Сыщица по амурным делам - Мария Жукова-Гладкова

– Ее поставили без очистных сооружений? – уточнила я, хотя в этом ничего не понимала.

– Есть тут кое-какая очистка, – главный инженер кивнул на какой-то узел, – но по американским стандартам.

– А для нас американских стандартов не хватает?

– У нас они более жесткие.

Я выпучила глаза: подобного никак не ожидала! Петров кивнул и добавил, что Мишка-то Котляровский о наших стандартах знал, ему неоднократно предоставлялись документы, где все было указано. Но Мишке, как и Тарасову, и всем остальным, на само производство наплевать, на рабочих людей – тоже наплевать, им бы только сливки снимать, а людям не платить!

Главный инженер показался мне очень озлобленным.

Я его еще немного послушала, экскурсию свернула, потому что мне, откровенно признаться, это было неинтересно, а в моей турфирме еще найдется работа. Попрощавшись с главным инженером и с рабочими, мы с Николаем Ивановичем отбыли. Свое обещание Афганцу я выполнила: на «Неве-металл» отметилась.

– Ну, что скажете? – спросила я Николая Ивановича, когда мы загрузились в его «шестерку».

– Ну и страсти у вас, Светлана Алексеевна, – покачал головой водитель. – Думал ли я на старости лет…

– Да бог с вами! Какая старость? Ладно, выкладывайте.

Николай Иванович вздохнул и заметил, что Тарасов, о котором ему уже рассказали, не был особо любим на производстве. Слишком много денег греб под себя, рабочим платил мало, а все видели, как шикарно он живет.

Я заметила, что те же претензии выслушала сегодня от главного инженера.

С главным инженером ситуация вообще особая, пояснил мне Николай Иванович, быстро нашедший общий язык с работягами. Петрова Тарасов очень обидел. Американцы, поставившие линию, собирались прислать своего специалиста для монтажа и запуска и просили за эту услугу пять тысяч долларов. Главный инженер, изучив чертежи, сказал, что соберет линию сам при помощи имеющихся рабочих и подручных средств. Просил ровно половину: две с половиной тысячи долларов и премии всем ребятам. Тарасов согласился. Договоренность была устной. Линию запустили. Главный инженер получил тысячу долларов, рабочие – какие-то копейки.

Когда трудовой коллектив услышал, что генерального директора «Невы-металл» взорвали в машине, все в первый момент подумали: допрыгался, и так ему и надо, потом, конечно, выпили за упокой души, но понимали, что просто так убивать никого не станут.

Получив эту информацию, я задумалась.

– Знаю, Светлана Алексеевна, о чем желаете спросить, – сказал Николай Иванович.

– Откуда знаете-то? – улыбнулась я.

– Думаете, рабочие не подозревали Петрова? Был такой момент! Петров в состоянии сконструировать все, что угодно, включая и взрывное устройство. Но потом все сказали: не тот человек. Уйти он собирался с завода – было дело, но Багловский уговорил его остаться, да и рабочие очень просили. Тут заработок все-таки – при всех имеющихся недостатках – повыше, чем на госпредприятии. К тому же можно подхалтурить, воспользовавшись станками, чем главный инженер частенько и занимается после смены, а иногда и среди дня, если такая возможность появляется. Всем ребятам он тоже дает подзаработать – за что его и любят.

Я погрузилась в глубокие раздумья. Вполне допускаю, что главный инженер, которого я все-таки знаю достаточно плохо, Тарасова не убивал, хотя этот вариант исключать нельзя: если у него золотые руки и он в состоянии собрать все, что угодно, и если он был сильно обижен… но, с другой стороны, линия стоит на предприятии уже больше года, если бы он захотел убить – то, наверное, сделал бы это по горячим следам и под горячую руку. Да и, в принципе, за что ему убивать? За то, что начальник не заплатил, как обещал?

– Так, давайте сменим направление, – сказала я водителю. – Ко мне домой надо заскочить.

Николай Иванович глянул на меня удивленно, но ничего не спросил и поехал, куда я сказала.

Верка только что встала и выглядела отвратительно, как и всегда по утрам, то бишь после пробуждения, так как для всех нормальных людей уже давно наступил рабочий день. Костя кормил ее завтраком, мы с Николаем Ивановичем быстро пообедали, а затем я принялась за поиски списков, составленных Викой Тарнапольской перед смертью. Я хотела на всякий случай проверить: значится ли Петров Геннадий Анатольевич среди посетителей последних дней или среди тех, кто обычно заходил в кабинет к Тарасову? Но списков я не нашла. Наорала на Костю, который вечно наводит порядок у меня в комнате. Братец, оскорбленный в лучших чувствах, заявил, что списки я отдала Сереге Стандецкому, который их еще кому-то диктовал по телефону. Я стала вспоминать вечер пятницы и пришла к выводу, что братец прав. Ну, Серега! Да и я тоже хороша: не проследила, чтобы он их оставил, правда, тогда мои мысли были заняты другим.

Николай Иванович поинтересовался, что я ищу. Я пояснила. Водитель тут же ответил мне, что после того, как Тарасов не заплатил Петрову обещанное, Геннадий Анатольевич старался с боссом общаться поменьше, в основном через секретаршу, а вообще предпочитал иметь дело с Багловским, поэтому вполне можно предположить, что в кабинет он не заходил; более того, Петров – не тот человек, чтобы пойти на убийство, повторил водитель.

– Как вы успели все это выяснить за то время, пока я бродила по заводу?

– А мне много времени не понадобилось, Светлана Алексеевна, – ответил Николай Иванович. – Мне ребята это все сами выложили, для передачи вам. И еще просили передать: лучше вы, а не Алла Сергеевна. Ее на заводе видеть не хотят. Насмотрелись на нее предостаточно.

При упоминании сей дамы мы с Веркой переглянулись, Костя закатил глаза.

У Николая Ивановича я уточнила, что ему успели рассказать о мадам Тарасовой.

Выяснилось, что Алла Сергеевна была частым гостем на предприятии – из разряда тех, кто хуже татарина. Лезла во все, приезжала в любое время дня и ночи.

– Ночи? – переспросили мы хором с Костей и Веркой.

– Да. Проверяла мужа. На «Неве-металл» ведь и ночные смены бывают, когда идет заказ. Редко, но бывают. Ну, она и проверяла, в самом ли деле гвозди делают или Тарасов с бабой развлекается? Или совмещает одно с другим? Днем по цехам бегала, если не заставала мужа в кабинете. Считала, что он может с кем-то уединиться в каком-то закутке. Дура баба!

Николай Иванович замолчал, потом поинтересовался: как теперь будет осуществляться руководство предприятием и что планирует делать Алла Сергеевна?

Я вздохнула. Верка посмотрела на меня и заявила, чтобы я ввела Николая Ивановича в курс дела: он, как лицо постороннее, может увидеть те аспекты, которых мы не замечаем, да и со стороны всегда виднее. Костя Верку поддержал. Не знаю уж, потому ли, что считал ее мысль разумной, или потому, что все еще надеялся на ее благосклонность и для завоевания ее сердца использовал разные методы.

В общем, мы Николаю Ивановичу кое-что поведали про нашу бурную жизнь в последнее время. Слушал он внимательно, иногда хмыкал в усы и поглядывал на нас с хитринкой.

Когда я закончила, он уточнил:

– Багловский с Аллой Сергеевной пропали в один вечер?

Я кивнула, правда, добавила, что Вениамин Борисович из квартиры Тарасовых ушел раньше, а Аллу Сергеевну потом кто-то вызвал по телефону.

Николай Иванович кивнул и высказал свое мнение: вместе они смотались! И наркота эта – их рук дело! Нельзя исключать и того, что они даже роман могли крутить под носом у Тарасова, а потом от него избавились. Например, когда он заподозрил или о них, или о наркоте, или обо всем вместе взятом.

– Но жена Багловского… – открыла рот я.

– Светлана Алексеевна, вы считаете, что вам все говорят только правду?

– Не считаю, – ответила я.

– Вот и прикиньте возможное развитие событий. Я вас внимательно выслушал. Знаю, что вы не обо всем мне рассказали. Но общее представление я составил. Багловский на пару с Аллой Сергеевной. Только просчиталась она. Наверное, думала, что по завещанию получит все. Ну, в смысле она и ее сын…

– По идее, она знала условия завещания… – медленно произнесла я, вспоминая, как Алла Сергеевна принеслась ко мне домой сразу же после смерти Стаса и пыталась заручиться моей поддержкой… Думала, что я, занятая своей турфирмой, не буду ни во что лезть.

Пара – Багловский и Алла Сергеевна – великолепно подходила на роль негодяев! Тогда все случившееся можно легко объяснить. Ну да, конечно, мы не знаем, кто стрелял у нотариальной конторы, но киллера сейчас найти – не проблема. Были бы деньги.

Наркотики, убийство Тарасова, потом – Инны Баймаковой, секретарши Вики Тарнапольской… Парочка заметала следы и избавлялась от конкурентов и свидетелей, а теперь скрылась, поняв, что запахло жареным, причем скрылась с большим количеством бабок.

Но почему именно сейчас?

Верка тут же вспомнила о Натэлле – Наталье Игоревне, астрологине, или кто она там. Алла Сергеевна грохнулась в обморок, увидев ее. Значит, нельзя исключать, что Натэлла знала кое о каких делишках мадам Тарасовой (и Багловского) и вполне могла их заложить. Или уже собиралась. Или шантажировала их. В Аллу Сергеевну кто-то стрелял перед домом журналистки Лаушкиной. Натэлла? Или нанятый теперь уже ею киллер? Вполне могли стрелять, чтобы припугнуть ее.