмущаться, ворчать, жаловаться на Рифера или на Тессу. В общем, всё будет как раньше. Когда я вернусь...

— Мы просто за тебя переживаем, Лайра, — тихо прервал меня фамильяр. Взглянул на Торнвила, словно ища в нём поддержки, но, к счастью, тот уже понял, что говорить о Флаосе бесполезно. Завтра я уеду, и этому ничто не помешает.

— Пойдём в столовую. — Бриан поднялся, а Эшвар, осознав, что подпевать ему здесь никто не собирается, что-то невнятно бормоча, убрался под кровать. — Есть хочется...

В тот вечер мы были вместе до самого отбоя.