Маленькая скандальная история (СИ) - Салах Алайна

— Сядьте пока туда, — полицейский кивает в сторону металлических стульев. — Следователь сейчас к вам подойдет.

Следователь оказывается молодым симпатичным парнем, который любезно приглашает пройти в свой кабинет, и там под диктовку переносит на бумажный бланк все мои увлекательные приключения за последнюю неделю.

— Проверьте, все правильно? — С сочувственной улыбкой он протягивает листок мне. — Может быть, вы пить хотите? У нас здесь душновато.

Я улыбаюсь.

— Нет, благодарю.

Перечитав размашистые строчки, и согласно кивнув, я возвращаю заявление.

— Все верно. Большое спасибо вам. За все.

Парень поднимает брови.

— За все?

— За человечность, — поясняю я, ощущая легкое покалывание в носу. — Я думала, будет унизительно пересказать все это заново. Но благодаря вам, все прошло не так страшно.

— Да мы вообще не страшные ребята, — немного смущенно улыбается он. — Но сразу предупрежу: не факт, что заявление примут. Но вы не отчаивайтесь и продолжайте писать. В течение недели вам придет письменное уведомление о принятом решении.

Еще раз его поблагодарив, я вызываю такси и еду на работу. Там меня ждет новое испытание: встреча с коллегами.

По офисному коридору я иду с гордо поднятой головой, готовясь отразить любой укоризненный взгляд. Даже если весь мир настроен против меня, я выстою. Правда к моменту, как мой зад сливается с офисным креслом, я понимаю, что миру на меня плевать. Укора в глазах коллег нет, как нет ни презрения, ни злорадства.

— Ну пиздец, Ксюх! — По обыкновению громкая Эвелина врывается в мой кабинет спустя полчаса. — Вот же бывают ебанутые телки! Увидела бы, как она дверь изрисовывает — башкой бы ее туда ткнула! Надо заяву на таких писать!

— Уже написала.

— И правильно. Ну ты сама-то как? Нормально?

— Да. — Я невольно улыбаюсь, приятно удивленная тем, что Эвелина не выпытывает подробности моей личной жизни, а просто принимает мою сторону. — Уже гораздо лучше.

— Вот и славно. — Взявшись за ручку двери, она мне подмигивает. — ты кофе-то в обед выходи пить. Мы по тебе соскучились.

Я продолжаю улыбаться даже тогда, когда она уходит. Все же отличную работу я нашла, даже если поначалу так не казалось.

***

Спустя четыре дня я нахожу отказ о рассмотрении моего заявления в почтовом ящике. Тот милый следователь знал, о чем говорил. Правда, и от Вероники нет вестей и это дает надежду на то, что она наконец успокоилась.

Как бы не так.

В середине недели с незнакомого номера раздается звонок, за которым следует шквал оскорблений. В вербальном смысле Вероника оказалась на редкость не изобретательной, банально повторив, все то, что я уже слышала: я тварь, шлюха и трахаюсь с чужими мужьями.

Хотелось бы сказать, что этот звонок меня веселит, но нет. После сброшенного вызова у меня еще долго трясутся руки. От собственной беспомощности и от того, что мне отказался помогать не только Антон, но и доблестная полиция.

Во всей этой нервотрепке существует лишь один несомненный плюс. У меня совершенно нет сил и времени думать о нем. Хочется верить, что так я учусь расставлять приоритеты и выбирать себя.

***

О том, что Вероника снова наведывалась ко мне в гости, я узнаю по свежим отпечаткам подошвы на двери. Кое-как обуздав поднявшиеся панику и возмущение, делаю снимки и решительно иду в полицию. Плевать, что они там себе думают. Устрою флешмоб в стиле Хогвартса и завалю их таким количеством заявлений, что обратить на меня внимание придется.

— Хочу пожаловаться на преследование, — чеканю я, уставившись в равнодушное лицо полицейского. — Это будет мое второе заявление, и я очень рассчитываю, что вы наконец воспримете меня всерьез.

Процедура повторной жалобы почти не отличается от предыдущей, за исключением того, что описывать преследования Вероники приходится в проходной при толпе посторонних. В свете последних событий подобный дискомфорт кажется мне мизерным — мои очередные благодарности безумной Веронике.

Подписав заявление, я отправляюсь домой, надеясь, что по возвращению не придется снова отмывать дверь. Все же психика человека удивительно устроена и способна приспособиться ко всему. Скажи кто-то еще полгода назад, с чем я буду вынуждена столкнуться и с чем мириться, я бы во весь голос рассмеялась, пребывая в наивной уверенности, что участниками криминальной сводки становятся лишь маргиналы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда от Вероники нет вестей целую неделю, мои мысли сами собой переключаются на Антона. В голове не укладывается, что после спустя столько времени он смог не найти способа извиниться за свое поведение. Выходит, зря я считала его хорошим человеком.

Всякий раз когда злость на него достигает максимума, я представляю, что он возвращается к Веронике и испытываю от этого поистине садистское удовлетворение. В болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас. Удачи, ребятки.

***

Постепенно любые мысли о нем стихают. Я даже начинаю е уверяться, что освободилась от этой проклятой эмоциональной зависимости, пока спустя месяц от нашей последней встречи судьба не решает внести в мою налаживающуюся жизнь свои коррективы.

Переходя дорогу субботним утром, в плотных автомобильных рядах я различаю очертания знакомого внедорожника, и, неожиданно для себя, со всех ног несусь к дверям первого попавшегося кафе.

Ну ты даешь, Ксюха, — мысленно костерю себя, пока выкладываю на стойку мятые купюры, чтобы оплатить ненужный мне кофе. — Сколько таких внедорожников каждый день проезжает рядом с твоим домом? Целая куча. И не факт, что в одном из них сидит Антон, а даже если и сидит, почему ты вдруг решила спрятаться? Если кому-то из вас двоих должно быть стыдно показать нос — так это ему.

Поблагодарив баристу за паршивый американо, выхожу на улицу. Сердце делает повторный кульбит, когда мои глаза упираются в припаркованный у входа темно-синий внедорожник и стоящего рядом с ним Антона.

— Привет, — негромко здоровается он, перед тем как пойти навстречу. В том, что Антон ждал именно меня, нет ни малейших сомнений. Он смотрит как тощий пес, который месяц подыхал от голода, а потом вдруг обнаружил под ногами увесистый мосол.

66

Бежать некуда, прятаться негде.

Придав лицу выражение максимальной холодности, я жду, пока наши воинствующие вселенные столкнутся, параллельно напоминая себе, что сказанное Антоном никоим образом не способно изменить ход ситуации. Даже мое резиновое терпение имеет свои границы, а он слишком часто меня предавал.

— Не похоже, что ты рада встрече, — слабо улыбнувшись, он смотрит мне в глаза. — Прекрасно выглядишь. Как и всегда, впрочем.

Издав вздох нетерпения, я дергаю челюстью, давая понять, что его попытки быть обходительным, ни к чему не приведут.

— Что тебе нужно?

— Увидел, как ты переходишь дорогу и решил, что это судьба.

— Ты ошибся. Нужно было продолжить ехать, куда ехал.

— Ксюш… — Глядя себе под ноги, Антон болезненно морщится. — Я собирался приехать и поговорить очень давно, но не решался. Думал, ты на меня злишься.

— А вот сейчас ты абсолютно прав. Я на тебя злюсь, поэтому предлагаю и дальше отсиживаться в бомбоубежище в ожидании, пока все само собой рассосется.

— У меня были сложные времена и требовалось время, чтобы урегулировать вопросы. Я бы в любом случае приехал.

Я издаю саркастичный смешок.

— Думаешь, моя задница приклеена к стулу в ожидании, пока ты почтишь нас своим присутствием?

— Я оказался под диким прессингом и нужно было разобраться, чего я на самом деле хочу, понимаешь? — терпеливо игнорируя мои колкости, продолжает Антон. — Сейчас я работаю с психотерапевтом. Если тебе интересно, то с женой я не сошелся и не собираюсь.

Поток обиды и злости, готовый бесконечно выливаться в язвительность, неожиданно снижает напор. Потому что впервые за долгое время слова Антона не звучат как просто слова. Он обратился за квалифицированной помощью. Я и сама собиралась это сделать, но успешно забила благодаря очередному его появлению. А Антон не забил. А еще он не сошелся с женой и не собирается.