Холодные сердца - Лайза Джуэлл

Она вздохнула и покачала головой.

– Ты совершаешь ошибку.

– Отлично, – ответил он, продолжая улыбаться.

9

Понедельник 10 января 2011 года

Дорогой Джим!

Спасибо за виртуальные цветы. Как ты узнал, что дельфиниумы – мои любимые? Порой у меня такое ощущение, будто мы знаем друг друга целую вечность, а не те несколько недель, как на самом деле. Я ищу в Интернете, что бы такое послать тебе в ответ, так что будь готов получить ответный подарок. И спасибо за новое фото! Ты такой красавец! Скажу честно, даже в моем возрасте я все еще заглядываюсь на мужчин. Я часто ловлю себя на том, что постоянно делаю это. Честное слово, повстречайся ты мне на улице, я бы точно на тебя оглянулась. На первом снимке я толком не рассмотрела твои волосы. Зато теперь знаю, какие у тебя шикарные серебристые локоны! Похоже, я в тебя влюбилась. Как тебе это? Надеюсь, ты не против?

Кстати, ты спрашиваешь, есть ли у меня партнер. Есть, но не он, а она, и ее зовут Вики. Предвижу твой вопрос и потому спешу на него ответить – нет, я не считаю себя лесбиянкой. Я вообще никем себя не считаю, кроме как Лорелеей.

Нет, конечно, все те годы, что я была с Вики, я вообще не думала про мужчин. Мне было с ней прекрасно. Она моя соседка, и она оказалась рядом в ту ночь, когда мы обнаружили Риза. В ту ночь, когда он покончил с собой. Мы с ней быстро сошлись. Затем в один прекрасный день она поцеловала меня. И это все решило. Я обожала ее. Обожала всей душой. Но, как и все, кто любит меня, жить со мной под одной крышей она не смогла. Через несколько лет она поселилась отдельно, мы перестали спать вместе, но остались подругами. Хорошими, верными подругами. Она была просто чудо, само совершенство. Жаль, что ее больше нет рядом.

Ну вот, еще одно письмо, еще одно признание. После Вики я не посмотрела больше ни на одну женщину. Именно поэтому я не считаю себя лесбиянкой. Думаю, это было одно-единственное прекрасное исключение.

Да и отец детей еще жив! Дорогой Колин. Прекрасный человек! О боже, что я говорю. Был прекрасный и, вероятно, в известном смысле им остается. Он был хорошим отцом нашим детям, но разлюбил меня. Я же ему этого не простила. Боюсь, я слишком принципиальная. Если я с кем-то, то это должно быть все или ничего. А еще я ужасно влюбчивая. В некотором смысле он сам виноват в том, что произошло между мной и Вики. А теперь… Не знаю даже, как бы это поделикатней тебе сказать. В общем, он живет с бывшей подружкой нашего сына и ее маленькой дочкой, которая – а теперь приготовься! – приходится ему внучкой! Ему шестьдесят семь, а ей тридцать восемь. О боже, как же это омерзительно! Нет, действительно. Мы с ним не общаемся уже многие годы. С того момента, когда я об этом узнала. Кому, как не мне, знать, что порой любовь можно найти в самых неожиданных местах. Но только не там. Нет. Где угодно, но только не там.

Но хуже всего и всех ОНА. Кайли. По крайней мере, Вики была хорошим человеком. Кайли же законченная стерва. Честное слово. Змея подколодная, вот кто она такая. В конечном итоге именно она разрушила нашу семью.

Удушила бы ее!

Ну как тебе очередная история моих бедствий? А пока читай, мой красавчик. Посылаю тебе страстный поцелуй, виртуальный, но от всей души.

С любовью, твоя Л.

xxxxxxxxxxx

Апрель 2011 года

– Привет, пап! – Мэг села с ним рядом в кресло еще до того, как он заметил, как она прошла через шикарное фойе бутик-отеля в Миклтоне.

– А, это ты, Мэг. – Для своих шестидесяти лет он достаточно быстро поднялся на ноги. Он наклонился к ней, чтобы обнять, но Мэг сжалась и отпрянула, и его жест превратился в неуклюжее, подростковое лапанье. – Ты прекрасно выглядишь, просто потрясающе. Смотрю, ты похудела.

– Да, – пробормотала она. – Странно, но после нашей последней встречи с меня буквально все стало сваливаться.

– Это все похороны Вики, – в свою очередь, пробормотал отец, как будто не слышал ее слов. – Неужели мы так долго не виделись?

– Похоже, что да.

Колин откинулся в плюшевом кресле и посмотрел по сторонам.

– Милое место, – сказал он. – Если не ошибаюсь, раньше здесь был обувной магазин. – Внезапно он подмигнул и рассмеялся. Мэг продолжала смотреть на него пустыми глазами. – А где Молли?

– У себя в комнате, – ответила Мэг. – Смотрит бесконечные сериалы и шлет СМС своим подружкам. – Ее голос был сух, как пыль.

Колин кивнул и улыбнулся.

– Ну, а как твои дела? Как ты себя чувствуешь?

– Ты о чем?

Колин слегка понизил градус напускной веселости.

– О твоей матери, конечно, – сказал он. – Что ты мне о ней скажешь?

– Ты и сам знаешь. Что может чувствовать дочь, которая похоронила свою мать? Ведь она заморила себя голодом до смерти в доме, забитом всяким дерьмом, так что ее дочери понадобится как минимум две недели, чтобы это дерьмо оттуда выгрести. Но даже тогда нужна будет еще пара недель, чтобы вычистить его окончательно. Вот так я сейчас себя чувствую. Спасибо.

Мэг сердито откинулась на спинку кресла и сложила на груди руки. Колин пристально посмотрел на нее, затем наклонился и прикоснулся к ее руке. Мэг мгновенно отдернула руку.

– Нет-нет, я не просила никакого сочувствия. Я легко без него обойдусь. Мне нужна лишь помощь.

– Понял, – ответил Колин, убирая руку. – Отлично тебя понял. Именно за этим я здесь. Чтобы помочь. Неужели все так плохо?

Мэг вздохнула и слегка поникла.

– Даже хуже, чем в самом худшем из кошмаров, какие только я себе представляла. Нет, серьезно, это… это… – Она с удивлением поймала себя на том, что плачет.

Отец снова дотронулся до ее руки, Мэг же снова стряхнула его руку, не зная, сможет ли когда-либо снова принять его прикосновение. Смахнув слезы, она продолжила:

– Это просто какой-то ужас. Особенно на первом этаже. Туда даже дневной свет не проникает. Она завалила весь этаж грудами дерьма до самого потолка. Остался лишь узкий коридор. Ну, ты понимаешь, среди этих груд. Они там как стены. А вонь, – она поднесла ладонь ко рту. – Ты даже не представляешь, какая там мерзкая вонь. И посреди этой помойки стоит ее кресло, грязное и замызганное. В нем она и жила все последние годы. – Мэг в упор посмотрела на отца. Наконец-то у нее нашлись силы посмотреть ему в глаза. – Да-да, она жила в этом кресле. Спала в нем. Ела в нем. – Мэг передернуло, и она опустила взгляд. – Боже, ведь это так трагично.

Колин вздохнул и прижал пальцы ко рту.

– Мне больно это слушать, – сказал он. – Такое чувство, будто я…

– При чем здесь ты? Это вообще не имеет к тебе ни малейшего отношения. Это касается всех нас. И всего. О боже. Я давным-давно говорила тебе, что она больна. Она всегда была больна. Это… – Она на миг умолкла. – К этому все шло.

Колин покачал головой.

– Ты так считаешь?

Мэг кивнула.

– Позволю себе не согласиться, – возразил Колин. – Думаю, был момент, когда все могло сложиться иначе. Момент, когда мать могла выбрать, как ей дальше жить.

– И когда же он был, этот момент?

Колин пожал плечами.

– Риз, – сдавленным голосом произнес он. – Этим моментом стала для нее смерть Риза.

Мэг кивнула.

– Но как мы могли допустить то, что случилось? Ведь мог бы хотя бы один из нас что-то предпринять? Я это к тому, что не было никаких признаков, никаких ранних звоночков. И Риз ничего не оставил – никакой записки, никакого объяснения. Как будто не было никаких причин.

– Думаю, мы могли бы помочь маме. После того, как это случилось.

– Но она не желала ничьей помощи! – выкрикнула Мэг. – В этом-то и все дело. С ней все было в порядке. – Мэг изобразила щебетание Лорелеи. – Да-да, абсолютно в порядке. Мой сын мертв, ля-ля-ля. Нет, – покачала она головой. – Если честно, я не думаю, что мы могли хоть что-то сделать. Как можно помочь тому, кто считает, что с ним все в порядке?

Колин с печальной улыбкой кивнул.

– Но в любом случае я должен был его понять. Почему-то он это сделал? О чем думал? Может, будь у нас объяснение, мы смогли бы пережить эту трагедию. Нашли бы способ. Но объяснения не было, и каждый из нас как будто сорвался…

– Неправда, я никуда не срывалась, – резко перебила его Мэг.

– Может, ты и нет, но это еще не значит, что тебя не терзали твои собственные демоны. Но хуже всего из нас всех пришлось твоей бедной матери. Мы как будто… – Колин на миг умолк. – Мы как будто молча обвиняли друг друга. И продолжали обвинять и дальше. – Он вздохнул. Повисло молчание.

Первой его нарушила Мэг.

– Ну ладно. Думаю, ты проголодался. Может, поднимемся ко мне в номер? Как ты смотришь на то, если мы попьем чаю?

Колин просиял.

– Спасибо, с удовольствием, – ответил он.

Март 2005 года

– Ты просто ангел, Лорри. Не знаю, что бы я без тебя делала. – Вики повернулась в кресле-каталке и пожала костлявую руку Лорелеи, лежавшую на одной из ручек.