Сыщица по амурным делам - Мария Жукова-Гладкова

– Класс не тот, – со знанием дела сказала Верка. – Никто тут не живет.

Подружка объяснила, что коттеджи, которые мы видим по «правому борту», скорее всего, принадлежат каким-то мелким бизнесменам. Они строились не для круглогодичного проживания, хотя, конечно, предназначены и для зимних вылазок. Это просто выпендрежные дачи. Не домики на шести сотках в советском стиле, но и не дворцы крестных отцов местного значения.

– Приглядитесь повнимательнее, – сказала Верка. – Во-первых, они стоят слишком близко один к другому. Значит, уже не высший класс: владельцы не могли купить побольше земли вокруг, как тот же Максимов. Где башни? Где стрельчатые окна? Ланка, ты что, в особняках в нашей области не бывала?

– Ну, не так часто, как ты, – скромно заметила я и спросила товарищей по несчастью: – Ну, полезем? Чтобы обогреться? Шмоток прихватить?

– Да и поесть бы не мешало, – заметил Рома. – А с утречка, может, и транспорт какой-то появится.

– Полезли, – приняла решение Верка.

Но стоило нам только сойти с шоссе, как мы услышали звук приближавшейся машины.

– Сзади, – прошептал Рома. – Оттуда, откуда мы идем!

– Но еще далеко, – заметила Верка.

– Максимовские не должны бы, – робко сказала я вслух и выдала свои аргументы: с их-то расторопностью они так быстро не успели бы, да и грохот раскрывающихся ворот (по идее, железных), наверное, разнесся бы на всю округу. Тем более что к дому Владислава Юрьевича явно ведет какая-то подъездная дорога (мы-то скакали по сугробам), а звук приближается совсем с другой стороны. Судя по нему, шоссе делает поворот в противоположную от особняка Максимова сторону – если проехать чуть дальше от дома, где нас держали.

Я приняла решение: остаемся на шоссе и перекрываем дорогу.

– Оружие пока спрячьте, чтобы человека сразу не испугать. Может, и так договоримся.

Я достала из кармана приготовленные сто баксов, экспроприированные из бумажника Максимова, и велела Верке не жмотничать, а тоже быть готовой расстаться с частью купюр. Подружка скривила недовольную мину и сказала:

– В наше время за сто баксов до Питера должны на руках донести!

Наконец мы увидели приближавшийся к нам белый «жигуленок» не первой молодости.

Мы стояли на дороге, взявшись за вытянутые руки. «Жигуленок» притормозил. Как я увидела, за рулем сидел дядька лет этак пятидесяти, с простым русским лицом и запорожскими усами. Обижать дядьку не хотелось. Мужики его возраста и так в последние годы были многократно незаслуженно обижены государством и, по большей части, не смогли вписаться в рынок. Этот, по идее, не смог.

Я прыгнула к переднему месту пассажира, сама раскрыла дверцу и обомлела: дядька сжимал в руках обрез, направив его мне в живот. Как мило! Дядьку-то я недооценила.

– Добрый вечер, – поздоровалась я, вешая на лицо свою самую лучезарную улыбку и делая вид, что обрез меня совершенно не беспокоит. – До Питера не подбросите?

И я показала дядьке портрет американского президента, который, как я считала, мог выступить убедительным аргументом против обреза.

На лице дядьки отобразился усиленный мыслительный процесс.

Поняв, что у меня явно не хватает аргументов для водилы, с другой стороны подошла Верка, как и я, не демонстрировавшая пока оружие. При виде Верки, идущей своей профессиональной походкой, дядька от меня отвернулся, быстро засунул обрез себе под сиденье и улыбнулся.

– Мужики, что ли, выкинули? – спросил он меня, кося глазом на склонившуюся всем телом к капоту Верку. Подружка расстегнула максимовский малиновый пиджак и выставила для обозрения свой шестой номер, ничем не поддерживаемый под свитером, прямо перед лобовым стеклом. Глаза у мужика полезли на лоб.

Но важен результат. Он сказал:

– Залезайте!

Я махнула рукой, сама впрыгнула на переднее место пассажира и открыла заднюю дверцу для Верки и Ромы.

– А пацана кто вызывал? – поинтересовался дядька. – У вас групповуха была?

– Да, котик, – ответила Верка. – Не совсем удачная для всех участников. Мы уж думали, что придется до Питера пешком топать. Но хоть живы остались. Это уже радует. Ты радуешься, что нас встретил?

Рома молчал, я тоже, только положила сто баксов на «торпеду», чтобы дядька вез нас с бóльшим энтузиазмом.

Верка поинтересовалась, где именно мы находимся, и попросила проехать к тому месту, где она в последний раз видела свой «Сааб».

Дядька, представившийся Николаем Ивановичем, поведал нам, что после сокращения остался безработным, халтурит на своей «шестерке», чем и кормит семью, состоящую из супруги и великовозрастной дочери, которой давно пора бы замуж. Сегодня вечером попался клиент, которого нужно было отвезти за город и помочь ему протопить печку. Насколько понял Николай Иванович, мужик поругался с женой и собирается недельку пожить на даче. Заплатил мужик хорошо, предлагал переночевать, но Николай Иванович обещал жене вернуться, да и не пьет он: здоровье пошаливает, а если бы остался, отказаться было бы сложно.

Мы о себе пока что ничего не рассказывали. Я нисколько не обижалась на водителя за то, что он принял меня за коллегу Верки. В такое время, в таком виде, в таком месте можно было подумать и хуже…

Мы все одновременно заметили машину, несшуюся за нами. Пока мы, конечно, не знали точно, наша ли компания интересует сидящих в том автомобиле, но следовало приготовиться.

– Рома, меняемся местами, – приказала я парню.

– Думаете, это за вами? – поинтересовался Николай Иванович, прибавляя скорость.

Я оказалась сзади, с Веркой, а Рома – на переднем месте пассажира. За нами несся огромный черный джип, вернее, он теперь был уже не сзади, а с левого бока, как бы нависая над «шестеркой», и пытался прижать ее к обочине.

Но Николай Иванович оказался опытным водителем и, совершив хитрый маневр, вышел вперед. В это мгновение мы с Веркой, поняв друг друга с полувзгляда, одновременно спустили стекла, высунулись и синхронно пальнули по передним колесам джипа. В цель мы обе попали, выдохнули и откинулись на сиденье. Николай Иванович крякнул и еще поддал газу.

– Девки, – обратился он к нам, когда джип остался далеко позади, – вы что, в самом деле по нему пуляли?

– Ага, – сказала Верка. – Но вы не бойтесь, в вас не будем. Вообще, можем вам работу предложить, если вы безработный.

Что это она сегодня такая добрая?

Николай Иванович опять крякнул, покачал головой и уточнил – в качестве кого?

– Водителя, – ответила Верка. – Кстати, никогда не видела, чтобы «шестерки» так быстро бегали!

Николай Иванович хитренько улыбнулся и заявил, что у них, у сибиряков, много своих секретов. «Один под передним сиденьем, – подумала я, – другой – под капотом».

Рома поинтересовался, где именно мы сейчас едем.

– Как какой-нибудь указатель появится, прочитаешь, – ответил наш водитель.

По обеим сторонам дороги тянулись капустные поля, припорошенные снегом, домов не было, как и людей, и машин. Стояла глубокая ночь. Указатели почему-то тоже не попадались. Поснимали все, что ли?

Но наконец фары высветили некий прямоугольник, установленный на невысоком столбике, за ним вправо уходила проселочная дорога. На указателе значилось: «Бананы. Апельсины». Стрелка указывала, где их можно приобрести на капустном поле в Ленинградской области. Бананов всем страшно захотелось, но ехать за ними в неизвестном направлении не стоило. Поэтому мы помчались дальше, к Питеру.

Веркину машину мы нашли там, где видели ее в последний раз, чему несказанно удивились. Остов сгоревшего «Опеля» тоже был все там же, как и два обгоревших трупа. Никто из граждан не удосужился заявить в милицию, не желая иметь лишних проблем.

Ни слова не говоря, Николай Иванович остановил «шестерку». Верка выпрыгнула, проверила свой «Сааб» и поняла, что ей его не завести: что-то все-таки стибрили проезжавшие мимо граждане, правда, сейчас и здесь узнавать, что именно, у нее не было ни времени, ни желания, как, впрочем, и автослесарских способностей, так что они на пару с нашим новым другом прицепили «Сааб» к «шестерке», Верка села за руль своей машины, и мы тронулись в сторону Питера.

– Те двое – ваша работа? – уточнил Николай Иванович при приближении к посту ГАИ.

– Хотите нас сдать? – усмехнулась я с заднего сиденья.

– Почему вы так решили? – даже немного обиделся он.

– Вы как раз вовремя спросили. – Мент уже махал нам жезлом.

– А… Нет, не поэтому. Мы, сибиряки, крепко думаем, – сказал водитель.

«И вот ты наконец надумал».

Гаишник направился прямо к Верке. Глядя на происходящее в заднее стекло, я поняла, что, по мнению стража дорожного порядка, Верка превысила скорость на тысячу рублей. Зная подружку, я могла представить, какими проклятьями она сейчас в душе осыпает мента, в то же время мило ему улыбаясь. Верка так проклянет – ни одна ворожея не снимет, даже в седьмом колене.