Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц"

— А, вы же ничего не знаете… В общем, в девяносто третьем году князь Ассиохари-аль, тогда ещё, правда, не князь, а княжич… принц, то есть, они не любят, когда их княжичами называют, захватил престол у себя на родине, а затем путём долгих интриг, не буду сейчас вдаваться в подробности, объединил все княжества и стал там верховным князем.

— Это мы знаем. Но это же союз, а не одно государство?

Он усмехнулся.

— Формально — союз. А в Богоси формально разрешено выражать недовольство царской властью, аристократии не существует, а земля является частной собственностью. То есть, про свободу слова сложно, существует парочка документов, где можно найти чётко прописанный запрет, но они, я извиняюсь, засекречены. Так что да, сами понимаете. И у альвов похоже. Каждые семь лет спокойно переизбирают одного Ассиохари-аля, а всё остальное и все остальные не имеют никакой силы и могут быть уничтожены чуть ли не за косой взгляд в его сторону. Нет, он куда адекватнее и спокойнее, чем наш Волот, аналогов нашей тайной службы там не существует, и сложно получить проблемы, не представляя реальной угрозы его власти, но всё же. А, ещё можно ему лично сильно не понравиться… ну, всё равно, вы поняли. И да, он сильно изменил альвийское законодательство, и все эти ужасы — тоже его рук дело.

— Да уж, пусть у него и нет своей тайной службы, но наша после этого рассказа уже кажется родной, любимой и самой лучшей, — криво улыбнулась Яня. Кажется, видение её сильно потрясло, так, что бумаге это передать было невозможно.

— Есть такое. Но у нас проблема в том, что, во-первых, всем очень лень… — он умолк, пережидая вспышку нездорового смеха, — я серьёзно. Во-вторых, у нас для подобной траты сил и времени слишком много народу. У альвов тюрьмы, несмотря ни на что, почти пустые, для них это просто. В-третьих, таким образом нельзя помечать тех, кто нужен живым, а это довольно большая часть пойманных отрядников и сепаратистов, и бессмысленно — всех остальных, потому что они всё равно, если и сбегут, что уже само по себе чудо, границу перейти не попытаются, им это незачем. Так что это и правда смысла не имеет.

Внизу службисты наконец начали что-то делать. А именно притащили откуда-то лопаты (интересно, в каком же управлении у них подобный инвентарь валяется), очертили неровный овал вокруг дерева, на котором примостилась наша коробочка, и начали копать, будто хотели вырыть его с корнем.

— Если повалить хотят, то лучше бы пилили, — со смешком заметила Вера. Странно посмотрела на Юлия. Такое выражение лица возникало у неё всегда, когда она хотела сделать что-то, по её мнению, не очень правильное, и сомневалась. — Юлий, вот вы у нас отрядник, жаждете свободы и всё такое, да? Жертвуете ради неё всем, идёте на всё. А вот если бы этот князь Ассиохари-аль предложил вам помощь в свержении Волота, вы бы согласились?

— Ну, как тебе сказать, — почему-то замялся Юлий. — Он не предложит. Хотя… Хотя… Нет, вряд ли. Но тут немного другая штука. Князь Ассиохари-аль настолько… скажем так, заигрался, что от него сбежал родной брат. К нам. Сбежал почти сразу причём, в молодости, тут выучился, тут жить остался, уже успел подраться на двадцати девяти дуэлях, потому что бросает вызов всем, кто пытается назвать его принцем или княжичем, абсолютно наплевательски относится к типичным для людей ошибкам в альвийских именах, и всё у него хорошо. И с братом у него тоже прекрасные отношения, он даже согласился представлять альвов в Совете Ковена… его сестра заставила. Просто… Тиоссанири не хочет чувствовать себя причастным к действиям брата, вот. Он не хочет ему мешать и с ним ссориться, но не считает подобное правильным. Поэтому помогает нам восстать против царя и сделать из нашей страны что-нибудь нормальное. Ассиохари-аль обещал в его дела не лезть, так что ничего подобного не случится.

Юлий отвернулся, даже не став любоваться нашими лицами. Я не знала, что сказать. По-моему, этот бред был вообще за гранью добра и зла. Но сомневаться в этих словах не приходилось — пока он рассказывал, я напряглась и постаралась вспомнить всё, что знала об альвах. Постфикс «-эль» действительно был одним из княжеских.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Однако Вера если и была смущена или шокирована, то явно недостаточно.

— Вы же понимаете, что я не об этом спросила? — строго сказала она. — Мы, конечно, очень рады такому количеству откровений, но всё же.

— Посмотрел бы по ситуации, — недовольно ответил Юлий и поспешил перевести тему. — Вот у вас есть идеи, что они там так старательно откапывают?

То ли слов больше не нашлось ни у кого, даже у Веры, то ли все, даже Вера, решили не развивать очередную перепалку, но мы послушно уставились вниз. Там продолжались раскопки. Почему, интересно, они не хотят магией всё нужное накопать? Странно как-то. Но зато теперь стало заметно, кто ими руководит — какой-то белобрысый тип с косичкой. К сожалению, сверху можно было нормально разглядеть только макушку и то, что одет он был в чёрное.

Мне внезапно подумалось, что что-то не так в истории про принца Тиоссанири-эля.

— Слушайте… а ведь если альвийский принц находится в Богоси в тюрьме тайной службы, подвергается там страшным пыткам и лишениям…

— Так а зачем, по-твоему, нужен был взрывник? — прервала меня Вера. — Что, думаешь, альвы как-то узнают о том, что он жив? Съели и съели, нашего вон тоже съели, но мы же не жалуемся, идите и предъявляйте свои обвинения безмозглой твари, если уж так неймётся, но учтите, что принца вашего никто за шкирку не тащил и под локти не толкал, взрослый чело… альв, сам видел, куда лезет. Да мало ли у царя отговорок! И вряд ли альвы найдут, что на это ответить. — Вообще-то, если верить свидетелям, его и тащили, и толкали, и пинали, и вообще обращались с ним скорее как с пойманным преступником, не шибко жаждущим украсить собой виселицу. Но тут уж у альвов должны возникнуть вопросы к собственному принцу. И у меня тоже. Серьёзно, чтобы альв, альвийский принц, некромант, архимагистр Совета — и позволил гнать себя рогатинами?! Большего бреда я, наверное, в жизни не слышала, а если и слышала, то от отчима, который не считается. Вера же тем временем о чём-то задумалась, или, вернее, захотела что-то сказать, но обдумывала, стоит ли. Я была согласна, что если и стоит, то не сейчас, потому что мы, и без того не слишком внимательные, постоянно отвлекаемся на полезные, но всё же неуместные в данный момент разговоры. Но Вера решила иначе. — Слушай, а почему взрывник считается такой опасной тварью? Я подумала об этом на досуге, и мне кажется, что тут можно хоть двумя стрелами обойтись — с первой взорвётся, вторую всаживаешь в глаз и радуешься жизни. Или даже стрелой и камнем, которым не обязательно целится, главное хоть мазнуть.

— Потому что для этих двух стрел нужно иметь безопасное место, где стрелка не достанет взрывом. В Школе вроде должны всё это рассказывать… ну, неважно, повторите материал. Для белых и всех видов жёлтых взрывников, живущих в пустынях и степях, это несложно, но можно. Попасть потом при взрыве всё равно трудно, да и степь хорошо горит, а песок плавится и подойти по горячему стеклу сложно, и убитые ящерки становятся лёгкой добычей для хищных птиц и летучей нечисти, но всё же на них охотятся… если встречают, конечно, они не менее редки, чем их лесные собратья. Хатадинская империя потому и империя, что в стене столицы вместо зубьев их цельные позвоночники, говорят, раньше их много водилось. Ну, неважно. Так вот, в лесу такое место найти невозможно. Считается, что лучший способ убить такую тварь, это стрелять с неба. Ну и подумайте, у какого мага хватит на это силы, концентрации, меткости и банальных нервов. В остальных случаях от мага зависит только крепость его щитов, да и те, если маг попался упорный, всё равно рано или поздно сдохнут. Ещё можно кидаться в него чем-нибудь постоянно, чтоб он всё взрывался и взрывался, но слабо, да вот только эти твари после пары раз соображают, что опасность не близка, и спокойно ждут, пока в них ткнут мечом… Так, а почему мы опять болтаем, хотя уже не время? Молча смотрите на службистов и оставьте вопросы и умные мысли до более спокойного момента.