Маленькая скандальная история (СИ) - Салах Алайна

— Господи… — Прикрыв глаза рукой, я медленно опускаюсь на корточки. — Точно… Я просто в таком шоке нахожусь, что голова соображать перестала. И… как она обо всем узнала?

— Залезла в мой телефон.

— Ясно. И что теперь?

— Ничего… — Теперь его голос звучит отрешенно. — Я не стал отнекиваться. Будем разводиться.

— Ясно… — повторяю я, не зная, что еще сказать.

Ликования нет и в помине, удовлетворения тоже. А вот растерянность есть. Я действительно не хотела, чтобы все случилось так. Черт знает, как все должно было разрешиться, но лучше бы как-то по-другому.

— И как ты? Нормально?

— Нормально, — безлико отвечает Антон, чем вызывает во мне непроизвольный прилив сочувствия. Правда, в нашем случае говорить: «Не переживай, еще помиритесь» или «Мне так жаль» — будет верхом ханжества, поэтому я просто говорю:

— Я с тобой.

— Спасибо, — отвечает он и мягко добавляет: — Мне идти нужно, Ксюш. Созвонимся позже.

Антон отключается, оставив меня разглядывать потемневший экран. И что, вот такой и будет развязка? Разъяренная Вероника пошлет благоверного в далекое пешее и ему ничего не останется, как быть со мной?

В груди собирается неуютный ком. Все подозрительно просто, тогда как моя интуиция вовсю трубит, что это лишь начало масштабного пиздеца.

Моя интуиция зачастую бывает той еще выдумщицей, но на этот раз она, увы, не соврала.

59

Оставшиеся сутки командировки проходят в неясной тревоге. Кое-как проведя импровизированный мастер-класс для коллег и отказавшись от предложения Эвелины навестить местную винотеку, я возвращаюсь в отель. Мой телефон подозрительно безмолвствует. После пожелания доброго утра, от Антона не пришло ни одного нового сообщения, хотя в течение дня мы обычно переписываемся.

Как дела? — печатаю я, расположившись на кушетке.

Нормально. Катаюсь туда-сюда по работе.

Я озадаченно разглядываю экран. И это все, что он может ответить? Две сухие фразы и ни единого вопроса? Рабочие дела привычны для Антона, и они никогда не были помехой для того, что позвонить мне или написать.

Отложив телефон, я пытаюсь смотреть телевизор. Через восемь часов нам предстоит выезжать обратно и целесообразнее было бы лечь спать, но сна, увы, нет ни в одном глазу. Мои нервы на взводе. Сначала череда истеричных сообщений от Вероники, затем загадочное молчание Антона. Все это слишком напоминает ситуацию, которая уже когда-то была между нами, и от необходимости переживать ее снова, становится не по себе.

Спустя полчаса раздается звонок от Антона. Хотя лучше бы не звонил. Звучит он так, словно по нему проехался грузовик с бетонными плитами, и ему чудом удалось выжить.

И дальше все разыгрывается как по старым надоевшим нотам. Любая попытка поднять его настроение проваливается, и это приводит меня в исступление. Потому что все это мы уже проходили. Несколько месяцев назад, когда я сливала тонну энергии, чтобы поддержать Антона в непростом разрыве с женой, а он в итоге с ней и остался.

То, что я чувствую при всем этом, не попадает под определение злости или раздражения. Сюда бы как нельзя кстати подошло производное от слова «настопиздело». Эта головомойка началась лишь вчера, а я уже чувствую себя выжатой под ноль.

В итоге в середине нашего вялого разговора я рявкаю «Звони, когда будешь в состоянии нормально говорить, а не мямлить!», и отключаюсь. Ибо ну сколько можно?!

Но на этом увлекательный вечер не заканчивается, потому что дальше меня с головой накрывает новой волной сообщений от Вероники. На этот раз она пишет со свежесозданного аккаунта. И если вчера она называла меня красоткой, предпочитая поливать дерьмом супруга, то сейчас ее агрессия развернулась лицом ко мне.

Слушай сюда, ты, сука. Тебе житья не будет в этом городе, поняла?

Проклинаю тебя, тварь.

Карма она такая. Будешь рыдать кровавыми слезами за то, что трахалась с моим мужем.

Ненавижу!!! Сгноблю тебя заживо, блядина!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

От прочитанного мои руки ходят ходуном. И дело даже не в количестве бранных слов на квадратный сантиметр текста, а в том, какая ненависть от них исходит. Они словно ядовитая пыль, готовая осесть на коже и покрыть ее гнойными волдырями. Хочется сесть в машину и вдавить педаль тормоза в пол до отказа.

Не придумав ничего оригинальнее, я снова блокирую все, что могу заблокировать, после чего отсылаю один из скринов Антону. Вступать в переписку с человеком, находящимся в состоянии аффекта, не имеет смысла и, к тому же, чревато новым потоком оскорблений.

Спустя минуту в мессенджере появляется уведомление о прочитанном, но ответа так и не приходит.

И вот тогда во мне закипает ярость. Какого хрена? Антон считает, что получать такое в порядке вещей и умывает руки, оставив меня один на один со своей женой?

Тогда для чего нужно было говорить о том, что скоро все изменится, когда никто не дергал за язык? И вообще, нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы осмелиться изменять такой эмоционально нестабильной женщине. Она ведь в запале наверняка и яйца способна отрезать.

Когда ответа не приходит, я, психанув еще сильнее, решаю проявить настойчивость и отсылаю Антону «????!!» Мол, а давай-ка, котик, ты все-таки мне ответишь.

У меня ситуация не лучше, — приходит через минуту. — Просто заблокируй ее.

Если из ноздрей способен идти пар, то из моих валит черный дым. Господи, какая же я дура. Снова. А он мудак.

А не пошел-ка ты на хуй, — печатаю я и, вдавив палец в кнопку отправить, блокирую Антона следом за его женой.

60

На протяжении пятичасовой пути к дому я мучаюсь страхом того, что мой боевой запал пройдет и по возвращению вновь накроет чувством одиночества.

Войдя в пустую квартиру, я ощущаю его неприятное дуновение, но говорю себе, что просто нужно перетерпеть, а еще лучше — начинать закалять сердце и дух. Как уверенно утверждает интернет, ощущение счастья не зависит от других и живет внутри нас, а чтобы быть счастливым, кто-то второй на фиг не нужен.

Если с первой частью я готова согласиться в том смысле, что нужно уметь наслаждаться жизнью, даже находясь в одиночестве, то со вторым утверждением бы круто поспорила. Все же жизнь становится намного приятнее и проще, когда знаешь, что рядом есть тот, на кого опереться в моменты слабости, и кто в любой момент готов и хочет тебя обнять. Да и регулярный секс, опять же. Откуда он возьмется у тех, кому для счастья второй не нужен? Наполненная и гармоничная женщина в моем воображении никак не рисуется с дымящимся вибратором. А скакать от одного партнера к другому в свои тридцать уже не хочется, да и брезгливо.

Отсюда делаю вывод, что люди детородного возраста, на каждому углу трубящие о том, как они охрененно счастливы годами живя одни, либо врут на публику, либо самим себе, а не деле же отчаялись найти достойного партнера.

Разобрав дорожную сумку и запихнув белье в стирку, я по привычке ложусь перед телевизором. Телефон, за отсутствием былой востребованности, остается лежать в коридоре. С мамой я успела поговорить дорогой, с Олесей тоже.

Передача, посвященная расследованию нашумевших катастроф, затягивает с первых секунд и не отпускает до момента финальных титров. То, что легко сумела переключить внимание с душевных мук на что-то иное, я расцениваю как маленькую победу над собой и зависимостью от Антона. Хочется верить, что это лишь первый шаг к освобождению, и дальше будет больше и круче. Возможно, и не зря я наступила на эти грабли повторно. Вместо того, чтобы мучиться незакрытым гештальтом и идеализировать образ экс-любовника, со временем я сумею осознанно от него отказаться в силу непомерного разочарования.

От этих мыслей даже поднимается настроение и просыпается аппетит. Поставив видео на паузу, я шлепаю на кухню, чтобы как следует выпотрошить холодильник. Правда стоит руке коснуться вожделенного ломтя сыра, в дверь звонят.