Реки Лондона - Бен Ааронович

Соответственно, мой ритуал с использованием калькуляторов в качестве жертвенных источников магии только раздразнил аппетит Генри Пайка. Но я подумал вот о чем: нельзя ли приманить выходца, распространяя магию вокруг, — как выбрасывают за борт наживку при ловле акул? К моменту, когда поезд остановился на станции «Бейкер-стрит», у меня в голове уже вызревал план.

Метро — отличное место для подобных умозрительных открытий. Потому что без них вы будете изнывать от скуки, если только у вас с собой нет чего-нибудь почитать.

На этот раз мне даже не пришлось показывать в Вестминстерском морге свое удостоверение. Охрана на входе и так пропустила меня. Найтингейл ждал в раздевалке. Переодеваясь, я в общих чертах рассказывал ему о своей встрече с Тайберн.

— Боже, какие они дети, — вздохнул Найтингейл. — Всегда-то их не устраивает положение вещей.

— А как вам удалось спасти слепого? — спросил я.

— Они, знаете ли, не слепые, — пояснил наставник, — они люди с нарушениями зрения. Одна очень энергичная юная леди мне довольно долго и убедительно это доказывала, пока мы ждали в приемном покое.

— Так как же вы спасли этого человека с нарушенным зрением?

— Если бы «мы», — покачал головой Найтингейл. — Это заслуга его собаки-поводыря. Когда начался процесс секвестра…

— Секвестра? — переспросил я.

Выяснилось, что этот термин вывел доктор Валид: он так называл то, что происходит, когда выходец овладевает своей жертвой. В юриспруденции это слово означает процесс конфискации имущества человека в счет уплаты его долгов или же если признано, что это имущество нажито преступным путем. В нашем же случае конфискуемым имуществом являлось тело жертвы.

— Так вот, когда секвестр начался, — продолжал Найтингейл, — собака-поводырь — кажется, по кличке Малькольм — буквально взбесилась и потащила потенциальную жертву прочь. Подчиненные инспектора Сивелла как раз были в этом районе, следили за порядком во время сбора пожертвований. И один из них вовремя вмешался, не позволив нашему бедному Панчу догнать слепого.

— Еще одна победа полиции, ведомой рациональным началом?

— Именно, — ответил Найтингейл. — Это была ваша приятельница, констебль Мэй. Она первой прибыла на место происшествия.

— Лесли? Вряд ли она была в восторге, — заметил я.

— Да, если передавать в точности, то она сказала: «Какого черта эта хрень все время случается именно со мной?»

— Так кем был при жизни наш слепец, подвергшийся секвестру? — спросил я.

— А с чего вы взяли, что он мертв?

И он провел меня по коридору в комнату, оборудованную в точности как передвижное отделение интенсивной терапии. Наличие такой комнаты в морге, если задуматься, внушало некоторое беспокойство. В одном из углов на стуле сидела Лесли, откинувшись на спинку. Она слабо помахала, когда мы вошли. По обе стороны от кушетки пищали, пыхтели и просто беззвучно мигали различные механизмы. А на кушетке распростерся Теренс Потели, двадцати семи лет, житель Седжфилда, что в графстве Дарем. Он работал управляющим складом в магазине «Теско». Родственникам наверняка еще не сообщили. Из его лица вертикально торчала конструкция из нержавеющей стали — кажется, это называется «медицинский каркас».

Доктор Валид полагал, что это приспособление позволит успешно провести операцию по восстановлению лицевых тканей, когда решится проблема с собственно секвестром несчастного Потели.

— А я еще жаловалась, когда носила брекеты, — проговорила Лесли.

— Он в сознании? — спросил я.

— Нет, похоже, он в том состоянии, которое медики называют «искусственной комой», — отозвался Найтингейл. — Оксли знает, с кем мы имеем дело?

— Нет, зато Айсис знает, — ответил я. Она рассказала мне о Генри Пайке, неудачливом актере, которого, предположительно, убил Чарльз Маклин — его гораздо более преуспевающий конкурент.

— Тогда понятно, откуда та ярость, проговорил Найтингейл.

— Он был арестован? — спросила Лесли.

— Данных очень мало, — ответил я, — возможно, Пайк и был…

— Да не он, — перебила Лесли. — Маклин. Избежать наказания за одно убийство — это случайность. Но за два — это уже как-то маловероятно, черт возьми! И весьма несправедливо к тому же.

— Маклин дожил до глубокой старости, — вставил Найтингейл. — Он был неотъемлемой частью Ковент-Гардена.

— О первом убийстве мне было известно, но о Генри Пайке я слышу впервые.

— А можно мы поговорим об этом где-нибудь в другом месте? — взмолилась Лесли. — Я не могу спокойно смотреть на этого парня.

В большинстве своем мы были копами, а значит, пойти могли либо в паб, либо в столовую. Столовая была ближе. Я подождал, пока к нам присоединится доктор Валид, и лишь тогда приступил к изложению своей идеи.

— У меня есть план, — сказал я.

— Не коварный, надеюсь, — проговорила Лесли.

Найтингейл при этих словах не изменился в лице, а доктор Валид едва заметно усмехнулся.

— Вообще-то, — сказал я, — именно коварный.

У Найтингейла был с собой экземпляр пьесы Пиччини. Выложив его на всеобщее обозрение, я попросил присутствующих обратить внимание на сцену сразу после той, в которой Панч разобрался со слепым нищим. А именно, когда констебль является арестовать Панча за убийство жены и ребенка.

— В этой сцене констеблем буду я.

— То есть вы добровольно соглашаетесь, чтобы вам проломили голову? — поинтересовался доктор Валид.

— Если вы вчитаетесь в текст, то поймете, что констебль в итоге остается жив, — возразил я. — Как и офицер, который появляется через минуту.

— Думаю, офицером должен быть я, — предположил Найтингейл.

— Ну уж не я, это точно, — вставила Лесли.

— Однако я не представляю, что из этого выйдет, — сказал мой наставник. — Генри Пайку нет никакого смысла устраивать нашу с ним встречу, как бы хорошо мы ни подходили на роли в этом его спектакле.

Доктор Валид ткнул пальцем в строчку пьесы и проговорил:

— Вот смотрите, Панч спрашивает: «Кто посылал за вами?» На что констебль отвечает: «Меня прислали за вами». У Панча нет выбора, рок настиг его, и деваться ему некуда. «Я не вызывал полицию», — отвечает он.

— Думаю, вы неверно поняли, кто такой этот Панч, — возразила Лесли. — Вы решили, что это некий потусторонний маньяк-убийца, который действует по сценарию пьесы про Панча и Джуди. А если это не так, и Панч — что-то совсем иное?

— А именно? — спросил я.

— А именно материализованная квинтэссенция негативного общественного сознания, дух преступления и уличных беспорядков. Своего рода потусторонний хулиган. Воплощенный дух бунта и хаоса, сущность толпы.

Все в недоумении уставились на нее.

— Я тоже сдавала экзамены по программе А, или ты забыл? — спросила она.

— У тебя есть другой план? — поинтересовался я.

— Нет, — ответила Лесли, — я просто предупреждаю — будьте осторожны. Вы решили, что знаете, как поступать, — но это не значит, что мы на самом деле знаете.

— Спасибо, что обратила на это мое внимание, — сказал я.

— Всегда пожалуйста, — отозвалась Лесли. — Допустим, вы найдете этого Генри Пайка, — и что дальше?

Вот это был хороший вопрос. Я глянул на Найтингейла.

— Я смогу проследить за его духом, — ответил наставник. — Если подберусь достаточно близко, смогу отследить его путь целиком, вплоть до могилы, где лежат его кости.

— И что потом? — упорствовала Лесли.

Я снова глянул на Найтингейла.

— Потом мы выроем их, сотрем в порошок, смешаем с каменной солью и развеем по ветру над морской гладью, — проговорил я.

— И что, это поможет?

— Раньше всегда помогало, — заметил доктор Валид.

— Вам понадобится ордер, — сказала Лесли.

— На арест призрака ордер не нужен, — заявил я.

Усмехнувшись, Лесли пододвинула ко мне текст пьесы.

Постучала черенком ложки по листу, и я, глянув туда, куда она указывала, прочитал: «Констебль: Молчите! Вы совершили убийство, и у меня есть ордер на ваш арест».

— Если ты собираешься как следует играть свою роль, тебе понадобится весь необходимый реквизит.

— Ордер на арест призрака, надо же, — фыркнул я.

— Здесь я не предвижу затруднений, — вмешался Найтингейл. — Однако в связи с этим мы будем вынуждены отложить нашу операцию по задержанию до позднего вечера.

— Вы что, серьезно намерены это сделать? — спросила Лесли, с тревогой глядя на меня. Я постарался всем своим видом выразить абсолютное спокойствие, но смотрелось это, по-моему, как-то неубедительно.

— Я полагаю, констебль, что у нас нет выбора, — сказал Найтингейл. — И я буду очень признателен, если вы свяжетесь с инспектором Сивеллом и попросите его быть наготове возле Ковент-Гардена в одиннадцать часов вечера.