Легенда о Горном Льве (СИ) - Анастасия Веха

Не такая как я, но… такая же.

М? Чего? — я недоумевающе сдвинула бровки, но смолчала, ожидая, что выдаст мой суровый муж.

— Когда я тебя увидел, ещё год назад, то подумал: ух-ты, какое сокровище! Светлое создание с волосами, как золото. Сразу захотел такое сокровище себе, — рассказал Зиг. Пропустил между пальцами кончик моей косы. Потом стал играть им. — Захотел, чтобы ты была моей. Подумал, что буду показывать тебя всем, видеть, как все восхищаются тобой, и знать, что сокровище только моё. О том, чтобы трахнуть тебя, я даже думать не мог. Слишком прекрасное существо. Только любоваться.

— Что-то я не заметила особой скромности за тобой, Зиг, — фыркнула я. — Первое, что услышала от тебя, так это про наследника.

— Правда? Я такое сказал? Не помню, я был будто пьяный.

— Угу… а ещё на пиру… в день свадьбы.

— А, ну тогда я потрогал тебя и понял, что хочу. Хочу попробовать твои губы. Услышать стоны твоим голосом. Схватить твои золотые волосы. Узнать, такая же ты, как обычные девушки или всё-таки прекраснее?

— И что? Узнал?

— Узнал, моя киска, узнал, — усмехнулся Зиг. Он повернулся на бок и заглянул в моё горящее смущением лицо. — Ты понимаешь меня. Ты прекраснее всех женщин этого мира.

Кровь залила уши. Было неловко слушать о себе такие потрясающие небылицы. Ком слёз встал в горле.

— Я правда красивая, или ты просто льстишь мне? — должна была спросить я. Не могла поверить, что кто-то может так восхищаться мной.

Зиг не спустил с меня глаз и глядел, будто хмельной.

— Красивая, как солнце. Как луна. Как северное сияние. Что тебе ещё сказать? Никогда не видел таких, как ты. Точно не с небес спустилась, где живут боги, а? — ухмыльнулся Зиг, повторив слова, что я до сих пор иногда вспоминала. Я смущённо качнула головой. Он схватил меня за подбородок. — Так бы и запер в сундук, моё сокровище.

Он чмокнул меня в нос. Снова начались долгие поцелуи, мокрые и жадные. Я трепетала в его руках. Хваталась за каменные плечи. Постанывала в его губы, трепала за бороду. Размякла от необычайно сладкой похвалы. Ощутила себя… красивой.

Откровение Зига сподвигло и меня рассказать кое-что. Я отстранилась и сказала:

— Ты спросил, чего я хочу.

— Ага, и чего? — тут же поддакнул Зиг, будто ему и правда были интересны мои чувства.

— Сейчас.

Я вылезла из-под его тяжёлой руки, встала. Голенькой дошла до стола и выбрала с полки, которую приделал к стене Оддманд, книгу. Потом вернулась к Зигу. Он ждал, подложив руки под голову. Наблюдал за мной одним глазом. Я залезла под одеяло и показала ему мою любимую книгу в нашем хранилище.

— Здесь есть про империю, — начала я.

Взгляд Зига утратил сладкое опьянение мной и стал гореть. Зацепила, поняла я. Но теперь уже заговорила о важном для меня:

— Тут написано про древнего великого князя. Он правил давным-давно в большой стране на востоке. Он был великим воином, главным среди них. А потом, когда погиб его любимый князь, началась жуткая борьба за власть. Этот великий воин победил всех противников и сам стал правителем. Он женился на всех женщинах своих врагов, чтобы стать единственным законным князем, и… ему помогала править одна из жён, Атосса! Она была самая мудрая из всех, его советница! — распалялась я с каждым словом. Постучала ноготком по кожаной обложке книги. И, наконец, сказала главное: — Я хочу быть, как она! Хочу помогать тебе и всем людям твоей империи.

— Ты хочешь власти? — кажется, Зиг был сильно удивлён. Я покачала головой.

— Нет, не власти. Я хочу помогать. Хочу заботиться о сиротах, земледельцах, раненых. Хочу раздавать хлеб, лечить и учить людей грамоте. Хочу… — я опустила глаза, смущаясь сказать главное. Сердце бешено забилось в груди. — Хочу прекратить войну.

— Это невозможно. Империю не создать без войны, — конечно же, обрубил Зиг. Он поморщился и будто утратил интерес к моим словам.

Меня это задело.

— Ты же хотел понять меня, я сказала. Зачем спрашивал, если тебе всё равно плевать?

Сказала и ощутила опустошение в груди. Обняла плечи, кутаясь в одеяло. Стало холодно, будто снова вернулся жар. Князь хранил молчание. Потёр голову ладонью, ероша ёжик рыжих волос то назад, то вперёд. Я вспомнила про швы на его голове и перевязку.

— Надо перевязать тебя, — шепнула я и засуетилась.

Зиг ничего мне не сказал, пока снимала повязки с его головы. Я разглядела, что рана затягивалась. Швов уже не было. Должно быть, их сняли, пока я лежала в бреду. Осторожно погладила его висок пальцами. Волосы на месте раны у него не росли.

— Ты сняла бинты?

— Да, а что? — не поняла я, стоя около него на коленях среди подушек. Зиг поднял руку и потряс перед своим лицом. Потом сказал ледяным голосом:

— Я не вижу левым глазом.

Глава 24

Темные дела

— Я предупреждал, что могут быть осложнения, — проговорил врачеватель, седобородый мудрец Акке. Он сосредоточенно хмурился, осматривая слепой глаз князя в свете свечи. Зрачок никак не откликался на свет. Оставался неподвижным.

— Предупреждал? Впервые слышу! — выплюнул Зиг, сидящий перед врачевателем на кровати. — Ну, что там?

Я тревожно заламывала пальцы. Ходила позади врачевателя и не находила себе места. Мне было больно, будто это я ослепла. Не представляю, что чувствует Зиг. Наверное, ему очень, очень страшно.

— Пустота, князь. Слепец ты, хоть и наполовину. Да, я говорил княгине, — ответил Акке и уже занялся раной на голове князя. Одобрительно угукнул в бороду. Зиг зыркнул на меня так, что я замерла на месте. Будто копьём пригвоздил, а не взглядом. Слёзы опалили щёки. Я воскликнула:

— Но… но я думала, что всё обошлось! Неужели ничего нельзя сделать? Это навсегда?

— Боюсь, что да, госпожа, — вздохнул врачеватель. Он отошёл и стал собирать кожаную суму, с которой пришёл. — Голова сильно повреждена, но рана заживает хорошо. Шрам, конечно, останется, но беспокоить не будет. Тебе не привыкать, господин.

— А глаз⁈ — не могла вытерпеть его равнодушия.

— Внутреннее повреждение. Так случается. Благодари богов, госпожа, что сам князь выжил. А я уже бессилен.

Врачеватель вышел. Я стояла посреди покоев, потрясённая до глубины души. Мысли путались. Я не знала, куда кидаться и что теперь делать. Меня даже затрясло. Зиг молчал и хмурился. Врачеватель не наложил свежих повязок. Багровый шрам темнел на его левом виске над ухом, порванном в давнем бою. Левый глаз поперёк пересекал старый тонкий шрам. Глаз смотрел в пустоту. Блестел в свете свечи, стоящей на сундуке у постели.